Миграция и эмиграция в странах Центральной и Юго-Восточной Европы XVIII-XX вв.
Шрифт:
Болгарское население пережило более драматические испытания, нежели греки. Его переселение в районы к северу от Дуная началось в 1392 г., когда в трансильванском Брашове появляется тысяча болгар со своими семьями; они нанимаются работать на строительстве знаменитой черной церкви Брашова и, как установила болгарская историография на основании немецких источников, заняли целый городской квартал 86 . Антиосманские кампании Влада Цепеша (XV в.), потом Михая Витяза (XVI в.) увеличили число болгарских беженцев в Валахию до десятков тысяч. В результате одного из крестовых походов с участие Влада Цепеша в 1445 г. в Валахию, согласно одному источнику, перешло 12 000 человек. Источник свидетельствует: «когда пришло известие, что наши люди победили безбожников, христиане, живущие в Болгарии, начали говорить, что они больше не хотят терпеть турецкое владычество. Они решились собрать все имущество, жен и детей, а также всех животных и перейти на сторону правителя Валахии и крестоносцев». Валашский правитель попросил кардинала, возглавлявшего крестовый поход, помочь болгарским христианам перейти Дунай и предоставил им убежище на другом берегу. «Три дня и три ночи они переходили Дунай, потому что их было 12 тысяч душ, включая багажи и животных» 87 .
86
Quellen zur Geschichte der Stadt Brasso, IV, Kronstadt, 1908, p. 98, apud Traikov, Jecev, Balgarska… op. cit., p. 25–27, 45.
87
apud B. Tvetkova, Frenski patepisi na Balkanite. XV–XVIII v., Sofia, 1975, p. 65–69; N. Iorga, Notes et extraits pour servir a l’histoire des croisades au XVIe siecle, III, Paris, 1902; D. Angelov, Une source peu utilisee sur l’histoire de la Bulgarie au XVe siecle, «Byzantinobulgarica», II, Sofia, 1966, p. 169–179.
Непрерывная эмиграция болгар в Валахию обозлит Порту, которая в 1567 г. увеличит сумму дани,
88
Istoria Romanilor, op. cit. vol. IV, p. 357–358; P. St. Nasturel, Vlad l’Empereur liberateur de Harsova et de Ruse (1462), «Studia balcanica», I, 1970, p. 126–128; Traikov, Jecev, Balgarskata… op. cit, p. 29, 47.
89
V. Traikov, N. Jecev, Balgarskata… op. cit, St. Stefanescu, Tara Romaneasca de la Basarab I, «Intemeietorul» pana la Mihai Viteazul, Bucuresti, 1970, p. 133; O istorie a lui Mihai Viteazul de el insusi: memoriul catre marele duc de Toscana Ferdinando de Medici(16 febr. l601), in Literatura Romana Veche, vol. II, Bucuresti 1969, p. 43.
90
Traikov, Jecev, Balgaraskata… op. cit., p. 31.
И в XVIII в. продолжался исход болгар в пределы Габсбургской империи – в Банат, Трансильванию, но также дальше – в Венгрию, а потом и в Вену, куда эмигрировали главным образом болгары-католики (после восстания в Чипровце). Со временем на габсбургских землях образуется несколько мощных анклавов эмиграции, болгарским беженцам здесь были предоставлены определенные привилегии и права, преимущественно коллективные 91 . Для греческой диаспоры путь к Габсбургской империи открыли торговцы и книжники. В Габсбургской монархии, а потом и в Германии с начала XVIII в. обосновывается сильная греческая диаспора 92 . Вследствие русско-турецких войн, в XIX в., большая греческая эмиграция переселяется в Россию. Кроме того, в конце XVIII в. большой поток болгар направляется в сторону Бессарабии и юга России, заняв некоторые малозаселенные территории. Россия привлекала славянское население Османской империи среди прочего прокламациями и указами, где обещались привилегии, большие земельные наделы, отмена налогов. Целые общности болгар покидают территории севера и востока Болгарии, чтобы переселиться в Буджак и в Новороссийскую губернию. Согласно болгарской историографии, начиная с 1792 г. после каждой русско-турецкой войны в болгарских селах составлялись списки тех, кто хотел бы добровольно эмигрировать. В 1809, 1828–1830, 1854, 1861 гг. тысячи семей вместе со своим имуществом большим потоком направлялись в районы к северу от Дуная, в том числе в буджакские степи. «900 семей, потом 7 тыс. человек, потом 886 семей и т. д.», зафиксировано в одном из документов 93 .
91
Teblizov, Balgarskoto obrazovanie.. op. cit, p. 19–74 ; Traikov, Jecev, Balgarskata… op. cit., p. 32–43.
92
O. Cicanci, Companiile grecesti din…; E. Turczynski, Die Deutsch-griechischen… op. cit.
93
E. Hadjinikolova, Balgarskite… op. cit, p. 20–31.
Болгарские политические лидеры в XIX в. критически отзывались о последствиях колонизаторской политики Российской империи для болгарского национального дела, поскольку в результате исхода многих тысяч болгар опустошались большие территории, страна лишалась не только рабочей силы, но и политической силы, которая могла бы включиться в борьбу за независимость 94 .
Исход балканского населения включал в себя и албанцев, многие тысячи которых переходили в районы к северу от Дуная. Еще в 1595 г. албанцы из Чернаводэ (Добруджа) обратились к валашскому правителю с просьбой разрешить им переселиться целыми семьями в Валахию; Дунай перешло тогда около 15 тыс. человек – мужчин, женщин, детей. Албанские наемники встречались в войсках Михая Витяза, присутствовали в валашской армии вплоть до XIX в.; в «век фанариотов» (XVIII в.) они обладали серьезным положением 95 . Помимо службы в армии выходцы из Албании занимались торговлей, была в составе албанской эмиграции (не только в Валахии, но и в Италии, ряде других стран) и прослойка книжников, интеллектуалов, получивших образование в европейских университетах и школах и включенных в движение за культурную и национальную эмансипацию албанского народа 96 .
94
G. S. Rakovski, op. cit; voir et I.D. Schischmanoff, Rakovski kato politik, in Izbrani proizvedenija, t. I, Sofia, 1965, p. 342; I. Mitev, Rakovski i emigriraneto na balgarite v Rusia prez 1861, «Voennoistoriceski sbornik» 1970, no. 3.
95
Panait I. Panait, Noi contributii la cunoasterea albanezilor din Romania in evul mediu, in «Albanezul», no. l(42), Bucuresti, 1997, p. 1–8 apud Adrian Majuru, Bucurestiul albanez, Bucuresti, 2002; C. Vatasescu, op. cit.; S. Iancovici, op. cit.; P. Cernovodeanu, Bucarest… op. cit.; A. Majuru, op. cit, p. 26–28; G. Maxutovici, Istoria comunitatii… op. cit.
96
Eudoxiu Hurmuzachi, Documente privitoare la istoria romanilor, voi. XII, Bucuresti, 1903, p. 37, apud Panait. I. Panait, op. cit… p. 1–7; A. Majuru, op. cit. p. 47.
Таким образом, во второй половине XVIII в. – первой половине XIX в. процессы миграции населения в Юго-Восточной Европе приобрели огромные масштабы. Их развитию способствовала политика колонизации, проводимая Российской империей, особенно на территориях, присоединенных к ней вследствие русско-турецких войн. С помощью политических прокламаций на юг России были приглашены выходцы из югославянских народов Османской империи, но приглашаются также иммигранты из Западной и Центральной Европы. Все это делалось параллельно с изгнанием из Российской империи или перемещением внутри империи мусульманского и еврейского населения (Кстати, и Габсбургская империя своей политикой также содействовала миграциям отдельных народностей). Таким образом, только в XIX в. колониальная политика, практикуемая Российской империей, привела к тому, что на территории Бессарабии проживало 14–16 народностей, в том числе, по некоторым данным, 60 тыс. болгар, 20 тыс. русских, 120 тыс. рутен (русинов), 78 тыс. евреев, 3000 армян, 1000 греков, 2000 гагаузов, 24 тыс. немцев, 300 швейцарцев, 2 тыс. поляков. С другой стороны, было выселено 5 тыс. татар. В 1897 г. в Бессарабии из 1 млн 900 тыс. жителей 1 млн был представлен национальными меньшинствами, прибывшими в течение XIX столетия 97 . На территории румынских княжеств количество мигрантов достигает тех же масштабов. Болгары заселили многие местности в Румынии. В потоке иммигрантов были представлены албанцы, греки, армяне, переселившиеся из пределов Османской империи, евреи, бежавшие из России, а также из Галиции вследствие погромов, из Буковины, оккупированной в 1774 г. Габсбургами. Не только из соседней Трансильвании, но также из германских земель в Дунайские княжества переселялись немцы (как протестанты-саксы, так и католики-швабы). Среди иммигрантов были представлены венгры, французы, эмигрировавшие после революции 1848 г., итальянцы, русские и т. д. 98 . С конца XVIII в., на протяжении XIX в. и даже в начале XX в. не прекращается процесс миграций и побегов после восстаний на греческих островах, в Болгарии, в Боснии и Герцеговине, в Сербии, Македонии, а также вследствие русско-турецких и сербо-турецких войн 99 . Создание национальных государств на Балканах, войны между балканскими государствами, новые территориальные изменения снова приведут в движение сотни тысяч людей. Миграционные потоки включали в себя возвращавшихся реэмигрантов, обмен населения между государствами, выдворение некоторых категорий населения. В потоке были представлены греки, болгары, аромыны (особая восточнороманская этническая группа), сербы, хорваты, армяне, евреи, турки, татары, немцы и т. д. 100 . Все это время на европейских территориях Османской империи, юго-западных землях Российской империи и прилегающих к Юго-Восточной Европе землях Габсбургской империи проживало население, разнородное в этническом и конфессиональном отношении, все названные
территории в XIX в. становятся в этом плане более мозаичными. Европейские путешественники, посещавшие Балканы, обращают внимание в своих записках на удивительно пестрое смешение населения в регионе. Живя в несносных моральных и политических условиях, люди разных национальностей зачастую ненавидят друг друга 101 .97
Z. Arbore, op. cit.; E. Siupiur, Changements… op. cit, p. 509, Tabel I; *** Pervaija vseobsceaija perepis naseleniia Rossiskoi Imperii, 87 tom, Sankt-Petersburg, 1895–1898.
98
E. Siupiur, Changements… op. ci.; L. Fassel, op. cit.; C.N. Velichi, op. cit.; Lya Benjamin, op. cit; Siruni, op. cit.
99
N. Botzaris, Visions.. op. cit; Istoria na Balgarija, op. cit, tom. IV–VII, V. Traikov, Ideologhiceski tecenija… op. cit; N. Danova, Natzionalnijat vapros v gratzkite politiceski programi prez XIX-ti vek, Ed.Nauka i Izkustvo, Sofia, 1980; V. Traikov, N. Jecev, Balgarska… op. cit., p. 50–157; Gh. Zbughea, op. cit., p. 11–38; E. Hadjinikolova, op. cit.
100
Gunnar Hering, Die politischen Parteien in Griechenland. 1821–1936, Teil I, Munchen, 1992; Relatiile romano-elene, op. cit, p. 178–213; I. Konev, op. cit.
101
Maria Todorova, Imagining… op. cit. p. 103–143, p. 275, p 252–286; Larry Wolff, Inventing Easter Europe, Stanford,1994, ed. roumaine Inventarea Europei de Est Bucuresti, 2000.
Эмиграция также стимулировала национальные политические движения на Балканах (в том числе движения революционные, социал-демократические, анархистские, социалистические, народнические). Тысячи и тысячи политических эмигрантов перемещаются в пространстве Юго-Восточной Европы в различных направлениях. Речь идет об участниках греческого освободительного движения начиная от К. Ригаса (Велестинлиса) в конце XVIII в. и вплоть до А. Ипсиланти, поднявшего в Молдове антиосманское восстание в 1821 г., о болгарских политэмигрантах начиная с епископа Софрония Врачанского и до Христо Ботева, В. Левского, Г. Раковского, об участниках сербского движения «Омладина», польской политической эмиграции, русских анархистах и социал-демократах. Представленная на Балканах политическая эмиграция при всей разнородности течений была в совокупности сильнейшим фактором, который часто взбалтывал юго-восток Европы и даже весь континент. Крупные движения населения происходили после Первой мировой войны, а также в условиях Второй мировой войны. Речь идет о беженцах, обмене населением, депортациях (можно привести здесь в качестве примера немцев, депортированных согласно пакту Риббентропа-Молотова в 1941 г. из Бессарабии и Буковины в Польшу, а потом в Германию в количестве 100 тыс. человек) 102 .
102
Luminita Fassel, Das deutsche Schuhvesen.. op. cit.; idem, O istorie de 126 de ani: Germanii din Basarabia, in «Patrimoniu», I, Chisinau, 1991, no. 3, p. 15–25; Helmut Erich Fiechtner, De Ortsnamen der bessarabiendeutschen Siedlungen von 1940, dans «Jahrbuch fur Ostdeutsche Volkskunde», Marburg, 1966–1967, Bd. 10, p. 152–200.
Таким образом, процесс переселения больших человеческих общностей с одних территорий на другие, охватив регион Юго-Восточной Европы, издавна отличавшийся высокой мобильностью, и затронув в последние столетия людей разных национальностей (евреи, татары, цыгане, сербы, хорваты, турки, болгары и т. д.), привел к резкому изменению статуса миллионов людей и даже поставил некоторые этносы на грань исчезновения. Можно говорить и о том, что процессы перемещения населения в XV–XIX вв. привели к значительным этнодемографическим изменениям, которые нередко вызывали в качестве ответной реакции нетерпимость, агрессивность и воинственность, особенно проявившиеся в XX в.
В движение, охватившее на протяжении пяти веков Юго-Восточную Европу, были вовлечены люди различных сфер деятельности – крестьяне и пастухи, ремесленники и торговцы, военные и монахи, интеллектуалы и книжники, и т. д., начиная от функционеров административных систем и служителей разных культов и кончая «профессиональными революционерами». Каждая из этих категорий является «миром в себе»; включаясь в этноконфессиональную, демолингвистическую, демокультурную и т. д. структуру принимающей страны, она подвергается существенным изменениям. В результате происходит взаимовлияние и взаимообогащение культур. На протяжении пяти веков в Юго-Восточной Европе вследствие значительных миграций развивались чувства толерантности, гуманизма, человеческой, христианской и политической солидарности. Но с другой стороны, развивались и противоположные чувства – интолерантности (этнической, конфессиональной, политической, экономической), ксенофобии, связанного с этим комплекса неполноценности. В любом случае миграционные процессы стимулировали эти чувства, способствовали изменениям менталитета и характера взаимоотношений людей; целенаправленная политика трех империй, политические процессы, сопровождавшие создание национальных государств на Балканах, усиливали эти чувства, что часто приводило к человеческим катастрофам. В процессе многовекового исторического развития феномен эмиграции, беженства вошел в коллективный менталитет населявших регион общностей, стал неотъемлемым измерением человеческого существования – причем в качестве альтернативы, выработанной человеком в ответ на агрессию. Феномен этот, становившийся предметом исторических, социологических, демографических, политических исследований, лучше всего запечатлен в фольклоре балканских народов, а также в литературе болгар, греков, албанцев и сербов. С ним связано возникновение новых ритуалов, ценностей, традиций, рефлексов и даже черт характера, составивших коллективный менталитет. В фольклоре, запечатлевшем миграционные процессы, предстает этот глубокий, драматический и взволнованный мир, отразивший общую ситуацию в Юго-Восточной Европе на протяжении 5–6 веков.
Будучи с точки зрения влияния на личность одним из самых травматических феноменов, миграция в то же время внесла немалое количество позитивных изменений в коллективный менталитет, демографическую, этноконфессиональную структуру, стала в силу этого толчком в социально-экономической эволюции и культурном развитии народов региона.
Изменения характера власти и государственной принадлежности определенных территорий вели к радикальным изменениям политического статуса, политических условий существования населения. Миллионы людей, переходя из одного политического пространства в другое, меняли свою государственную идентичность. Как уже отмечалось, с установлением власти османов Юго-Восточная Европа на пять веков была выключена из европейского и перемещена в азиатское политико-идеологическое пространство. В силу этого ясна идея «Возвращения в Европу», присутствовавшая в общественном мнении не только Юго-Восточной, но и Западной Европы на протяжении XIX и XX вв. и связанная с политической эмансипацией народов ЮВЕ (после того как в XX в. многие миллионы людей в Европе были включены в коммунистический лагерь, идея эта приобрела своеобразное, несколько иное звучание).
Таким образом, именно установление османской доминации имело решающее значение для развития региона, способствовав смещению границ, прекращению существования государств, обладавших европейским политическим устройством и законодательством христианского типа, вовлечению христианских народов в азиатскую политическую модель, установлению господства нового, исламского законодательства, резко ограничивавшего в правах автохтонное христианское население и делавшего привилегированным прибывших на территорию Юго-Восточной Европы мусульман (как военных, так и относившихся к гражданскому населению). Коренное изменение политического статуса обширных территорий означало изменение политических условий существования населения, как на уровне общности, так и на уровне личности.
На карте Балкан, относящейся к 1331–1336 гг., т. е. к раннему периоду османского нашествия, мы встречаем множество средневековых государственных образований, впоследствии разрушенных, превращенных в пашалыки, вилайеты и санджаки 103 . На этих территориях жило исключительно христианское население, в большинстве своем греческое, славянское, но также и албанское. Языками богослужения были церковнославянский и греческий. Если же взглянуть на карту 1821 г., можно увидеть, что вся территория «европейской Турции» была разделена на 28 административных единиц (санджаков) 104 . Границы этих единиц были проведены без учета особенностей этнического расселения, а также без учета исторических границ средневековых государств. Речь идет о произошедшем радикальном изменении государственной модели, политического статуса вышеназванных территорий и, соответственно, положения автохтонного населения. Изменение государственной принадлежности балканских территорий было неотделимо от процессов иммиграции. Происходила своего рода османская колонизация Юго-Восточной Европы, вследствие военных кампаний в регион переселялось большое количество мусульманского населения. В результате этого автохтонное христианское население начинает относиться к второму и третьему разрядам. Оно обозначается не названиями существующих этносов, а объединяющим религиозно-политическим термином («немусульмане»), исключается из иерархической системы нового государства – военной, социальной, политической. Политически доминирующим становится мусульманское население, исповедовавшее ислам. На карте XVII в., отражающей демографическую структуру современной Турции, обозначено только два типа населения – немусульмане и мусульмане. Между тем, процент мусульман в санджаках в XVII в. колебался от 25% до нескольких процентов 105 . Хотя прежние границы были ликвидированы, вследствие политико-административной реорганизации османского пространства Юго-Восточной Европы в известной мере упрощается движение населения региона. После того как территории, ранее относившиеся к разным государствам, были разделены на санджаки, населявшим их грекам, болгарам, сербам, албанцам независимо от национальности стало проще передвигаться в пределах отдельных санджаков.
103
N. Botzaris, Visions… op. cit., p. IV.
104
Atlas po balgarska istorija… op. cit, p. 19.
105
Ibidem. P. 25.