Мигрант
Шрифт:
Подумав, Артем принял решение осмотреть место, где надругались над девушкой. Пару дней назад он уже был там вместе с Леной, хотя ей с трудом удалось вспомнить дорогу, по которой ее в тот злополучный день увезли от магазина. Это было и понятно: на тот момент бедняжка была вне себя от страха.
И хотя адвокат понимал, что едва ли он сможет найти на месте преступления какие-либо важные улики, ничего другого попросту не оставалось. Тем более некое шестое чувство подсказывало Павлову, что рано или поздно ему удастся ухватиться за ниточку, которая поможет ему собрать железобетонные доказательства против Мансура и его приятеля Азамата…
Оставив
«Они наверняка не просто так приехали именно сюда, – думал он, внимательно осматриваясь вокруг. – Парни везли Лену целенаправленно в такую глушь… А это значит, что подобное юные отморозки вытворяли не впервые».
Павлов обошел буйный кустарник, от которого несло чем-то прокисшим, переступил через остатки сожженных покрышек и остановился возле бревен, сложенных в импровизированные скамейки. Неподалеку виднелся проржавевший мангал, на котором лежала пара шампуров. Вокруг был раскидан мусор, который, казалось, не убирали месяцами: пластиковая посуда, пустые бутылки, пакеты из-под чипсов, обертки от сладостей, горы окурков и… упаковки от презервативов. Причем в достаточно большом количестве.
За спиной неожиданно послышался хруст веток, и Артем резко развернулся. В нескольких метрах от него, испуганно таращась, стоял приземистый старик неопрятного вида. Пепельно-седые волосы обрамляли лысый череп, на котором, словно кляксы, пестрели коричневые бляшки. На нем были старомодная куртка с засаленными рукавами и мятые брюки, из-под которых выглядывали стоптанные ботинки. На крупном носу незнакомца тускло поблескивали очки с треснувшим стеклом. В его руках была выцветшая матерчатая сумка времен СССР, набитая, судя по всему, жестяными банками.
– Э-э-э… – протянул он озадаченно. – Добрый день!
– Добрый, – кивнул Артем, выдержав любопытный взгляд пожилого бродяги. – У вас такой вид, будто я занял ваше место.
– Нет, нет, что вы! – замахал руками старик. – Я просто живу тут рядом, вот… Меня тут все знают. Раньше водителем автобуса работал, а потом уволили. Дети уже взрослые, разъехались, а жена умерла давно. Вот я один и… на пенсию не проживешь, а так хоть что-то полезное иногда найти удастся. Валерий Тимофеевич меня зовут, а по-простому – Тимофеич.
– Замечательно, а я – Артемий Павлов. Скажите, Валерий Тимофеевич, здесь часто собирается молодежь? – задал вопрос Артем.
Старик поскреб щетинистый подбородок.
– Да бывает. И если раньше хоть нормальные ребята были, сегодня все озлобленные какие-то. И много нерусских.
– Нерусских? – переспросил Павлов, чувствуя, что впереди туннеля сверкнул огонек. – Можете что-то подробнее рассказать?
– А что рассказывать? Приезжают сюда, матерятся, мусорят. Выпивают, куда ж без этого… Иногда драки устраивают.
Он отвел взгляд, и Артем не мог этого не заметить. Подойдя к пенсионеру ближе, он сказал:
– Валерий Тимофеевич, пару недель назад на этом месте была жестоко изнасилована девушка. Совсем молодая, школьница. Вам ничего об этом не известно?
Старик исподлобья посмотрел на адвоката:
– А вы почему интересуетесь, молодой человек? И кстати, что-то очень знакомым вы мне кажетесь… Вы точно не местный, но ваше лицо я точно где-то видел! Уж не по телевизору ли?
– Я адвокат и защищаю интересы этой девушки, – ответил Павлов. – Нелюди, которые надругались над ней, имеют тесные связи с правоохранительными органами. Сейчас они пытаются избежать ответственности
за свое гнусное преступление. И если вы что-то видели, это очень нам поможет.Тимофеич вздохнул.
– Пару недель назад, говорите? Была тут одна барышня. Я как раз обход совершал, банки собирал. Дай, думаю, сюда загляну, тут всегда после их наездов есть чем поживиться. Иду и слышу, как кто-то плачет. Горько так, прямо сердце щемит. И голос такой тоненький, как у ребенка прямо. Ну, мне интересно стало, я на голос и пошел. Смотрю, навстречу девчушка ковыляет, совсем молоденькая, лет четырнадцать или пятнадцать. Волосы растрепанные, вся в слезах… А штаны у нее, то есть джинсы, все в крови были. Я поначалу подумал, что грязь, но когда присмотрелся, понял: точно, кровь! Я ей говорю: «Милая, что случилось?! Может, чем-то помочь?» А она головой мотает, и губы у нее трясутся. Я еще заметил, что у нее на шее порез был, как будто кто-то чем-то острым провел. Она все время за эту ранку держалась рукой.
– И что было дальше? – спросил Павлов.
– Дальше… Потом она заговорила. И все время повторяла одно и то же: «Не дайте им меня схватить. Не дайте им меня схватить…» А потом она спросила, как выйти на дорогу и где ближайшая остановка автобуса. Я ей объяснил.
Старик помолчал, нахмурив морщинистый лоб, пытаясь освежить в памяти минувшие события.
– После этого я еще покружил тут маленько, и вот здесь, где мы сейчас стоим, увидел двух взрослых парней, нерусских. Они тут часто бывают. Жгут костры, пьянствуют… И если честно, адвокат, боюсь я этих беспредельщиков, – признался Тимофеич. Он даже оглянулся, словно прямо сейчас из-за кустов выскочат те, о которых он рассказывал.
– Они ведь меня уже однажды отдубасили! Причем тот, что поменьше ростом, самый жестокий. Он ножом мне нос сильно порезал.
В качестве доказательства старик ткнул заскорузлым пальцем на белый шрам, который пересекал его нос.
– Он в этой банде самый злой, – продолжал Тимофеич. – Хоть и видно, что щенок зеленый, наверняка в школе еще учится…
– Они не называли имен?
– Называли, только запамятовал я… – Старик задумался. – Один, вроде, Назар… Или Азар…
– Может, Азамат? – предположил Павлов.
– Точно! – Тимофеич хлопнул себя по лбу. – А второй, кажется, на букву «М»…
– Мансур, – тихо промолвил Павлов, и старик внимательно посмотрел на адвоката.
– Вы их давно знаете?
– Не очень. Но плохие вести идут впереди. Вы их хорошо запомнили? Сможете опознать?
– Почему нет? Я хоть и старый, но на память не жалуюсь, – с достоинством произнес Тимофеич. – Но я вам точно говорю: этот молодняк – самые настоящие звери. Такие и убить запросто могут.
– Звери убивают, когда хотят есть или обороняются, – ответил Павлов. – Ради удовольствия животные не станут причинять боль другим. На это способен только человек.
Помедлив, он спросил:
– Валерий Тимофеевич, ваши показания очень важны для следствия. Нужно, чтобы вы дали их под протокол следователю.
После этих слов лицо пожилого мужчины напряглось, и он непроизвольно шагнул назад.
– Что-то не так? – удивился Артем.
– Да не очень мы ладим с полицией, уважаемый, – отозвался Тимофеич. – Я ведь судимость имею. По пьянке в магазин с дружком залез, бес попутал… Но свои два года я честно отсидел!
– Вам не о чем беспокоиться, – решительно сказал Павлов. – Тем более сейчас перед законом вы чисты. Я сам отвезу вас к следователю. Все, что вам нужно, – дать правдивые показания.