Михаил Горбачёв. Жизнь до Кремля.

Анекдот близок к истине. Знаю, что мать не очень охотно навещала сына. Её, простую крестьянку, угнетало горбачёвское барство. Да и к невестке не прикипела душой. Я всегда восхищался её природным умом, чистотой, незамутнённостью. У неё и в мыслях не было податься в столбовые дворянки. Зато он, Михаил Сергеевич, и Раиса Максимовна ничем не пренебрегали, чтобы подняться на вершину власти.

Р.М. Горбачёва(из надиктовок начала 1991 г.):

— С какими ощущениями покидала я Ставрополь — с сожалением, с радостью, что наконец-то вырвалась из провинции? Знаете, всё неоднозначно. Дети наши восприняли переезд в Москву действительно как ощущение полноты счастья. Такого необыкновенного счастья, которого, как потом говорила мне Ириша, за все годы жизни в Москве уже не было. Так они восприняли переезд. Для меня же возвращение в Москву означало завершение огромного по времени отрезка нашего жизненного пути. Не простого, не легкого, но, поймите, очень дорогого. Здесь, на Ставрополье, прошли годы молодости. Здесь родилась и выросла дочь. Здесь были близкие и родные нам люди. Здесь, на Ставрополье, мы получили возможность личной самореализации.

Сразу по приезде в Москву нам предоставили государственную дачу. Позднее — квартиру. Дали из того, что имелось «в запасе», и то, что было положено по тем временам по должности секретаря ЦК. Правда, только потом я поняла сложившуюся железную практику: всё решала неписаная — самое удивительное, что и впрямь, похоже, неписаная! — «табель о рангах». Получаешь только то, что положено соответственно твоей ступени на иерархической лестнице, а не твоему реальному вкладу в реальное дело.

Увы, система такая — и не только в Москве, а всюду. Место, должность, которую ты занял, а не тот вклад, который человек вносит в дело. Вспомним ту же мою кафедру, вспомним любое другое место работы — и не только моей. По должности получаешь — и всё. Это так. Должность полностью исчерпывала в этом смысле, да и сейчас ещё исчерпывает живого человека. Инициатива, творчество, самостоятельность не только в большом, но и в самом маленьком, обыденном, повседневном не поощрялись или, точнее, не очень поощрялись.

В соответствии со сложившимися правилами ответственные работники министерств, ведомств, а также аппарата ЦК партии получали дачи в специальных дачных, принадлежащих этим организациям, посёлках. Высшее политическое руководство — члены и кандидаты в члены Политбюро, секретари ЦК, жили на охраняемых государственных дачах, расположенных в пригородной зоне и оборудованных для отдыха и работы, со штатом обслуживающего персонала. Предоставлялись дачи бесплатно на период работы в названных должностях.

Такие же дачи в Москве и других местах использовались для приёма высоких зарубежных гостей, для других представительских целей. А в курортных зонах страны — для отдыха её руководителей и руководителей зарубежных государств.

Ещё об одной детали хочу сказать. Среди партийных, советских работников, с которыми мне так или иначе приходилось общаться в предшествующие годы, считалось недопустимым строительство личных, частных дач. На Ставрополье, как я уже говорила, у ответственных работников не было ни государственных, ни частных дач. Садовый или огородный участок при желании — да, но не дача.

А как же свидетельство Виктора Алексеевича Казначеева о роскошной даче в Бекешевке, за обеденным столом в которой могли разместиться несколько десятков званых гостей, о финской и русской банях в цоколях, об огромном охотничьем зале, уставленном трофеями? О гостинице «Интурист» в Ставрополе, превращённой, по сути, в личную дачу Горбачёва?

В. Болдин:

— М.С. Горбачёв по-прежнему внимательно следил за своей внешностью, часто менял костюмы, тщательно подбирал сорочки, модные галстуки и шикарную обувь. Эта забота о своей внешности нередко меня удивляла: как можно при таком объёме работы ещё и ежедневно менять галстуки, не забыть тщательно подобрать их под костюм и сорочку. Во всём этом я видел проявление какой-то неудовлетворённой страсти бедной юности, жажду наверстать упущенное.

Р.М. Горбачёва:

— В 1978 году, когда мы оказались в Москве, одним из многих открытий для меня было и то, что, оказывается, некоторые члены руководства страны, в том числе и партийного, занимая предоставленные им государственные дачи, ещё и строили при этом личные. Одновременно строили и личные — для детей и внуков. Я была поражена такой хозяйственной разворотливостью и смелостью.

Нас сначала расположили в старой деревянной даче. В ней в своё время жил ещё С. Орджоникидзе. Она требовала капитального ремонта. И через два года нам предоставили другую. Это была новая кирпичная дача, построенная в 70-х годах. До нас в ней жил Ф.Д. Кулаков. В 85-м году, после избрания Михаила Сергеевича Генеральным секретарём ЦК КПСС, мы переехали на новую дачу, где имелись все условия, все службы, средства связи, необходимые для выполнения возложенных на него функций. А дачу, которую мы освободили, занял Б.Н. Ельцин, работавший в то время секретарём Московского горкома партии и только что ставший кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС. Насколько я знаю, занимал он её до своего ухода с партийной работы.

В последние годы жизни на Ставрополье наш месячный семейный бюджет складывался из 600 рублей зарплаты Михаила Сергеевича как секретаря крайкома партии и плюс 320 рублей моего доцентского оклада. По тем временам, в общем-то, прилично. Как секретарь ЦК Михаил Сергеевич стал получать 800 рублей в месяц. Если не ошибаюсь, такой же оклад был у всех секретарей, кандидатов в члены Политбюро, членов Политбюро, а также у Генерального секретаря. Кроме того, существовали ежемесячные лимиты «на питание» — 200 рублей в месяц для секретарей и кандидатов и 400 рублей для членов Политбюро.

Разрешалось бесплатное приобретение необходимых книг. Обслуживание транспортом не только основного члена семьи, но и его супруги — бесплатное. Квартира была бесплатной, выделялся денежный лимит на оплату отдыха.

За последние годы все эти льготы, включая пользование государственными дачами, были ликвидированы.

А если вспомнить всё тот же 78-й, то переезд в Москву означал для меня новые профессиональные возможности, встречи с любимыми театрами, концертными залами, выставками, актёрами, исполнителями, с которыми раньше мы встречались лишь периодически, бывая в Москве.

В. Казначеев:

— Первое, что предпринял Горбачёв, приняв обязанности генсека, — начал обустраивать свой быт, попутно разделываясь со своими противниками. Теперь это сделать было нетрудно, перевес был на его стороне. Но формирование команды — дело длительное, а у сиятельной четы нашлись дела и поважнее.

Нового генсека не устраивали старые постройки, которые «по наследству» от одного члена Политбюро переходили к другому. Дом в Теберде, где останавливался Алексей Николаевич Косыгин, не удовлетворял потребностям Горбачёва, он потребовал серьёзной реконструкции. Точно такой же серьёзной переделке подвергалась дача в Архызе. Причём необходимо отметить, что дачи эти серьёзно отличались от привычных садовых домиков для простых смертных. Обустраивались хоромы по 10–15 комнат, с подводом всех коммуникаций, с великолепной отделкой, шикарными бассейнами, массажными кабинетами, а вся оплата шла по линии 4-го Управления Минздрава СССР. Целая сеть подобных дач была на Отрадном, Новотроицком водохранилищах, на реке Маныч и так далее. Впоследствии, уже после снятия Горбачёва, развала Союза, Ставропольское телевидение показывало одну из таких дач в Кисловодске, называя её почему-то дачей Брежнева.

Однако Леонид Ильич не имел ни малейшего отношения к этому дому, всё строил Горбачёв. Кстати, именно в этих домах последний раз гостили по настоятельной рекомендации Горбачёва и Чазова Брежнев и Черненко. Константина Устиновича вывозили отсюда уже полуживого. Он не мог самостоятельно подняться по трапу самолёта, и пришлось заказывать в Ростове специальный подъёмник. Он улетел из Минвод прямо в больницу, откуда больше не вышел.

Отстроили для Горбачёва и дачу в Пицунде, где, кстати, он часто отдыхал с Э. Шеварднадзе. Они приглашали к себе на дачу знаменитых певцов, артистов.

В Москве он занял дачу Фёдора Давыдовича Кулакова. Именно она упоминается в книге Ельцина «Исповедь на заданную тему». После ремонта, сделанного для супругов, дом было просто не узнать. Стены отделаны уникальным мрамором, полностью сменили всю сантехнику, заменив её на импортную, ввезли новую мебель. Специально для Горбачёва работал цех высококвалифицированных краснодеревщиков.

Для того чтобы устроить комфорт влиятельной чете, приходилось сворачивать космические программы, строить за счёт военных городков, лишая жилплощади семьи военнослужащих. Урон, который нанёс этот человек советскому государству, поистине неисчислим. Ведь только на постройку шоссе, для того чтобы Горбачёв с женой могли ездить на дачу «с ветерком», было затрачено около миллиарда рублей, по тем временам цифра фантастическая. И это лишь один, не самый значительный факт.