Михаил Васильевич Ломоносов. 1711-1765

Он страстно опровергает распространенные в его время вздорные суждения об отсутствии или недостатке в нашей стране природных богатств, нелепые теории, поддерживавшиеся иностранцами, что Россия бедна теми или иными ископаемыми, не может ими обладать в силу особенностей своего географического положения, климата и пр. Ломоносов твердо убежден, что в необъятной России можно найти решительно все виды ископаемых. «Имеются в краях моих, к теплой Индии и к Ледовитому морю лежащих, довольные признаки подземного моего богатства», — говорит он от имени России в своем «Слове о пользе Химии». «Искусство показывает, что почти всякая земля свои особливые руды имеет, и в новосысканных рудниках новые руды находят; о чем наши Российские, а особливо Сибирские рудные места свидетельствуют», — писал он в книге «Первые основания металлургии» (1763). «Не должно сомневаться о довольстве всяких минералов в Российских областях; но только употреблять доброе прилежание с требуемым знанием», — говорит он также в приложенном к этой книге сочинении «О слоях земных». Он совершенно справедливо указывает, что если какие-либо руды, минералы или другие ископаемые еще не найдены в России, то это еще вовсе не значит, что их нет или не может быть. Так, например, он говорит о некоторых драгоценных камнях и алмазах: «Что оные в Российском государстве быть должны, и что солнечное сияние рождению их не причина, то довольно доказывают во многих местах находящиеся камни среднего достоинства, как мраморы, аспиды, агаты, сердолики, порфириты и другие, затем что величиною и цветами удобно себя подвергают зрению; драгоценные укрываются малостию и худым внешним видом, которой простою коркою называют». Но если даже климатические условия играют известную роль в происхождении минералов, что допускает Ломоносов, то и это не может служить доказательством, что они должны отсутствовать в России. Для этого Ломоносов призывает в свидетели историю Земли: «Сие рассуждая и представляя себе то время, когда слоны и южных земель травы в севере важивались, не можем сомневаться, что могли произойти алмазы, яхонты и другие дорогие камни, и могут обыскаться, как недавно серебро и золото, коего предки наши не знали».

Разбивая злостное предубеждение о скудости «недр Российских», Ломоносов ссылается на многочисленные «домашние примеры» и указывает, как много различных местностей нашей страны уже славится своими природными богатствами: «Косогоры и подолы гор Рифейских, простирающиеся по области соли Камской, Уфимской, Оренбургской и Екатеринбургской, между сплетенными вершинами рек Тобола, Исети, Чусовой, Белой, Яика и других, в местах озеристых, толь довольно показали простых металлов, и притом серебро и золото, что многие заводчики знатно обогатились… Олонецкое золото хотя оказывается не в знатном количестве, однако озерные положения мест и других металлов руды советуют нам больше в прииске тамошних подземных сокровищ трудиться. И сие самое подтверждается не дальним отстоянием Медвежья острова, откуда чистое самородное серебро имеем великими кусками, и руды тамошние уверяют о порядочных и постоянных жилах. Береги Белого моря, подобного некоторому великому озеру, по силе показанного правила, из натуральных законов и перемен произведенного, должны быть не скудны минералами, где состоят из камня. И само искусство согласуется, кроме помянутого Медвежья острова, Керетьскою слюдою и триостровскими рудами».

Однако Ломоносов знает, что это только начало. Необходимо еще разведать великое множество местностей нашей необъятной родины, где, несомненно, таятся еще большие богатства. Ломоносов обращается ко всем русским патриотам, в особенности к молодежи, с горячим призывом изучать наше отечество, говорит об увлекательном исследовании земных недр: «Пойдем ныне по своему Отечеству; станем осматривать положение мест и разделим к произведению руд способные от неспособных; потом на способных местах поглядим примет надежных, показывающих самые места рудные. Станем искать металлов, золота, серебра и протчих; станем добираться отменных камней, мраморов, аспидов и даже до изумрудов, яхонтов и алмазов. Дорога будет не скучна, в которой хотя и не везде сокровища нас встречать станут; однако везде видим минералы, в обществе потребные, которых промыслы могут принести не последнюю прибыль».

Ломоносов указывает, что поиски этих скрытых в недрах земли сокровищ должны опираться на научные знания. В «Слове о пользе Химии» он говорит: «Дорогие металлы, смешавшись с простою землею или соединясь с презренным камнем, от очей наших убегают; напротив того, простые, и притом в малом и бесприбыточном количестве, часто золоту подобно сияют и разностию приятных цветов к приобретению великого богатства неискусных прельщают. И хотя иногда незнающему дорогой металл в горе ненарочно сыскать и узнать случится, однако мало ему в том пользы, когда от смешанной с ним многой негодной материи отделить не умеет или, отделяя, большую часть неискусством тратит».

Чтобы поиски не шли впустую, необходимо вооружить разведку полезных ископаемых самыми совершенными научными средствами. «В сем случае, — замечает Ломоносов, — коль проницательно и коль хорошо знать химию». В своей книге «Первые основания металлургии» он снова говорит о необходимости сопровождать разведку по возможности немедленным опробованием найденных руд и минералов, так как «обыск камней без пробы скучен и сомнителен».

Ломоносов высказывает сожаление, что люди в своей практической деятельности редко думают о нуждах науки, вследствие чего раскрытые при различных работах «земные недра» остаются «без любопытного и знающего смотрителя». «Много ли натуральная история приобрела от великих рвов и каналов, не токмо окружающих городы, но и разделенные моря соединяющих?» — спрашивает Ломоносов. Интересно, что он при этом отмечает, что «у меньших дел больше случалось охотников до знания натуры, хотя и весьма редко сообщающих свои знания ученому свету, нежели у великих», т. е. прямо указывает на любознательность простого народа, который в своих мелких практических делах накапливал наблюдения над природой, и равнодушие к нуждам науки людей, находящихся у «великих дел». Мысль Ломоносова о предоставлении ученым возможности вести свои наблюдения при больших государственных работах нашла отклик только в наше время. Таковы работы геологов и археологов при создании плотин, каналов, проходке шахт и тоннелей московского метро и пр. Желание разбудить народную любознательность, воспитать энтузиастов горной науки привело Ломоносова к созданию замечательного проекта, с которым он вошел в 1761 году в Сенат. Ломоносов начинает с утверждения, что для него нет никакого сомнения, чтобы в пространном «Российском государстве» «не было по разным местам еще неизвестных руд, дорогих металлов и камней». Об этом свидетельствует, что в Сибири и многих других местах «руды без искания не нарочно открылись», а другие «еще и лучшие» лежат «сокровенны», тогда как могли бы «служить для приращения государственного богатства, могущества и славы». Ломоносов не скрывает, что «к изысканию оных по всем местам Российского государства требуется великое множество людей, знающих минералы», а таких у нас «весьма мало». О том же, чтобы снарядить во все концы особые экспедиции, «и помыслить нельзя».

Но Ломоносова не останавливают эти препятствия. Он сообщает Сенату, что нашел «легкой и краткой способ» собрать в два-три года со всего государства обширную коллекцию минералов, необходимую для составления «минеральной натуральной истории». «К сему имеем в отечестве сильных и многочисленных рудокопов… Рудоискателей во всякой деревне довольно. Все не требуют никакого воздаяния, ни малейшего принуждения, но натуральным движением и охотою все исполняют и только от нас некоторого внимания требуют». «Сильных рудокопов разумею многочисленные реки, а рудоискателей называю детей малых», — поясняет он. Реки, размывая недра земли, обнажают поверхность, и всякую весну быстрина вод рассыпает по равнинам образцы пород. И вот «малые, а особливо крестьянские дети, весеннею и осеннею порою играя по берегам реки, собирают разные камешки и, цветом их увеселяясь, в кучки собирают».

Ломоносов, несомненно, вспомнил при этом и свое детство на берегах Северной Двины, свой интерес к речным и морским берегам, открывающим «слои земные». Ломоносов полагает, что эту природную любознательность можно направить на пользу дела. Он просит Сенат распорядиться, чтобы повсеместно начали собирать образцы камней, песков, глин, образцы пород, особенно по течению рек, не утруждая этим взрослых и не отрывая их от тяжелых крестьянских работ, а «посылая малых ребят искать по берегам». Собранные камни должны сортировать на месте толковые и несколько получившиеся люди. «Какие ж минералы собирать и по каким приметам, о том рассылать печатные инструкции». Всех образцов в каждой местности собирать «по два или по три куска каждого сорта, чтоб не более полпуда было», а со всего государства чтобы собралось не более двухсот подвод.

В связи с этим интересно отметить, что еще в декабре 1716 года был издан сенатский указ «о присылке из каждой губернии раковин и разноцветных камешков для учинения им пробы». Указом предписывалось доставить раковины и разноцветные камни, «какие в каких реках явятся, с каждой губернии по пуду, привязав к ним ерлыки с описанием». Проект Ломоносова как бы воскрешал и развивал это петровское начинание. Ломоносов вносил в него большую ясность и целесообразность. При этом, в отличие от петровских указов, почти не считавшихся с бременем, какое они возлагали на их исполнителей, Ломоносов заботился о том, чтобы получить необходимые материалы «без народного отягощения». Он особо оговаривал, что крестьяне должны отвозить собранные образцы минералов, песков и глин попутно и понемногу, «проезжая со своими товарами в город». Если проект будет принят, он берет на себя обязательство не только разработать инструкцию, но и «обучить минеральному и пробирному делу в один год понятных молодых людей, арифметику и геометрию знающих», т. е. подготовить специалистов-минералогов для описания и изучения получаемых минералов. Пески будут промывать и пробовать в надежде, что в «толиком множестве рек, протекающих в различных местах по России, сыщется песчаная золотая руда», глины будут использоваться, «кои лучше годятся к фарфоровому делу», камни «покажут, есть ли где близко руды или минеральные горы». Кроме того, Ломоносов обещает «сочинить всеми силами» и «в печать издать» подробную «Российскую Минералогию», так как его давнишней мечтой является «знать внутренность российской подземной натуры и оную, для общего приращения наук описав, показать ученому свету».

Сохранился набросок составленной Ломоносовым инструкции по собиранию минералов, написанной необычайно ясным и вразумительным языком. Ломоносов подробно, доступно и точно поясняет, как и что надо собирать. «Просто лежащие камни брать, а из каменных гор по куску отбивать, и ежели где гора состоит из разноцветных слоев, то отбивать от всякого слоя по куску особливо». «В камнях должно прилежно смотреть: 1. Цвету, хороших, белых, глухих или сквозных, стеклу подобных, совсем черных или с белыми искрами, пятнами, стружками или белых с черными. И всяких пестрых и одноцветных, красных, желтых, зеленых, синих, вишневых, светлых, как золото, медь, серебро или олово. 2. Различать по разной твердости, крепкие, как кремень, сыпкие и ломкие. 3. Различать по фигурам: угловатые, слоистые, ноздреватые, похожие на раковины, на рыбы, на кости, на животных и т. д.». Ломоносов мечтает о том, чтобы простые русские люди могли принимать участие в служении науке, чтобы они прониклись доверием и уважением к ней. Ломоносов хотел приохотить все население, в особенности молодежь, к изучению своего края, распространить в народе интерес к научным знаниям. Он верит в сметку и пытливость русских детей, детей крестьянских, в которых он хочет пробудить бесчисленных Ломоносовых. Предложение Ломоносова выходило за рамки его времени. Он как бы прозревал геологические и краеведческие походы современной молодежи, детские опытные станции и лаборатории, работу юных натуралистов и геологов, вносящих посильный вклад в дело изучения страны.

Сенат препроводил проект Ломоносова в Академию наук, где его на профессорском собрании подвергли придирчивой критике. Химик Леман и механик Цейгер рассматривали проект лишь с точки зрения вероятности найти таким путем золотоносные жилы, что, по видимому, больше всего интересовало Сенат. Они считали это маловероятным. Физик Эпинус вообще воздержался от суждения, «поелику минералогия не есть моя специальность». Только русские адъюнкты Козицкий, Котельников, Протасов безоговорочно поддержали Ломоносова.

Дело с продвижением проекта заглохло. Но Ломоносов не оставляет помыслов о составлении обширной «Российской Минералогии», которую он соединяет с наукой «о прииске рудных мест». Он отчетливо сознает отсталость современной ему западноевропейской минералогии. «И по сие время, — писал он, — лучшие минералогические системы ни за что иное быть почтены недостойны, как за описание приватных минеральных собраний, расположенных людьми, весьма смутные знания в физике и в математике имеющими». Ломоносов хотел вывести минералогию на широкую дорогу, как это он сделал с химией, дать ей прочное физико-математическое обоснование, вооружить ее всеми известными в его время методами научного исследования. Он понимал минералогию не как описание «приватных коллекций», а как систематическое изучение земных недр. Минералы должны изучаться не только сами по себе или по различным объединяющим их признакам, но обязательно в связи с их географическим распределением и с практическими задачами по их разведке и дальнейшей разработке. 20 декабря 1763 года Ломоносов выпускает печатное «Известие о сочиняемой Российской Минералогии», в котором четко намечает поставленную им задачу: «для общего знания и приращения рудных дел во всей Российской империи сочинить описание руд и других минералов, находящихся на всех Российских заводах; из чего б составить общую систему Минералогии Российской и показать по физическим и химическим основаниям в предводительство правила и приметы рудным местам для прииску много точнее, нежели по ныне известны». Сообщает Ломоносов и план самой книги: «1. Выступление о Натуральной истории вообще и особливо о минералогии; при чем реестр иностранных писателей минералогии с примечаниями. 2. Потом следовать имеет сама система, или расположение минеральных тел российских, в сравнении с иностранными обще и особливо. 3. Физические изъяснения минералов. 4. Признаки руд и рудных мест в России. 5. Придается реестр по алфавиту описанных минералов. 6. А для лучшего изображения руд и минералов, кои особливого примечания достойны, представятся они на грыдорованных листах и будут против натуры раскрашены». Это «Известие» Ломоносов предназначал для «содержателей разных заводов», которых он просит присылать образцы руд. Обращение превращается в подробную инструкцию. Ломоносов сопровождает свою просьбу указаниями не присылать ему руд «в излишнем количестве», которое «не показывает различия пород», и не разделять кусков, «кои надлежат вместе, для показания каких нибудь рудных свойств». Он просит «присовокуплять» по небольшому куску от самой горы и очень хотел бы получить также «пески, глины и камешки небольшие, находящиеся при оных рудных местах, а особливо с берегов рек и осыпей» и даже, если встретятся, «части животных и растущих тел, претворившиеся в камень или в самые руды». Он не забывает указать, чтобы «на бумажных обвертках присылаемых минералов у каждого куска ставить нумеры явственно, а в реестрах, при том сообщенных, назначить места оных минералов обстоятельно по возможности, а особливо коль глубоко в земли взяты».