1

На развилке Семен свернул с трассы. Дорога сразу стала уже, покрылась трещинами и выбоинами, а вскоре и вовсе лишилась асфальта. За дряхлыми ветлами промелькнула одна полуживая деревенька, другая. Скоро уже и щебенка перестала греметь по днищу, и под колесами зашуршали стебли пырея.

– Окна закройте!
– крикнул Семен.

– Зачем?
– не поняла Тамара на заднем сиденье.

– Сейчас поймешь, - усмехнулся Семен, резко затормозив.

Поднятые протекторами с сонного проселка клубы пыли догнали машину, припудрили крылья, капот, проникли через открытые окна в салон, вызвав дружное чиханье и недовольные возгласы.

– Ну? Что я говорил?
– радостно бросил Семен, выскакивая из машины.

– Семка! Подлец!
– пытаясь протереть глаза, почти выпал наружу Федор.
– Уши тебе оборвать за такие шуточки. Директор института!

– Непременно!
– согласилось, прыгая на траве, маленькое конопатое существо по имени Оленька.

– Для этого его надо сначала догнать, - усмехнулась Валентина.

– Семен!
– заорал Федор, глядя, как его приятель, раскинув руки, замыкает в круг приличный кусок луговины.
– Хватит дурить!

– И я так хочу!
– завизжала Оленька, бросаясь в высокую траву.

– И что теперь прикажешь делать?
– с укоризной спросила мужа Тамара, стряхивая пыль с блузки, рук, юбки и осторожно трогая прическу.

– А ничего,- тяжело дыша, бросил подходивший Семен.
– Однако, дыхалка уже ни к черту. Тома, Валя, бросьте расстраиваться. Мы на природе. Искупаетесь сейчас.

– Где?
– оглянулся Федор.

– Тут рядом, - засмеялся Семен.
– Однако я предупреждал. Лучший способ чему-то научиться - испытать на собственной шкуре. Мне дед мой, к которому мы едем, рассказывал, как в юности езде обучался. На грузовом автомобиле. Это было чудо техники. Даже с коробкой передач. Причем не автоматической. Про руль я вообще не говорю. Силовой тренажер!

– Ну-ну, - скривился Федор.
– А в качестве тормоза на этом автомобиле использовалась суковатая палка. Ее в грунт надо было втыкать.

– Палкой он заводился, - отмахнулся от приятеля Семен.
– Рычаг вставлялся прямо в двигатель, крутился со значительным физическим усилием. Обучение проводилось так. Если машина глохла, ученик, то есть дед мой - Михалыч, хватал рычаг, выпрыгивал из кабины и начинал вращать двигатель. А инструктор в это время выключал в кабине зажигание и ждал, пока ученик от усталости с ног валиться не начнет. Только тогда искру давал.

– Ну, ты, инструктор, - усмехнулся Федор.
– Ты еще расскажи, как дед твой по километру назад бегал, чтобы посмотреть, какой дорожный знак он только что проехал!

– А ты откуда знаешь?
– удивился Семен.

– Да ты своим чудесным дедом мне уже все уши прожужжал, - ответил Федор.
– Долго еще ехать-то?

– Так приехали уже, - махнул Семен рукой в сторону края поля, где синими штрихами поблескивал штакетник.
– Тут он и живет. На отшибе. Дом за липами. За домом банька. За банькой речка. Три минуты по косогору вниз. Садитесь, сейчас подрулим.

– А чего это он на отшибе-то живет?
– спросил Федор, возвращаясь на место и наблюдая, как Тамара и Валентина пытаются отловить разыгравшуюся девчонку.

– Бирюк он, - усмехнулся Семен.
– К тому же еще и нанофоб.

– В самом деле?
– удивился Федор.
– И что? Жидкости через капрон процеживает?

– Через марлю, - кивнул Семен.
– И еще магнит прикладывает. И к сыпучим продуктам тоже. Короче, старикан замечательный. Сам увидишь. Поехали, что ли?

2

Дед их словно ждал. Он бодро поднялся с серой колоды, вросшей в землю возле покосившейся, но свежеокрашенной калитки, прищурился, а затем поочередно и степенно пожал руки Федору и Семену, аккуратно поцеловал в щеку Тамару, поклонился Валентине и потрепал по косичкам Оленьку. Федор принялся рассматривать все еще крепкий дом. Девчонка сразу же побежала гладить добродушную дворнягу, а дед заторопился на кухню разогревать чайник. Семен открыл багажник, вытащил две больших сумки со снедью, подмигнул Тамаре:

– Тома, давай-ка, бери Валентину, Ольгу, и дуйте на речку. А мы сейчас займемся обедом. Да и деда надо уважить.

– Вы только не слишком увлекайтесь, - погрозила пальцем Валентина.

– Вы тоже, - серьезно ответил Федор.

– Да тут глубже, чем по пояс, пожалуй, что и ни одного места нет, - успокоила его Тамара и, окликнув Оленьку, повлекла за собой Валентину.
– Пойдем, пойдем, купальник не нужен, тут не бывает никого.

Федор проводил глазами жену, на секунду задержал взгляд на стройной фигуре Тамары, вздохнул и пошел вместе с Семеном за дом. Под раскидистыми яблонями, развесившими зеленые, еще только завязывающиеся плоды, у бревенчатой стены приземистой баньки стоял большой стол, накрытый потертой клеенкой. Рядом гудела садовая печь, в которую Михалыч сноровисто добавлял полешки. В тазике с холодной водой лежал пук свежей зелени.

– Странно, - удивился Федор.
– Место вроде тенистое, а комаров нет.

– Отчего же нет, есть, - усмехнулся в седую бороду дед.
– Вечером пожалуют. На косогоре мы. Ежели днем ветерок, так всю эту живность благополучно сдувает. Вон, - он показал рукой на просвет между яблонь, - почитай от огорода и до речки - луговина.

Федор приложил к глазам ладонь, увидел мелькнувшую в высокой траве желтую панамку жены, короткую прическу Тамары и почувствовал какую-то необычную слабость, истому, словно был доставлен в это чудесное место не в салоне уютной машины, а пришел пешком.

– Ты садись, давай, милый человек, - повернулся к нему дед.
– Отдыхай. Это раньше деревня - чтобы спину ломать была. Теперь деревня для отдыха.

– Не верится, что вы отдыхаете здесь, - провел рукой Федор, показывая ухоженные деревья, прополотые грядки, чистые дорожки.
– Просто идеальное хозяйство.

– Спасибо, конечно на добром слове, - просиял дед, - но ты б лучше это внуку моему Семке сказал. Нет бы Ольку деду на воспитание на лето сдать, так шиш с маслом. Наведается раз в три месяца, продуктов городских привезет, и тут же обратно. Хорошо хоть в этот раз уважил, компанию организовал!

– Уважил, уважил, - по хозяйски успокоил деда Семен.
– И сегодня обратно не поедем, не волнуйся. Ночлег дашь?

– А чего ж не дать? Дам!
– степенно согласился дед.
– Почитай родня все ж таки. Единственная на всем белом свете!

– Отчего же единственная?
– не удержался от улыбки Федор.
– Согласно генетическим исследованиям почти все люди дальние, но родственники.

– Ага, - крякнул дед.
– Ваша ограда нашему забору двоюродный плетень.

– На-ка, зелень порежь, - пододвинул Семен Федору доску и нож.
– И про научные достижения шибко не распространяйся. Михалыч науку не жалует. В его представлении от науки один вред.