Михалыч

Судьба героев сложилась у всех по разному. Петин дорос до подполковника и стал начальником отделения милиции. Мишку посадили ни то за наркотики, ни то за убийство. Прошли годы, а он так и не вернулся на прежнее место жительства. Ваха расширил свой автосервис, выстроив капитальный кирпичный бокс и автомойку рядом. Нанял слесарей, купил квартиру и теперь расхаживает в костюме и ездит на "глазастом" мерседесе. Хоббит открыл собственную автошколу, разбогател и съехал на Юго-запад Москвы в пятикомнатную квартиру. Дети Самсона и Мойши иммигрировали сначала в Израиль, писали письма, а потом переехали в Америку, как говорили старушки во дворе, в Лос-Анжелес. А через три года Мойша и Самсон продали свои квартиры и улетели к детям в Америку. "Пират" прожил почти десять лет, сначала стала сидеть его черная спина, затем пропал голос. Он стал не лаять, а беззвучно разевать пасть из которой вырывался не лай, а хрип, и в одну из морозных январских ночей он умер в своем вольере. Вскоре на его месте появилась немецкая овчарка. Манька так и не вышла замуж повторно, завела собачку и постепенно превратилась в старушку. Все знакомые теперь ее называют Марья Петровна, проходя мимо подъезда, где она постоянно сидит со своим шпицем на руках.

Двор постепенно стал, каким то пустым. Не из-за того, что в нем не стало людей, а из-за того, что из него ушел тот дух, который присутствовал раньше. Мальчишки больше не играют в "казаков-разбойников", в "банку" и "царя-горы", а сидят больше по домам у компьютеров и у телевизоров, да и играть стало не где, весь двор заставили иномарками. Снесли столик и скамейки, за которыми вечерами собирались играть в домино и карты мужики, дабы те не орали под окнами. Люди как то обособились, каждый залез в свою нору и даже не знает, кто живет в его подъезде этажом ниже, а то и на собственной площадке. С приходом новой эпохи пропал коллективизм и открытость между людьми. На подъездах появились домофоны, деревянные двери без глазков, сменились на непреступные металлические. Вместо разношерстной публики высыпающей 22 апреля на субботник, теперь двор убирают приезжие таджики в оранжевых жилетах. С московских улиц исчез радостный смех детворы, а пришел бешенный ритм снующих автомобилей и бегущих куда то равнодушных людей с потухшими глазами, без улыбок на лицах. Или мне это все кажется? Или я просто старею со своим городом и двором? Или действительно наступили другие времена...

Бордуков С.М. 03.05.2012г.