Миклош Акли, или история королевского шута.

– Носите вот эти безделушки, моя дорогая, в память о нынешнем рождестве.

Илона улыбнулась и с детской непосредственностью воскликнула:

– Но у меня уже есть такие же!

Император посмотрел на ее ухо и недовольно нахмурил продолговатый лоб. В ушах мадемуазель Ковач были точно такие сережки.

– Я получила их от вас в подарок в прошлом году, ваше величество.

– Ах этот тупица Штранский!
– оправдываясь, заметил император и раздраженно покачал головой, сваливая вину на придворного секретаря, производившего закупку подарков.
– Наверное решил, что у вас четыре уха.

Девушка во весь рот заулыбалась этой неожиданной идее, и ее улыбка заставила весело улыбнуться и императора.

– Ну ничего, - милостиво заметил император, - я поручу Коловрату купить для вас у ювелира какой-нибудь другой подарок. Такой, чтобы вам обязательно понравился. А сейчас давайте поговорим о вашем будущем. Вы нынче последний год в пансионе. Замуж выходить, как я знаю, вы не хотите. В прошлый раз мы ведь об этом же самом говорили.

Девушка молча кивнула красивой головкой и замерла ожидая, что последует дальше.

– А в монастырь вы не хотели бы пойти?

– В монастырь?
– повторила девушка.
– В каком смысле, ваше величество?

– Ну в том... (Император в замешательстве стал подыскивать подходящее выражение), - в том смысле, что не хотите ли вы стать невестой Иисуса Христа? Что вы на это скажете?

Илона потупила взор, побледнела как стена, сердечко ее громко застучало.

– Говорите со мной с совершенным доверием, откровенно, как будто с отцом родным. Хотели бы вы этого?

– Ваше величество, - сдавленным голосом проговорила она, - тот, чьей невестой я буду, должен меня развлекать.

– Ах ты маленькая чудачка! Господь бог будет вливать в твое сердце покой, веру и благолепие. Это куда больше, чем все развлечения.

– Я хотела бы, чтобы мой жених, если я уроню платок, поднял его, если я иду по улице и моросит дождь, чтобы он держал надо мной зонтик, чтобы на балу он приносил мне лимонад и танцевал со мной. А для этих целей...

Император рассмеялся.

– Для этих целей конечно наш Всевышний действительно не подходит. Более того, вы наверное перечислили не все свои требования к жениху. Например, у него должны быть красивые расчесанные усы... Ну, не надо краснеть. Я не возражаю и считайте, что я ничего не сказал. А теперь давайте поговорим с господином солдатом. (Император повернулся к стоящему сзади Дюри). Ну, а вы что прикажете, господин солдат?

И не дожидаясь, что ответит вытянувшийся в струнку кадет, он снова засеменил к столу с подарками, где Георгу Ковачу был приготовлен красивый кошелек, и к нему прикреплена записка: "Стрельба из пращи, латынь, пожурить".

– Ну что ж, тобой я доволен, молодой человек, - сказал он, подойдя к Дерке и похлопав его по плечу.
– Твои профессора говорят. Что из тебя получится хороший солдат, отец твой тоже был отличным солдатом, и мы милостиво храним память о нем, даже и после смерти его не забываем его верность и его службу. Однако меня печалит то обстоятельство, что у тебя недостаточно прочны успехи в стрельбе из пращи и в латыни.

Дюри удивленно вытаращил на него свои большие, красивые глаза, зная, что стрельба из рогатки не относится к числу учебных предметов у кадетов, а в латинском языке он - первый ученик во всем училище. Но сказать об этом он не посмел, решил, что тут наверняка произошла какая-то ошибка.

Так оно и было на самом деле, потому что император сделал эти заметки для себя еще за несколько недель до рождества, и смысл их состоял в том, что мальчика надо было пожурить за письма, которые он с помощью камешков, пущенных пращей пересылал через окно камеры Акли, причем пожурить его должно на латинском языке, чтобы его сестра, которая втайне питает нездоровое увлечение к Акли, не поняла бы, о чем идет речь. Но заметка - всего только заметка! Слово, зафиксированное ею, остается, а смысл его со временем выветривается, а иногда даже странным образом меняется.

– Ну, а сейчас и ты получишь свой рождественский подарок, молодой человек, - продолжал император шутя, что у него часто бывал обыкновением.
– Вот тебе кошелек с десятью дукатами кёрмёцского золота. Но пока не притрагиваться к ним! Прежде я хотел бы воспользоваться твоей леностью и отнять у тебя часть деньжонок на общегражданскую пользу. Дам-ка я тебе перевести один латинский текст. Сколько ошибок ты в переводе сделаешь, столько золотых я у тебя и отберу. А если ты сделаешь больше десяти ошибок - есть у тебя деньги заплатить штраф?

– Остались у меня три золотых - еще от прошлого года.

– Ну что ж, это уже что-то. Полагаю, тебе этого хватит?

– Уверен, ваше величество, - отвечал Дюри с достоинством.

– Ого! Ты слишком самонадеян. Очень уж уверенно говоришь. Ну что ж, давай проверим.

Он непринужденно рассмеялся, а девушка засияла и раскраснелась, увидев доброе расположение к себе императора. А тут еще и солнышко вдруг засияло сразу во всех трех окнах, так что императорский кабинет с его холодной роскошью сделался таким красивым, таким приветливым, словно отчий дом.

Император опустился в высокое готическое кресло перед своим письменным столом, которое украшали четыре позолоченные львиные головы, поуютнее уселся в нем, широко расставив ноги, и наугад взял со стола первый попавшийся исписанный лист бумаги.

– А ну-ка, взгляни, не латынь ли это? Тогда прочитай и переведи.

Дюри взял в руку лист бумаги и пробежал его глазами.

– Ваше величество, - сказал он, - не хочу вас обманывать, но этот текст я хорошо знаю и по-немецки.

– Ну что ж, вижу ты - честный мальчик, - удовлетворенно заметил император.
– Ну так что же там написано?

– Это - "лютеранская поэзия", как мы назвали ее. Стихотворение господина Акли, которое он однажды сочинил специально для меня в учебных целях.

На чело императора набежали тучи.

– А почему вы назвали это "лютеранской поэзией"?
– спросил он недовольно.

– Потому что в этом стихотворении нигде нет интерпункции, ваше величество, и если начать его читать снизу вверх, справа налево, смысл его будет совершенно противоположены тому, что получается, если стихотворение читать, как обычно, то - есть сверху, слева направо.

– Не очень понимаю. Что это за стихотворение?

– "Обращение к Наполеону"

– Ага!
– вскричал изумленно император и даже встал, чтобы взглянуть на стихотворение, которое уже фигурировало как corpus delicti²⁴ на самом верху (а этот стол и есть "самый верх"!) - Как? Что ты сказал? Что... Ак..., что этот человек написал стихотворение специально для тебя?

– Ну да. Он как-то упомянул, что в свое время в Баварии он сочинял такие стихи. Я попросил, чтобы он мне показал хоть одно, но он не помнил ни одного из старых стихов и сказал, что лучше сочинит мне новое. И тогда он написал это пророчество, в котором. Если его читать слева направо, - воспеваются военные подвиги Наполеона, а если читать с справа налево, то предсказывается его крах.