Миклош Акли, или история королевского шута.

– Связанный я, - пожаловался Рябина, - и сильно замерз.

– Ничем не могу тебе помочь, дружок. Вот выпей глоточек, согрейся чуть-чуть.

Он приставил к его губам фляжку, которую ополченцы за ее булькающий звук прозвали "клип-клапом". Рябина потянул из нее сколько сумел, а в горле у него в самом деле захлюпало, словно он хотел шепнуть: Клипи.

...Как странно все! Ведь так звала своего Миклоша Акли Незабудка.

Глава XI

Игрок в отчаянии тащит козыря, откуда может

Акли во весь опор мчался назад. Отчаяние не обессилело его, а наоборот - придало ему сил. В голове один план сменял другой. Он уже не чувствовал холода. Пар, поднимавшийся над землей в морозной ночи, обретал в его фантазии какие-то причудливые формы: то это были плывущие гробы, то отрубленные голову, или сани, в которые были впряжены четыре женщины с телом птиц.

Еще не добравшись до места, он уже слышал угрожающий голос старого Дмитрия, доносившийся со двора пансиона.

– Кто там, эй? Чего вам? Что за спектакль вы тут затеяли?

– Это я, папаша Димитрий!
– отозвался по-немецки Сепеши.
– Я, Иштван Сепеши.

– Неправда!
– возмутился голос во дворе.
– Иштван Сепеши - благородный человек, он не будет бродить по ночам и беспокоить честных людей. Так что вы никак не можете быть Иштваном Сепеши. И вообще, кто бы вы ни были. Приходите утром, если по делу, а сейчас убирайтесь отсюда! И потому, что вы пьяны, и потому, что я вас все равно сюда не пущу!

Сказав так, старик повернулся и собрался уходить, что можно было угадать по шарканью его валенок, но споткнулся обо что-то, забормотал и даже выругался. Наверное наткнулся на труп убитой собаки.

– Топи убили!
– с болью в голосе вскричал он.
– Кто мог это сделать? Это вы - убийцы? Ах вы разбойники!

– Послушайте, Димитрий! Будьте благоразумным!
– снова заговорил барон.
– Да, это я приказал пристрелить Тори. За него я заплачу, сколько он стоит. А вы погодите уходить, если вам дорога судьба всего пансиона! Вы же знаете, что это я, ну чего вы притворяетесь? Чего хитрите?

– Ну и что, что я знаю? Все равно я не пущу вас, господин барон. Отправляйтесь-ка, господин барон, восвояси, домой спать.

– Погодите, Димитрий, есть кое-что такое, чего вы еще не знаете. Именно это я сейчас вам и скажу.

– Ничего я сейчас не хочу знать. Потому что сейчас я спать хочу.

– Ну это у вас едва ли получится, папаша Димитрий. Потому что я перед вашим домом стою с вооруженным войском. Взгляните-ка получше на стены!

Димитрий из-под ночного колпака бросил взгляд на стены и увидел лежащих на них мрачных типов. Со сверкающим оружием в руках. Увидел и испуганно вскричал:

– Иезус Мария!

А затем, словно уже не верил в силы небесные, громко завопил:

– Полиция! Полиция!

Но на это уже во весь голос захохотали вояки, взобравшиеся на стены. С подгибающимися от страха коленями старикашка, клацая зубами, заспешил в дом, чтобы запереть изнутри на засов тяжелую дубовую дверь, но по дороге одумался и снова приковылял к воротам. И поскольку умом его овладел страх, он уже дрожащим и совсем приветливым голоском спросил:

– Что же вам угодно, господин барон?

– Вот видите!
– отозвался барон.
– Теперь вы уже больше не грубите, как только что перед этим? И правильно делаете, потому что мы не затем сюда явились. Чтобы не давать вам спать. Просто у меня в кармане нетерпеливо бьют копытами парочка рыжих жеребят, специально для вас предназначенных.

– Это хорошо, хорошо, целую ручки. Только скажите, какое будет ваше желание?

Акли весь напрягся, стараясь не упустить ни слова, а сам протискивался сквозь толпу, чтобы оказать как можно ближе к барону.

– А желание мое такое, - продолжал Сепеши, - чтобы вы разбудили хозяйку пансиона и сказали ей, что я не уйду отсюда до тех пор, пока не заполучу мадемуазель Ковач.

– О боже, боже!
– запричитал Димитрий.
– Ну что это вам вдруг взбрело в голову, господин барон?

– Или подобру ее отдадите, или мы силой ее увезем. Но если мои люди доберутся до вас, они захватят не только ее, а и все, что придется по нраву их глазам, или устам. Тогда уж я им помешать не смогу.

– О, господи, господи!
– вновь жалобно запричитал дворник.
– Ведь и ваша сестренка младшая, ваше сиятельство, тоже здесь же среди остальных девочек.

– Вот потому я и хочу пощадить остальных. Так что если выдадите нам одну девушку, ты с богом удалимся. А потому идите к своей хозяйке и скажите ей, что я велел ей передать. Даю ей четверть часа на размышление.

– Нет, нет, это невозможно, господин барон.

– Что невозможно?

– Чтобы она выдала барышню. Да вы и не представляете, что скажет на это всемогущий граф Коловрат, которого император сам посылает навещать барышню? Как знать, кем барышня приходится императору...

И в этот момент Акли невольно вскричал:

– Вот это как раз то, что мне надо!

– Тише, заткнись!
– прикрикнул на него господин Мальнаши возмущенно.
– Что еще за "это". Ну, говори же.

Акли смутился, пришел в замешательство, и, как мог, попытался объяснить свои слова.

– Ножик свой складной я нашел.

– Ну ладно, ладно! Из-за какого-то пустяка стоит ли мешать военным переговорам? Не слышишь разве, о чем там идет речь? И кто говорит, разве не слышишь?

– Пошел к черту этот ваш Коловрат!
– взорвался Сепеши.
– Очень он мне нужен! Идете вы будить госпожу Сильваши, или нет? В последний раз спрашиваю!

– Видите ли. Милый барон, - взмолился Димитрий, - приличнее было бы отложить все это дело до утра.

– Ну конечно. И до чего же вы умный человек. Не пойму, что вы только пьете - воду или вино? Так вот, прежде всего я спрашиваю вас: идете вы или нет?

– И что будет, если я скажу: нет?

– Тогда, милая душа, мы просто выломаем и ворота и двери, и люди мои соберут и увезут всех хорошеньких женщин. Среди них будет и она. Понятно?

– Ой, бедная хозяюшка, бедная моя добрая хозяюшка!
– запричитал Димитрий.