Микролюди
Шрифт:
С устройством «Luciol» вы будете не только окружены мигающим световым ореолом, но он вас сделает более заметным на расстоянии нескольких метров.
Даже если Великие находятся в подпитии. Даже если они близоруки.
«Luciol» избавит вас от страха быть раздавленными по неосторожности, когда вы поедете к Великим в качестве туристов.
Три моих последних семнадцатиметровых человека вырезали в камне сцену за сценой воспоминания о своем исчезнувшем мире.
Но, если я
Сначала умер самый молодой, Кетц-Аль-Коатль. Он долго оставался в прохладной зоне пещеры и простудился. Горячка унесла его за одну ночь.
Потом женщина, Инь-Ми-Янь. У нее заболело сердце. Ее артерии чем-то закупорились. Она почувствовала укол в груди и упала.
Аш-Коль-Лейн, самый старший, остался один. Он долго оплакивал сына, потом жену, но не переставал работать.
Он продолжал рассказывать историю своей исчезнувшей цивилизации с удвоенной ожесточенностью, как будто только эта миссия придавала смысл его существованию.
Эта фреска, вырезанная на стенах пещеры, заканчивалась в зале рядом с озером. Там Аш-Коль-Лейн трудился один, обмотав руки тряпками, чтобы не набить мозоли и не порезаться. У него длинные волосы и белая борода, которую он больше не стрижет.
Он рассказал о четвертом катаклизме, астероиде Тейя-7, который, разрушив его остров и его народ, канул в пучину.
Когда он закончил последний эпизод, его охватило желание, свойственное всем художникам, – отступить немного и обозреть свое произведение.
Он и отступил.
Его нога оказалась у самого берега, он оступился, упал в воду и не смог выбраться. Так эта стихия, от которой он чудом спасся во время Потопа, все же забрала его. Я понизила температуру в этом месте, и его тело останется навсегда нетронутым во льдах.
Это был последний представитель моего первого человечества.
Он исполнил свою миссию.
На палубе «Победы лилипутов» Давид и Аврора смотрят на серебристую луну.
– Не надо было бросать вызов капитану. Завтра у нас будет глупый вид, когда придется признаться Эмме 103, что мы тоже не знаем решения загадки со спичками и что, возможно, его просто не существует.
– Если мой прадед написал об этом решении в Энциклопедии, значит, оно существует. Но не понимаю, почему он его нигде не записал. Я искал, но в книге ничего не нашел.
– И что я скажу? «ОК, вы не нашли решения, но у нас его тоже нет, значит, обе наши цивилизации спотыкаются на том же месте»?
– Намеки были неприятные. Зная Эмму 103, она обязательно воспользуется этой историей, чтобы доказать, что мы, Великие, блефуем, а сами некомпетентны. Что на
тебя нашло, Аврора, что ты бросила этот вызов?– Терпеть не могу начальственный тон. Как только на них надевают униформу, эти люди считают, что им все можно.
– Все же лучше бы ей загадать загадку, у которой есть ответ. Например, с шестью спичками, образующими четыре равносторонних треугольника, когда из них складывают пирамиду.
– Нет, загадка с квадратом труднее. С тех пор как ты мне ее предложил, она все время вертится у меня в голове. Это получилось само собой. И потом, именно сейчас я не хочу, чтобы мне возражали.
Она принимает таинственный вид.
– Что еще ты от меня скрываешь?
– У меня две новости: хорошая и плохая, – шепчет Аврора.
– Начни с хорошей.
– Я беременна.
У него перехватывает дыхание.
– С тех пор, как мы научились выводить людей из пробирки, мы разучились производить их в самих себе, смесь тебя и меня. Как восемь тысяч лет назад.
Он глубоко вздыхает:
– А плохая новость?
– Как и восемь тысяч лет назад, наших детей будет трое. Это тройня.
Он смотрит на луну, которая, кажется, смеется над ними.
– И как давно ты это знаешь?
– Я это знала еще до отъезда, но боялась, что ты меня не отпустишь в экспедицию. Я уже сделала первое УЗИ. Пока это еще три… «яичка», я хочу сказать три эмбриона, но они, кажется, хотят уцепиться все трое.
– Это потрясающая новость, – произносит он.
– Для тебя, может быть, но не для меня. Скоро я превращусь в толстую бочку.
Они смотрят друг на друга, смеются и обнимаются.
– Черт возьми, это самая прекрасная новость. Теперь мы бессмертны. Наши гены сольются и продолжат нашу историю в будущих поколениях…
– Поколениях хомо сапиенс?
Падает звезда, она провожает ее взглядом и говорит:
– Загадай желание.
– У меня их больше нет, мое желание только что исполнилось, и я долго еще не захочу других.
Она прижимается к нему:
– О, Давид, если бы ты знал, как я счастлива.
– Ничего прекраснее ты не могла мне сказать.
– А ты меня не разлюбишь, когда я буду бесформенная, с тремя головастиками в животе? Меня уже иногда тошнит, но я хочу во что бы то ни стало спуститься с вами под воду!
Он делает гримасу:
– Не советую.
– Так и знала! – бросает она. – Не надо было ничего тебе говорить. Вы, мужчины, все одинаковые и считаете беременность болезнью. Вообще-то, это касается в первую очередь меня.
– ОК. Решаешь ты, – соглашается он. – Ведь это ты их носишь, трех своих «головастиков», а головастики любят воду.
Они полной грудью вдыхают йодистый воздух.
– Ты меня любишь? – спрашивает она нежным голоском.
– Почему ты меня спрашиваешь об этом сейчас?
– Я видела в Энциклопедии, что твой Эдмонд Уэллс говорил, что любовь творит чудеса. «1 + 1 = 3» – это был его девиз.
Давид гладит ее по щеке:
– Я люблю всех 1 + 3 будущих, то есть всех четверых.
Они садятся на какой-то ящик. Давид кажется задумчивым.
– 1… + 1… + 1… + 1.
Вдруг он подпрыгивает.
– Черт возьми! Я нашел!