Микролюди

– На самом деле, я думаю, что вы обратились к нам потому, что не доверяете шести остальным, не так ли, господин президент?

На этот раз Станислас Друэн тяжело вздыхает:

– Возможно. У меня интуиция, ощущение, предчувствие, что эпидемия гриппа А-Н1N1 была повторением первого прихода Апокалипсиса. Боюсь, что в будущем нам предстоят еще три. Я хотел бы… я хотел бы, чтобы мы были разведчиками, поджидающими появление на горизонте трех всадников-убийц.

Королева Эмма 109 приглаживает волосы:

– Понимаю, господин президент… И польщена вашим доверием. По правде говоря, я долгое время считала, что Великие никогда не будут воспринимать нас как равных. Ваше необычное предложение впервые дает мне ощущение, что вы не только говорите со мной как с политическим партнером, но и признаете во мне некоторую силу. Я постараюсь оказаться достойной этого доверия. – Эмче встает и дотрагивается до освещенной карты. – Ну что же, ведь мы теперь новые жильцы… и чем больше я размышляю, тем больше у меня создается впечатление, что мы найдем оригинальное решение, как помочь вам и «восьмому игроку».

115.

Маленькая желтая точка мерцает в глубине расщелины на огромном океанском хребте Атлантики.

После короткого рассказа Давида о сексуальном поведении морского черта все неприязненно морщатся и не поощряют ученого проявлять и дальше свои познания в зоологии.

– Трупы самцов, болтающиеся как трофейные ожерелья на шее толстых самок. Право же, у природы другие эстетические и моральные коды, чем у нас, – замечает Мартен Жанико.

– Нет, мать-Природа всегда утилитарна. У морских чертей она низводит самца до его необходимой функции, – иронизирует Аврора, чей феминизм находит живой отклик в этой истории.

– И все это есть в твоей Энциклопедии? – удивляется Мартен.

– Лично я не люблю книги, – говорит капитан 103. – Я всегда считала писателей Великих очень претенциозными с их книжными знаниями.

– Очень важный вопрос не «Кто это написал?», а «Кто это понял?», – возражает Давид.

Капитан 103 не отвечает, не сразу осознав скрытый подтекст его фразы.

Все разглядывают в иллюминаторы освещенные прожекторами глубины.

Маленькие исследовательницы, не теряя больше времени, направляются к расщелине.

Они проникают в скальный проход, и пассажиры «Дафнии» теряют из виду маленьких пловчих, зато на видеоэкранах, размещенных в гондоле, появляются картинки подводного мира, открывающегося перед ними.

В свет их фонарей попадает гребень для волос, безусловно сделанный руками человека.

Чем дальше они проплывают по скалистому туннелю, тем больше обнаруживается предметов.

Они освещают вилку, стакан, превращенные временем и кораллами в полуминералы.

– Мальчик-с-пальчик оставил камешки, чтобы мы нашли дорогу, – замечает Мартен.

– Интересно, что же мы обнаружим в конце туннеля, – поддерживает его Наталья.

В какой-то момент проход настолько сужается, что даже Эмчи не могут дальше продвигаться. Напрасно они орудуют кинжалами, пробиться не удается. Тогда они вынимают из своих рюкзаков лопаты, пытаются рыть, но и это не помогает.

– Вот и все, – разочарованно заявляет капитан 103. – Я надеялась, что расщелина расширится, но этого не случилось.

– Наверняка есть способ продолжить, – говорит Давид, которому не хочется сдаваться.

– Нет, на этом исследование заканчивается, доктор Уэллс. Был проход, но он завален. Нам остается только исследовать найденные предметы.

– А может, пробить проход? – предлагает Наталья.

Капитан думает, колеблется.

– Мы не можем…

– Вы уверены?

– Ну… в крайнем случае можно использовать взрывчатку, – признает она, – но это рискованно.

– В нашей ситуации лучше рискнуть, чем возвращаться ни с чем, – говорит Аврора.

Капитан 103 еще некоторое время колеблется, потом отдает пловчихам приказ использовать взрывчатку. Те раскладывают ее на завале в скале, а сами удаляются от этого места, полностью выплыв из туннеля.

Затем они производят взрыв.

116.

Ай!

Меня укололи на уровне Мексиканского моря.

Они произвели взрыв на большой глубине.

Они уже бурили в этом заливе в апреле 2010-го, но из-за их неловкости трубы прорвались, и они пролили мою кровь в океан.

Все время им надо суетиться, рыть, бежать, исследовать, всюду зажигать свет, шуметь, подогревать.

Они не могут успокоиться?

А что ищут эти в зоне, которую я оберегаю от их любопытных взглядов…

Ведь это не только большая глубина, это совершенно особое место.

Бывшее святилище первых людей.

117.

Фиолетовый луч проникает через витражи.

Королева Эмма 109 сделала для себя семиугольные шахматы по своему размеру и поставила их в специальном зале нового королевского дворца. Это круглый зал наверху башни, на оконных витражах изображены цветы, произрастающие на острове.

Эмма 109 грызет сласти. Она их обожает, это ее успокаивает и придает силы. Она знает, что это булимия и что это плата за ее интенсивную умственную деятельность.

Сахар и жиры питают мозг.

Она быстро выучила правила шахматной игры и, как ей кажется, теперь понимает, что есть скрытые возможности за возможностями видимыми.

Она обходит несколько раз вокруг семиугольных шахмат.

В комнату входит папесса:

– Величество…

На ней роскошная пурпурная сутана, обшитая кружевами.

– Входи, 666, и посмотри на мир, каким его воспринимают некоторые Великие. Стратегическая игра с семью лагерями, семь видений мира, семь потенциальных победителей и проигравших.

Королева передает свой разговор с французским президентом, и папесса сразу же все понимает.

– Семь игроков… плюс сама доска – наша планета, восьмой игрок. Мы теперь участники этой игры, хотим мы того или нет.

– Наш цвет какой? – спрашивает Эмма 666.

– Мы фиолетовые. – Она показывает фигуры их цвета. – На первом этапе надо было войти в игру, на втором – остаться в ней, а на третьем, может быть…