Милан. Том 2

Развернулась задними перебежками у левого борта и стала разгоняться на каскад. Во время захода сделала прыжок в шпагат, потом развернулась на ход назад и прыгнула каскад тройной флип — тройной тулуп во второй части программы! Очень чисто и с красивым выездом по пологой дуге. Потом Смелая докатала конец программы, исполнив два вращения и дорожку шагов. Дорожка шагов в самом конце проката смотрелась необычно, и, кажется, Люда раньше такого не видела. Обычно программу заканчивали либо прыжком, либо эффектным вращением, чтобы напоследок поставить в конце жирную точку. У Смелой же прокат заканчивался моухоком и остановкой на двух ногах, с лицом, поднятым вверх, и руками, обхватившими её за плечи. Смотрелось так, словно оставалось чувство некой недосказанности и обмана. Гипотетический зритель ждал что-то ещё, но там больше ничего не было!

Впрочем, необычная структура программы никак не влияла на её техническую составляющую, а она была значительно выше, чем у Люды…

Глава 15 Платья готовы!

К прокату короткой программы Александры Смеловой в этот раз претензий не было ни у кого. Исполнила мастерски, на самом высоком уровне. У Люды опять сложилось впечатление, что катается не её бесшабашная подружка Сашка Смелая, а какая-то серьёзная, мастеровитая фигуристка экстра-класса. Насколько Люда могла судить, ошибок в её прокате не было ни одной. Ни одного движения не было потрачено напрасно.

Когда Сашка закончила прокат, Люда зааплодировала первая. Просто не смогла сдержать эмоции, переполнявшие её. Вместе сложились и впечатление от самого проката, и уровень мастерства Смелой. Сашка катала какую-то абстрактную тему под печальную душевную музыку, а под такую можно подогнать всё что угодно. Но это «что угодно» надо отобразить так, чтобы программа нашла отклик у зрителей. В этом нелёгком деле и заключалось мастерство фигуриста.

Что именно катала Смелова? На старте программы она сидит на льду, подогнув колени, обхватив их руками и положив на них голову с закрытыми глазами. Очевидно, что эта тема означает печаль. Или, например, печальный сон. Потом она встаёт на ноги, словно просыпается, и делает несколько реверсных шагов назад. Но при этом глаза всё так же закрыты, словно сон всё ещё продолжается. Зритель не знает, что означает всё это. Знает только хореограф. Но можно догадаться, что фигуристка выражает свои эмоции, и эти эмоции слишком безрадостные. Это совершенно точно, и поэтому зритель смотрит прокат и проникается точно такими же чувствами. Вот как это работает…

— Молодец! — крикнула Люда и зааплодировала. — Шедеврально!

Тренеры одновременно молча посмотрели на Люду. Добавить тут было нечего…

У остальных одногруппников, вчера откатавшихся неудачно, прокаты вышли… Вопрос сложный… Парни опять откатали так себе. С падениями, бабочками, выездами в степ-аут и касанием льда рукой при приземлениях. Конечно же, такому результату было обычное объяснение — взрослые мальчишки катали программы очень сложные по прыжковому набору. С каскадами 4–3, с одиночным четверным прыжком, с тройным акселем. Ошибки неизбежно были то на одном, то на втором, то на всех подряд прыжках. Естественно, при этом страдала их хореография. Точнее, её совсем не было. Трудно что-то изображать на льду, если ты постоянно ошибаешься, падаешь, встаёшь, теряешь время, потом бежишь нагонять тайминг.

Однако Люда видела, что хореографический и артистический потенциал программ, поставленных парням, был очень высок. Когда всё это соберётся воедино, должны получиться если не шедевры, то наверняка очень качественные, и производящие большое впечатление программы. Но это должно быть в будущем, а сейчас получалось так, что парням нужно будет и завтра тренировать короткие программы, не сделанные сегодня. А девушки при этом уже вырвались вперёд.

— Действуем так, как я говорил вчера, — заявил Бронгауз. — Сейчас разделяемся на две полугруппы. Парни тренируют четверные прыжки на короткую программу в правой части катка. Девушки начинают тренировать прыжковые элементы из своей произвольной программы в левой части катка. Отстаём, ребята, сильно отстаём. Ещё ничего не готово, а это очень плохо. Время идёт.

Парни покатили в правую часть арены вместе с Дудиным, который на ходу начал консультировать их. Потом один за другим фигуристы начали прыгать четверные прыжки: сальховы и тулупы. С переменным успехом. Одновременно тренировались девушки-юниорки, показавшие вчера прекрасные прокаты короткой программы. Сегодня они делали прыжковые элементы из произвольной программы.

Нечего даже и говорить, что прыгучие юниорки опять взяли вверх. Агата Иванова, Ксения Котова и Елизавета Хромова как мячики прыгали тройные прыжки, двойные аксели, каскады 3–3 с лутцем, флипом и риттбергером. Девчонки прыгнули всё и перешли на следующий этап тренировки. Бронгауз похвалил их и сказал выслушать внимательно.

— С прыжками вы сегодня справились, завтра у вас будет целиковый прокат произвольной программы, — сказал Бронгауз. — Но не расслабляемся. Юниорский Гран-при уже через неделю. Поедете в австрийский Грац. Надеюсь, вы помните это?

— А кто с нами поедет? — спросила одна из девушек, Агата Иванова, невысокая блондинка в синем тренировочном термокостюме и налобной повязке с кошачьими ушами.

— Сергей Михайлович Дудин поедет с вами! — решительно заявил Бронгауз. — Я останусь здесь, чтобы подготовить взрослых к контрольному прокату. А вы все…

Бронгауз посмотрел на часы. Почти 17:00. Время для тренировки его группы заканчивалось.

— Все свободны, приходите завтра вовремя, — сказал Бронгауз. — Завтра, с самого начала, к прыжковым элементам произвольной программы готовятся наши взрослые девушки — Стольникова и Смелова. Потом парни начинают целиковый прокат короткой программы. За ними девушки-юниорки катают целиковые прокаты произвольной программы. Готовьтесь, завтра будет тяжело. Вы все идёте в разнобой.

Фигуристы отправились в раздевалку, а самыми последними в толпе, покидающей каток, были Люда со Смелой.

— А девчонки-юниорки не будут проводить контрольные прокаты? — недоуменно спросила Люда у Сашки. — Тренер сказал, им уже через неделю ехать на соревнования.

— У них контрольные прокаты пройдут, как и всегда, на тренировочной базе в Новогорске, — недовольно ответила Смелая. — Только взрослые в этом сезоне будут кататься перед зрителями. Раньше так же как и у юниоров, было и у взрослых, а почему сейчас сделали так, я тебе уже сказала.

Не успела Люда переодеться, как зазвонил телефон. На экране написано «Милана-костюмы». Ух ты! Неужели платье уже готово?

— Здравствуйте! — вежливо сказала Люда. Звонок был без видеосвязи, обычный звуковой.

— Здравствуй, Аря, — радостно сказала Милана Артуровна. — Ты, наверное, догадалась, почему я звоню? Твои платья уже готовы. Нужно примерить, чтобы посмотреть, где убрать, где добавить, что тебе нравится, а что не нравится. Ты не могла бы сегодня подъехать к нам в ателье?

— Да, конечно, подъеду! — весело сказала Люда. — Прямо сейчас, после тренировки!

— Вот и хорошо! Жду! — рассмеялась Милана Артуровна и положила трубку.

— Что, платье готовы? — спросила догадливая Смелая, внимательно смотревшая на Люду.

— Готовы! — согласилась Людмила. — Сейчас поеду забирать.

— Я с тобой! — радостно сказала Смелая. — Надо же кому-то тебя проконсультировать! А то опять закажешь какую-нибудь парашу.

— Ладно, поехали! — рассмеялась Люда. — Раз тебе дома делать нечего.

И тут же вспомнила, что у неё дома ещё двое маленьких детей: брат и сестра. Да… В такой ситуации, наверное, будешь хотеть приезжать домой как можно позже, и только поспать.