Милан

Когда фигуристы и фигуристки исполнили все предписанные упражнения по разминке, Левковцев сказал начать тренировать прыжки. И в первую очередь самые простые, рёберные.

— Начните с одинарных, — сказал тренер. — С одинарного акселя, потом сальхов, тулуп, риттбергер. Следом лутц и флип. Как напрыгаете одинарные, подъедете ко мне, я скажу индивидуально каждому, что он будет прыгать.

Впрочем, Люда знала и так, кто что будет прыгать. Скорее всего, абсолютно все будут долбить лутц — обязательный элемент в этом сезоне у юниоров.

Конечно же, Людмила оказалась права. Однако лутц — самый сложный прыжок и таит в себе большую опасность, особенно если ты его делаешь с большим трудом от раза к разу…

Глава 2 Странная больница

После того как фигуристы хорошо размялись, Левковцев велел переходить к двойным прыжкам.

— Начинаем с двойных, — сказал тренер. — Исполняем в том же порядке. Сначала рёберные. Сальхов, риттбергер. Потом тулуп, лутц и флип. Авдеева, Хмельницкая и Муравьёва лутц и флип будут прыгать одинарный.

— Чтооо? — недовольно крикнула Люда. — Я могу прыгнуть двойной! Владислав Сергеевич! Ну нельзя же так!

— Даже если и можешь, то не сейчас! — непреклонно заявил Левковцев. — Начнём с одинарного, постепенно за две недели подойдём к двойному. То же самое касается Муравьёвой. Подойдём неспеша. Возражения в сторону! Начали!

Надо сказать, тренер прав на все сто, но как согласиться с ним, если только месяца два назад ты прыгала этот долбаный двойной лутц почти спокойно и ненапряжно, а сейчас он получается как будто из-под палки и в половине случаев полируешь задницей лёд?

Двойные рёберные у Люды получались хорошо. Даже зрелищно. Ещё бы. Стройная, высокая, длинноногая девушка, во время выполнения элементов она смотрелась на льду эффектно. Спокойно отработала сальхов, тулуп и риттбергер так, как надо. Настала очередь зубцовых.

Одногруппники сейчас прыгали двойные лутцы по очереди, друг за другом. Вот и Соколовская, прыгавшая перед Людой, разогналась через весь каток и прыгнула двойной. Очень чисто! С правильного внешнего ребра, с идеальной круткой, и с чистейшим приземлением, да ещё и с красивым выездом.

— Марина, молодец! — крикнул Левковцев. — Люда, следующая! Прыгай одинарный!

Люда вдруг подумала, что она никогда не услышит благодарности от тренера, если будет прыгать одинарные, которые и за прыжок-то почти не считались. Нет! Надо показать, что и она не хуже этой вреднюки Соколовской! Люда перебежками выкатилась к правому короткому борту, и от него стала разгоняться через весь каток. Левковцев поздно сообразил, что она задумала. А она задумала двойной лутц, вопреки указанию тренера!

— Стооой! — крикнул Левковцев. Голос его прозвучал в тот самый момент, когда она уже встала левой ногой на внешнее ребро и ударила зубцом левого конька по льду. Поздно. Люда вошла в группировку. Вошла под большим наклоном, и тут же почувствовала, что прыжок получится с большим недокрутом. Точнее, совсем не получится, и она упадёт на лёд в самом травмоопасном положении — головой вперёд, и, скорее всего, ударится затылком о лёд.

Боль она не успела почувствовать. Последнее, что видела — светильники на потолке. Значит, всё-таки она летит головой о лёд…

… Пришла в себя постепенно. Сначала услышала непонятный писк. Он доносился словно через вату, и казался хоть и приглушённым, но резким и противным. Что это? Сон? Люда медленно приходила в себя. Как только мозг всё более включался в работу, писк становился более тихим и спустя какое-то время почти пропал. Попробовала открыть глаза, и это не получилось. Тут же писк снова стал более громким. Но это продолжалось недолго. Через несколько секунд Люда решила повторить попытку, и глаза слегка приоткрылись. Приоткрылись лишь для того, чтобы снова зажмуриться — там, снаружи, было слишком светло.

Со второй попытки ей удалось чуть приоткрыть глаза. Над ней сиял ослепительной белизной потолок, настолько чистый и белый, какого она раньше никогда не видела, даже в больнице. На потолке горели необычные квадратные светильники, из матовой поверхности которых свет исходил равномерно, по всей площади. Как такое возможно?

Впрочем, о светильниках она ничего не знала, и вполне возможно, где-то такие и могли быть. Больница! Она в больнице! Конечно же! Она же упала и ударилась головой о лёд! Сейчас воспоминания полностью вернулись к Люде. И вернулось ощущение вины перед тренером. Вот говорил же, чтоб не прыгала двойной лутц! Подвела и его и себя…

Но что делать теперь? Что с ней? Если лежит в больнице, значит, случилось что-то серьёзное! Блин… А если у неё перелом позвоночника и она теперь недвижимый инвалид? Люда в панике попробовала пошевелить руками, потом ногами, и всё получилось! Она не была недвижима!

— Урааа! — хотела крикнуть Люда, но, естественно, из горла вырвался какой-то не то хрип, не то стон, похожий на «ряяяя». Но и его хватило, чтобы на Люду обратили внимание.

— Смотрите! Она пришла в себя! — негромко сказал женский голос, и Люда почувствовала, как к её руке кто-то прикоснулся. — Арина! Ты слышишь меня?

Естественно, Люда не была какой-то там Ариной, поэтому на вопрос не ответила, попытавшись сказать, что она не Арина, но всё же признак жизни дать попыталась: — Я… Не…рина… Но слышу…

Открыв глаза окончательно, Люда убедилась, что она действительно в больнице и лежит на белоснежной кровати под идеально белоснежным одеялом в идеально белоснежной комнате. К правой руке прикреплена капельница, а из носа торчат тонкие прозрачные трубки. Точно! Она в реанимации! С левой стороны находились какие-то суперсовременные медицинские приборы с множеством электронных табло, показывавших непонятные, изменяющиеся цифры. Один из приборов издавал тот самый писк, разбудивший её. Людмила сообразила, что пищавший прибор показывал её давление и пульс, которые в виде светящихся цифр горели на табло. 120–70 и пульс 60. Нормально! Странно, что на приборе все буквы латинские. Но так как Люда в реанимации никогда не была, посчитала, что так и должно быть. Может быть, их в Латвийской или Эстонской ССР сделали?

— Как себя чувствуешь??

Рядом стояла девушка в коротком розовом медицинском халате, из-под которого было видно её длинные стройные ноги в босоножках. Ногти на пальцах накрашены розовым лаком в тон платья. Девушка с удивлением смотрела на неё из-под длинных чёрных ресниц, завивающихся кверху. Люда никогда не видела таких ресниц! Как у Мальвины!

На груди девушки с правой стороны был приколот небольшой пластиковый прямоугольник, на котором написано «Яна Ковалёва, медицинская сестра». Медицинская сетра в розовом халате? Как такое может быть??? Все врачи и медсестры, кого видела Люда, всегда ходили в белых халатах и высоких белых колпаках, а эта… Эта девушка была в легкой розовой шапочке, из-под которой завивались волосы, крашеные в какой-то непонятный бежевый цвет с отдельными белыми прядями. Что за фигня??? Люда видела бабок, красящих волосы хной в рыжий цвет, но больше никаких красок для волос в магазинах не продавалось! Девушка была очень странной, как и обстановка в целом, и Люда ощутила лёгкое беспокойство.