Миланья. Часть 3

— Тогда слушай.

И Миланья честно, ничего не скрывая, всё-всё рассказала Мии. Про союз Крафта и Феликса, про восстания, по заговор против Крафта, про борьбу народа и желание сделать жизнь лучше. И, конечно, про бездарно выполненные брошюры упомянула.

— И ты хочешь, чтобы я нарисовала агитационные листовки? — догадалась Миа. — И при этом папе ничего не говорила. Иначе ты скажешь, что восстания, поддерживаемые Крафтом, лишь плод моего больного воображения. Нет-нет! — запротестовала она, видя, что Милли хочет возразить. — Это был не вопрос. Что ж. Я с радостью помогу. Почему нет?

— И ты согласна пойти против аристократов? Против лордов-правителей?

— А что мне твои аристократы? — Милли презрительно скривилась, — Они всегда брезговали мной, смеялись, издевались. Почему я должна их жалеть? — она немного задумалась, — Вы же не планируете ничего против моего папы? Нет?

— Нет, — заверила её Милли. — Положению лорда-мэра ничего не угрожает. Наоборот, оно должно укрепиться.

— Тогда я помогу. — сказала она, но спохватилась. — Только вот… Я не способна сейчас ездить на автомобиле. Очень боюсь. А без натуры не получится создать нужный образ.

— А если ты со мной поедешь? Я кое-что умею. В обиду тебя не дам.

— Всё равно страшно… — её аж затрусило.

Милли встала со стула, подошла к художнице, обняла её за плечи и прижала к себе. Девушка потихоньку затихла.

— Миа, — нежно, ласково сказала Милли, — дорогая моя Миа! Как мне тебе помочь? Только скажи! Всё сделаю! — фраза звучала хвастливо, но Миланье было всё равно. — Скажи, чего ты хочешь?

— Я действительно кое-что хочу, — медленно, шёпотом начала Миа, — Я хочу, чтобы они умерли!

— Ты имеешь в виду тех подонков? — Милли нежно гладила подругу по плечам, волосам, — Тех самых, которые…

— Да, именно их! — с жаром заявила Миа. — Отец говорит, что нужно прощать. Но такое нельзя прощать! Разве нет? — девушка повернулась и с вопросом посмотрела на Милли.

— Эти гады же не раскаялись? Насколько понимаю, нет. Значит жалеть их нельзя. Прощать — тоже. Грязь нужно вычищать. Иначе всё вокруг засрется. Но милая, как их найти? Это же случилось не один год назад, насколько я знаю. У тебя хоть что-то на них есть? Имена? Фотографии? Любые данные?

— Я знаю, что они из банды невидимок. Фото нет, но… Я помню лица, как сейчас. Хочешь, я их нарисую? Тогда сможешь их найти?

— Я не смогу, но… Знаю кое-кого, кто может. — у Милли снова появилась идея. — Если помнишь — нарисуй. Попробуем тебе помочь.

Миланья провела с художницей ещё несколько часов. К вопросу бандитов больше не возвращались. Беседовали на более приятные темы. Однако разговоры — разговорами, а Миа своё дело знала. Покидала дом мэра Милли с портретами мразей в графике.

Через несколько дней белый кабриолет припарковался у обочины дороги. Милли и Миа сидели и смотрели на картину напротив, с другой стороны трассы. Четверо молодых людей всячески пытались привлечь внимание. Махали руками, выбегали на полосу движения, сигналили проезжающим мимо автомобилям. Парни делали вид, что сломались и якобы просили помощи. Однако слава о бандитах и подобной схеме обмана широко распространилась по Септимусу. Водители, заметя подозрительных личностей, лишь прибавляли газу, а не останавливались.

— Это они? — спросила Милли у подруги, указывая на бандитов.

— Да. — Миа сидела вся бледная. Ей однозначно тяжело давалось происходящее. Однако она стойко держала себя в руках и не позволяла панике взять верх. Девушка переступила через себя, села и поехала с Милли. Это совсем не просто. — Один, правда, новенький, его я не знаю, но это не важно. Как ты их нашла?

— Нашла не я, — честно призналась Милли. — Один приятель подсуетился из конкурирующей банды, — имела она ввиду Феликса. — И нужно отдать должное, это Кайла уговорила его помочь, не я. Мой знакомый всё выяснил, дал наводку. Однако это всё не важно. Если это они, давай не будем тянуть.

— Давай… — одними губами прошептала Миа.

— Как хочешь, чтобы они умерли? Быстро или пусть помучаются?

— Всё равно… — еле слышно говорила художница. — Лишь бы скорее… Ааа! — заорала вдруг она. — Они идут сюда.

Действительно. Двое из банды заметили припаркованный на другой стороне дороги автомобиль и приближались к девушкам.

— Только спокойно! — попросила подругу Милли. — Не нервничай. Сейчас всё будет.

С этими словами Миланья взяла подготовленный ранее пистолет, спрятала его за спину, открыла дверь, вышла из машины, быстрым шагом направились в сторону приближающихся бандитов, не забывая маневрировать между мчащимися по дороге автомобилями. Девушка подошла на достаточно короткое расстояние, чтобы Мии лучше было видно, что именно сейчас произойдёт. Далее Милли вытянула руку с пистолетом вперёд и выстрелила в упор два раза. Оба бандита сразу упали замертво. Затем Милли перешла окончательно дорогу и направилась к оставшимся двум гадам. Парни не успели ничего сообразить, ведь обычно это они убивали людей, а не наоборот. Бандиты так и стояли около своего автомобиля, не понимая происходящего. Один из них хотел что-то сказать, но Милли не дала. Усмирила подлеца выстрелом. Остался последний, четвёртый. Тот самый, с зарисовок Мии.

— На колени и руки за голову. — громко скомандовала Милли.

То, что она проделала с его товарищами, придало веса словам хрупкой девушки. Бандит подчинился. Милли подошла ближе, уверенным жестом обыскала гада. Забрала нож. Пистолета у него не оказалось. Вероятно, не успел забрать из автомобиля.

— Почему ты этого не убила? — раздался рядом с Милли голос художницы. Девушка уже успела выйти из кабриолета, перейти дорогу, и оказалась рядом с подругой. На удивление Мию больше не трусило. Она стояла спокойно. Огромные голубые глаза наблюдали за всем с любопытством, не с паникой. Даже подобие улыбки нарисовалось на губах. — И ты тех точно убила? Как и договаривались? Не оглушила?

— Это же он, верно? — спросила у подруги Милли, указывая на стоящего на коленях парня. — И тех всех я убила. Целиком и полностью. Никакого оглушения. Насчёт этого не волнуйся.

— Умоляю, пощадите! — заныл пленный, услышав о мёртвых товарищах. — Мы просто путники, у нас сломалась машина… — рассказывал он сказку даже в такой ситуации, — Отпустите меня, умоляю! Я сейчас же уеду!

— А этого я не убила, потому что подумала… — продолжила Милли, абсолютно игнорируя речь бандита. — Подумала, может ты сама хочешь… Казнить гада. Если что — вот пистолет.

— Я умоляю, отпустите, — пуще прежнего заорал бандит, — хотите денег? Я дам, сколько пожелаете, дам! Рабом вашим буду! — ползал он на коленях. — Девицы-красавицы, сжальтесь! Ноги вам целовать стану. Только скажите, что хочется! Договоримся!

— Нет, лучше ты сама, — отказалась Миа от заманчивого предложения. — Ой, а что это у тебя в руке? — художница заметила отобранный у преступника нож. — Этим или подобным орудием он тогда всех моих слуг… У меня на глазах… А потом держал меня и угрожал… — на Мию нахлынули нехорошие воспоминания.