Милая маленькая ложь

Никола мрачно усмехается:

— Я слишком большой для тебя, малыш? Тебе лучше привыкнуть давиться моим мясом, потому что мне нравится видеть тебя на коленях. Это идеальное применение для твоего умного рта. Ты не можешь говорить, когда мой член наполовину у тебя в горле, не так ли?

Я снова задыхаюсь и давлюсь, когда слезы начинают течь по моим щекам. Я отчаянно хочу пошевелить руками, чтобы хотя бы схватить его за бедра и немного успокоиться, но не смею.

— Используй свой язык, — хрипло говорит Николо. — Лизни меня. Его движения становятся более настойчивыми, когда он трахает меня в заднюю часть горла.

Борясь с рвотным рефлексом, я дышу через нос, проводя языком вверх и вниз по толстой вене у основания его члена. Он невероятно раздувается у меня во рту, его дыхание становится тяжелее.

— Блядь. — Шипит он, его темп подскакивает на ступеньку выше.

Растущая настойчивость в его тоне заставляет мою киску сжиматься, а унижение обжигает мою плоть, когда поток возбуждения гасит мое трико. Я начинаю привыкать к сильному проникновению, и по мере того, как я это делаю, теплое желание разливается глубоко в моем животе.

Мое внимание привлекает тихий шум около двери танцевальной студии, и мой пульс начинает стучать в ушах. Струйка возбуждения от перспективы быть пойманной таким образом заставляет меня ненавидеть себя. Я не только возбуждаюсь от того, что меня трахает в горло Николо Маркетти, но и возбуждаюсь от мысли, что кто-то зайдет к нам. Что со мной не так?

Но если кто-то случайно оказался по ту сторону двери студии, они решают не входить. Толчки Николо становятся более беспорядочными, и я чувствую, что он вот-вот кончит. Крепко сжав мои волосы в своей руке, Николо резким рывком вынимает свой член из моего рта. Рука, держащая балетный станок, движется, чтобы схватить его толстую длину, и он делает последний рывок, целясь в мое лицо.

Я едва успеваю закрыть глаза, как горячая сперма хлещет по моим губам и щеке.

— Высунь язык, — рычит Николо, когда еще один поток покрывает мою шею и подбородок.

Я немедленно подчиняюсь, открывая рот и высовывая язык. Третья струя бьет в мой язык, а затем и четвертая.

— Проглоти, — командует он, когда, кажется, закончил.

Я закрываю рот и судорожно сглатываю, соленая вязкая субстанция прилипает, скользя по моему горлу. Когда я открываю глаза, Николо ухмыляется, глядя на меня сверху вниз. Он касается моих губ кончиком своего члена.

— Слижи, пташка.

Я высовываю язык, чтобы стереть жемчужную сперму, капающую с его кончика, мои щеки горят от стыда, когда я возвращаюсь в ту ночь, которую мы провели вместе в старшей школе. Тогда он тоже кончил мне на лицо, и теперь я чувствую себя пойманной в ту же злую ловушку, что и раньше.

Как только он убеждается, что я достаточно хорошо его вылизала, Николо заправляет свой член обратно в штаны и застегивает их. Не говоря ни слова, Николо поворачивается, чтобы уйти, а я остаюсь на коленях, слишком ошеломленная тем, что только что произошло, чтобы что-то сказать. Когда он подходит к двери, Николо оглядывается через плечо и мрачно усмехается.

— Приведи себя в порядок. Ты выглядишь ужасно. — Затем он открывает дверь и исчезает в коридоре, оставляя меня одну.

Слезы текут по моим щекам, смешиваясь с его спермой, и я не хочу трогать лицо руками. Глядя в сторону закутка, я замечаю коробку с салфетками «Клинекс» и спешу к ней, хватая одну за другой, пока не наберу толстый комок. С силой вытирая с лица сперму, я кусаю губы, чтобы молчать, пока рыдаю.

Я ненавижу Николо. Я ненавижу его за все, что он сделал. Но я ненавижу себя еще больше, потому что, несмотря на то, как ужасно он со мной обращался, я все еще возбуждена. Мой клитор пульсирует каждый раз, когда ткань моего трико сдвигается, и я такая мокрая, что мне кажется, что я увижу, как сквозь него просачивается пятно, как будто я обмочилась. Думаю, мне было бы не так стыдно, если бы я это сделала.

Я делаю глубокие вдохи, пытаясь унять слезы, и постепенно напряжение за моими глазами спадает. Мне нужно что-то, чтобы облегчить то, насколько я ужасно напряжена. Взглянув на дверь, я проверяю, не собирается ли кто-нибудь войти. Затем я тянусь под юбку для танцев и зажимаю пальцы между бедрами, чтобы коснуться влажной ткани. Мой торс напрягается от легкого прикосновения.

С трудом сглотнув, я отодвигаю ткань своего трико и спускаю леггинсы вниз, пока не могу просунуть пальцы под эластичную ткань. Я задыхаюсь, когда нахожу свои скользкие складки и слегка поглаживаю их, осознавая, насколько влажной я стала от общения с Николо.

Используя свое возбуждение, я перемещаю пальцы, чтобы погладить свой клитор, и вынуждена сдержать стон удовольствия. Сначала медленно, я начинаю кружить по чувствительному бугорку, усиливая свое возбуждение, когда мой разум возвращается к губам Николо, прижатым к моим, его рукам, ощупывающим мою задницу, пока его член вонзается в мою лобковую кость.

Звук шипящего воздуха между его зубами в ответ на мои губы вокруг его члена эхом отзывается в моем разуме, и мои ноги дрожат, когда удовольствие проходит по моему телу, заставляя мою кожу гореть, даже когда мурашки поднимают волосы на затылке.

Я кружу пальцами быстрее, и по моему позвоночнику пробегают мурашки экстаза. Я близка к тому, чтобы найти свое освобождение. Я знаю это по упругому шарику напряжения, который становится все туже в моем ядре. Я откидываю голову назад, сжимая станок свободной рукой так же, как это делал он, глубоко дыша через нос, когда мой разум переключается на ощущение руки Николо, сжимающей мои волосы, шелковистую головку его члена, ударяющую о заднюю часть моего горла.

С сильным содроганием я кончаю, моя киска сжимается, а клитор пульсирует, когда я задыхаюсь от подавляющей волны эйфории. Я продолжаю давить на свой чувствительный комок нервов, пока не утихают последние мои афтершоки. Затем я медленно вытаскиваю руку из-под леггинсов и возвращаю их на место. Облегчение от оргазма так мимолетно, когда моя реальность снова обрушивается на меня.

Я передала свое тело Николо. Теперь я его игрушка, с которой он может делать все, что пожелает, и после сегодняшнего дня я содрогаюсь при мысли о том, что он может заставить меня сделать. Вдобавок ко всему, у меня больше нет партнера по танцам для зимнего шоу. И вместо того, чтобы пойти во время репетиции, чтобы обсудить свои варианты с профессором Мориари, я стояла на коленях в соседней комнате, делая свой первый минет человеку, которого я ненавижу больше всего на свете, и который также является отцом моего ребенка.

Черт.

Я отчаянно хочу пойти домой, принять душ и исчезнуть под одеялом на остаток ночи, но мне нужно привести себя в порядок, собраться и поговорить с моим профессором до окончания репетиционного часа. Я не знаю, что я буду делать с новым партнером теперь, когда у Фина сломана рука. Он не вернется вовремя к зимнему показу. Мое сердце болит от осознания того, что он в больнице из-за меня. Я была глупа, что устроила такую бесполезную борьбу. Будущее Фина разрушено, и я в том же ужасном положении, в котором я была бы в любом случае.