Милая маленькая ложь

Но что застряло в моей памяти, так это образ Клары, идущей впереди меня по проходу, разбрасывающей лепестки белых роз и выглядящей очаровательно в своем вычурном платье девочки-цветочницы. И вид Николо, стоящего у алтаря, одетого в черный смокинг, который сидел на его идеальном теле как влитой. Глубокие эмоции в его глазах почти остановили мое сердце, и просто вспоминая об этом, и я начинаю трепетать.

Этот образ вызывает в памяти другой образ — нашу первую брачную ночь, когда я снимала тот самый смокинг со своего уже мужа. Мои трусики увлажнились под моим летним платьем, и я закрываю глаза, пытаясь взять себя в руки, поскольку я с идеальной ясностью вспоминаю, как Николо затащил меня в спальню нашего частного самолета по пути на наш медовый месяц на греческие острова. Я тяжело сглатываю, когда моя кожа воспламеняется от воспоминаний о том, как его руки снимали с меня нижнее белье для первой брачной ночи, как он целовал, облизывал и боготворил каждый дюйм моего тела. Как мы впервые сошлись как супружеская пара.

Я скрещиваю ноги, плотно прижимая бедра друг к другу, когда я неловко ерзаю, пытаясь вытеснить провокационный образ из своего сознания. Когда я открываю глаза и снова смотрю на Николо, его взгляд встречается с моим. Его волчья усмешка говорит мне, что он знает, что у меня на уме, и жар смущения ползет вверх по моей шее, скапливаясь на моих щеках, когда я обильно краснею. Он сжимает мою руку, все еще зажатую в его, и мое сердце согревается молчаливой привязанностью.

Стараясь взять тело под контроль, я поворачиваю глаза, чтобы посмотреть через лобовое стекло, и понимаю, что мы уже подъезжаем к студии, где Клара берет уроки балета дважды в неделю.

Это милое маленькое здание из светло-желтого кирпича, зажатое между двумя другими заведениями, со стеклянной дверью в стиле гаража и примитивным интерьером, который указывает на то, что когда-то это была механическая мастерская, переделанная в школу танцев. Улыбка растягивает мои губы, когда я вспоминаю, как Николо впервые увидел эту скромную маленькую студию.

— У нас есть все деньги мира, чтобы тратить их на уроки танцев, и ты хочешь, чтобы Клара училась именно здесь? — Спросил он. — Как может быть хорошо в таком районе?

— Нико, — отругала я его. — Там я впервые научилась танцевать. Кроме того, у этого места феноменальная репутация и замечательные учителя. И прежде чем ты начнешь оскорблять этот район, скажу, что он всего в нескольких кварталах от того места, где я выросла.

Этого хватило, чтобы Николо уступил моему выбору. И вот уже три года Клара с энтузиазмом берет уроки танцев и усердно их практикует.

Припарковавшись на улице, Николо глушит машину, и мы все шумно выбегаем.

— Твои туфли, Клара, — напоминаю я ей, когда она выскальзывает из бордового внедорожника без них.

— Упс. — Повернувшись, она откидывается назад в машину, чтобы выудить их с дальнего сиденья.

Затем мы всей семьей направляемся в студию.

— Доброе утро, Клара, — приветствует миссис Уипет со стойки регистрации, где она регистрирует еще одного своего ученика. — Мистер и миссис Маркетти.

Я до сих пор не могу привыкнуть к фамилии Николо. У меня сжимается грудь каждый раз, когда кто-то называет меня миссис Маркетти, и я думаю, будет ли это когда-нибудь звучать для меня нормально. Хотя это уже звучит правильно.

Ханна, мать одной из других учениц, приветствует нас, махая рукой и улыбаясь. И мы обмениваемся любезностями с другими родителями, пока регистрируем Клару. Школа — это замечательное сообщество людей из всех слоев общества, и мне нравится наблюдать, как Николо общается с ними, как обычный отец. Когда его роль в семейном бизнесе так часто требует от него сохранения устрашающей и жесткой персоны, эти маленькие проблески его как обычного отца каким-то образом становятся для меня еще более особенными.

Ровно в десять часов миссис Уипет призывает класс к порядку, и ее ученики находят свои места на ковриках, каждый из которых располагается на равном расстоянии вдоль балетного станка, пока их очаровательные отражения подмигивают мне через зеркало, выстроившееся вдоль одной из стен. Несколько родителей остаются, чтобы присмотреть за детьми, как это делаем Николо и я. Это своего рода рутина, в которую мы вошли, она началась, когда Клара спросила, не могу ли я посмотреть ее уроки, чтобы помочь ей попрактиковаться дома.

— Хорошо, класс. Давайте начнем нашу сегодняшнюю разминку с растяжки.

Милые карие глаза Клары встречаются с моими в зеркале, и она широко улыбается мне, прежде чем обратить внимание на указания своего учителя.

— Я сейчас вернусь, — бормочу я, наклоняясь к плечу Николо, прежде чем направиться к двери класса. Мое тело все еще в неистовстве после нашего разговора в машине, и мне нужно взять себя в руки, если я собираюсь высидеть час занятий балетом.

Проскользнув в коридор как можно тише, я направляюсь к туалету в дальнем конце студии. Класс Клары — единственный сегодня утром. Следующая группа учеников в возрасте от двенадцати до шестнадцати лет займет студию в одиннадцать тридцать, поэтому сейчас в коридоре совершенно пусто и тихо. Поэтому, когда мое ухо улавливает тихий шелест ткани позади меня, мое сердце подпрыгивает к горлу. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, кто там, и сильные руки обхватывают меня, и Николо застает меня врасплох. Пискнув, я едва не выпрыгиваю из кожи, и слегка шлепаю Николо по плечу.

— Ты меня до чертиков напугал! — Шепчу я.

Николо мрачно усмехается, притягивая меня к себе. Затем, обернувшись через плечо, чтобы убедиться, что мы одни, он тянется к шкафу для верхней одежды в прихожей и открывает дверь.

— Что ты делаешь? — Требую я, стараясь, чтобы мой голос был тихим, пока он тащит меня в замкнутое пространство.

На мгновение становится совсем темно, когда Николо заходит в шкаф вместе со мной и закрывает за собой дверь. Затем щелчок цепи светильника бросает золотистый свет на тесное пространство. Сейчас лето, поэтому полка над моей головой и стойка, который находится прямо под ней, лишены пальто и зимней одежды.

Тем не менее, места едва хватает для нас двоих, и я обнаруживаю себя прижатой к твердому телу Николо, мои руки покоятся на его мускулистых грудных мышцах. Одна его близость возвращает мое возбуждение к жизни, но, когда его сильные руки притягивают меня ближе, я чувствую, как его собственное возбуждение непреклонно прижимается к моему тазу.

Он не отвечает мне, вместо этого показывая мне, что он делает, когда наклоняется, приближая свои губы к моим с непреклонной силой. Стараясь молчать, я провожу руками по его груди и по его плечам, прижимаясь к нему, теряя всякое чувство самообладания. Мои пальцы расчесывают его черные кудри, когда я раздвигаю губы, чтобы погладить его язык своим собственным. Неважно, что мы взрослые и привели нашу дочь на уроки танцев. Я снова чувствую себя подростком, когда мы страстно целуемся в нашем скрытом пространстве, надеясь, что никто не застанет нас врасплох.

Руки Николо блуждают по моим изгибам, исследуя меня, как будто я новая и захватывающая фигура, о которой он должен узнать больше. Когда его ладонь находит мою грудь, он почти болезненно сжимает нежный шарик, что каким-то образом только усиливает мое удовольствие. Я хнычу, когда он отпускает меня, чтобы скользнуть вниз по моим бедрам к моей заднице, ощупывая, массируя, пока он исследует меня с таким же рвением, как и прежде. Его пальцы сжимают ткань моего платья, сминая его, когда он поднимает его выше по моим ногам.