Миледи и притворщик

Вещичку Нейлы я все это время носила в сумке с объективами, потому спешно вынула её, но тут же задумалась – а кому именно мне нужно её передать? В этой труппе человек пятнадцать, кто именно должен принять цилиндр? Да, и та ли это труппа факиров, о которой говорила Нейла? Наверняка их по всему Сахирдину десятки. Нельзя мне ошибиться и отдать цилиндр не тем людям. Нейла за это обещала меня проклясть. А ещё она обещала, что стражи огненных врат сами узнают меня и сами всё заберут.

Я всё же вынула цилиндр, прижала его к груди и, когда представление закончилось, приблизилась к выставленному блюду, куда зеваки кидали монетки в уплату за зрелище. Я подошла медленно, немного постояла рядом, так же медленно прошла мимо факиров. Кто-то из них посмотрел на меня, кто-то даже не поднял глаз, разбирая свой инвентарь. И ни один из них не отреагировал на цилиндр Нейлы. Никто. Что ж, кажется, я ошиблась, и мне стоит поискать в следующем городе другую труппу факиров. А может, и вовсе стоит присмотреться к другим людям. Эх, Нейла, не могла сказать мне чётко и конкретно, кто и когда придёт за её цилиндром. Ей лишь бы загадками говорить, а мне теперь переживать.

После выступления караван двинулся в путь. Шанти и Леон ехали рядом и изредка о чём-то переговаривались. Я же ехала позади и клевала носом.

Сегодня днём я слишком мало спала. Как, собственно и в любой другой день в последние две недели. Ничего, как только доберёмся до Бильбардана, моя работа закончится, и я смогу вдоволь отоспаться. Сколько ещё ждать? Ещё две недели? Что ж, придётся взять волю в кулак и потерпеть. А пока можно немного подремать, верхом на верблюде. Леон прав, сидя между горбов этого могучего зверя не страшно свалиться на землю во сне.

Внезапно из пелены призрачных образов и звуков меня вырвали изумлённые голоса. Я встрепенулась и не сразу поняла, куда все смотрят. А в стороне от каравана пылал огонь. Пожар? В скалистой пустыне? Чему тут гореть?

Я заглянула за спину Леону, что ехал в крайнем левом ряду, и обомлела. То, что открылось моему взору, лишало дара речи и дарило суеверный ужас вперемешку с восхищением. В сотне метров от каравана разверзлась земля. Огромная дыра в десятки метров в диаметре пылала изнутри языками пламени. Она выглядела как настоящий кратер извергающегося вулкана, только лавы вокруг не было, да и горы отстояли в стороне, здесь же расстелилась равнина.

Мне захотелось подъехать поближе, чтобы лучше всё рассмотреть, но, увы, поводья моего верблюда были намертво привязаны к седлу впереди идущего.

– Что это за место? – не терпелось мне узнать у Шанти. – Как оно появилось? Что это вообще такое? Откуда огонь? Он давно здесь горит? А почему? А как?..

В голове крутилось столько вопросов, что Шанти не стал дожидаться, когда я махом задам их все, и ответил:

– Это, Пасть Гатума, его огненная глотка, что разверзлась здесь сотни лет назад.

– А кто такой Гатум?

– Подземный бог, что никак не может насытить своё чрево и требует от каждого, кто проходит мимо, жертву.

Я бы спросила его, какие именно жертвы принимает Гатум, но тут же увидела, как люди слезают с верблюдов и направляются к огненной пропасти, чтобы кинуть в неё то чёрствую лепёшку, то кусок ткани, то связку монет. Каждый спешил поделиться с подземным богом чем-то обыденным, но нужным. Вот только для чего?

– Они задабривают огненных демонов. Демоны живут в Пасти Гатума, но могут вырваться и увязаться вслед за странниками. И тогда от них не отделаться одной лишь хлебной лепёшкой.

Жуткое предание, но я уже расчехлила камеру и отправилась снимать светящуюся в кромешной тьме полоску оранжевого света и чёрные силуэты людей на её фоне. Загадочно смотрится. С налётом мистики и волшебства.

Леон сначала что-то обсуждал с Шанти, а потом увязался за мной, чтобы с усмешкой сказать:

– Ну да, пасть подземного бога, как же. У нас в королевстве в приграничной зоне с империей такая же пасть имеется. Рукотворная.

– Правда? Что-то я ничего про это не слышала?

– Так её смастерили пару лет назад. Сначала геологи нашли скопление подземного газа. Потом рабочие пробурили разведочную скважину, наткнулись на пустоты, и провалились туда вместе совсем оборудованием. Три человека погибло, страшная вещь. А из тех вскрытых пустот начал исправно подниматься газ. Фермеры из соседней деревни возмутились, мол, тут рядом с этой дырой будут пастись наши коровёшки, ещё потравятся и задохнутся, сделайте что-нибудь пока всё приграничье не осталось без молока. Геологи посовещались, посчитали что-то и предложили этот подземный газ просто выжечь. Кинули спичку, яма запылала. Геологи с фермерами ждут день, ждут второй, а газ все не заканчивается. Они ещё подождали, а яма горит и горит. Уже третий год, кстати, горит. – Тут Леон отвлёкся, спросил что-то у Шанти, потом поражённо что-то сказал ему в ответ и снова обратился ко мне. – Сотни лет горит эта пасть?! Да, не дождутся наши фермеры, когда яма потухнет. Хотя, когда вечером мимо неё пролетаешь, так красиво сверху смотрится.

– Сверху? – смекнула я и огляделась по сторонам. – Точно, мне нужен снимок с верхней точки. Надо лезть на ту гору поблизости.

И Леон, и Шанти в два голоса отговаривали меня от этой затеи, но я стояла на своём: даже снимка, сделанного на краю огненного обрыва мне мало, нужно что-то более эффектное. С большим охватом и перспективой.

– Караван не будет ждать, пока мы поднимемся и спустимся с горы, – предупредил Шанти.

– Пускай идёт, – не сдавалась я, – а мы его нагоним. Сигнальные фонари погонщиков не дадут нам сбиться с их следа.

Ещё пара минут мне понадобилось на то, чтобы уговорить Леона остаться возле Пасти, а ему – объяснить через Шанти Чензиру, что нам придётся задержаться здесь ненадолго.

Наконец мне разрешили подняться на скалу в сотне метров от Пасти Гатума. Пока двое стражей стояли у подножия, а двое других вместе с нашими вещами ушли вслед за караваном, ещё двое поднялись вместе со мной, Леоном, Шанти и Гро на скалу, благо склон был не крутым и с удобными выступами.

Открывшийся вид поражал воображение: глубокая яма, а в ней по стенкам извиваются десятки больших и малых струек пламени. Чёрная пустыня и красно-оранжевый овал в её сердце – просто великолепно!

Внезапно на дне полыхнул ввысь многометровый столб огня, но быстро погас – видимо газ вырвался наружу и выгорел. Какая же всё-таки красота!

– Ну, всё, пора ехать, – поторопил меня Леон. – Что-то я не вижу огоньков каравана. Наверное, далеко ушли, теперь не догнать.

Действительно, пора ехать. Тем белее, возле Пасти объявились какие-то люди, даже детский плач слышен. Неужели кто-то из каравана забыл накормить огненного божка и вместе с младенцем на руках вернулся, чтобы кинуть в яму подношение?

Мы спустились к подножию горы, и я поняла, что никакие это не попутчики. Вокруг огненной пропасти, что-то монотонно напевая, стояли мужчины и женщины, все с белых одеждах, что так эффектно отражают свет пламени в темноте. Кажется, эти люди пели гимн о лучших днях, что настанут, когда Гатум получит от них свой подарок. Кажется, это их шествие я видела сегодня утром в городе и даже сделала несколько снимков. Что ж, самое время заснять окончание некоего ритуала.

Я уже потянулась к камере, но едва не выронила её из рук, когда женщина подошла к краю пропасти и подняла над головой ревущего младенца. Этот жест говорил только об одном – она собирается кинуть ребёнка в Пасть Гатума.

– Нет! Постой, не делай этого!

И сама не знаю, как так вышло, что я рванула к пропасти и только на подступах поняла, что этот крик принадлежит мне.

Люди в белом вмиг обернулись, а женщина опустила ребёнка и прижала его к груди. Мужчины обступили её, а самый старший гневно спросил:

– Кто ты такая? Как смеешь стражам правосудия вершить справедливость у огненных врат Гатума?

– Что вы хотите делать с малышом?

– Этот ребёнок – залог договора, который был нарушен. Клятвопреступление должно быть смыто кровью.