Миледи и притворщик

Обвешанные поклажей, мы двинулись вперёд, кажется, вглубь леса. Стиан шёл позади меня, Гро всё время стремился рвануть вперёд и разведать для нас путь, я же словно телёнок на привязи еле поспевала за ним. В плотном одеянии мне сразу стало душно, а тут ещё полная неизвестность впереди, и сучки с корнями под ногами, о которые то и дело можно споткнуться и расшибить лоб.

– Стиан, – взмолилась я, – можно я сниму этот мешок? Никого ведь в этом лесу кроме нас нет, никто не увидит…

– Нет, нельзя, – непривычно сурово отрезал он, – и называй меня Шанти.

– Ладно, – немного оторопела я от столь жёсткой реакции. – Я думала, здесь безопасно.

– Мы ступили на землю Старого Сарпаля, здесь для тебя нет безопасных мест, Имрана.

– Прости?...

– Теперь тебя будут звать Имрана, – объяснил он, – ты ведь моя сводная сестра из проклятой деревни, ты полукровка, страдающая лучистым лишаем, вынужденная скрывать своё обезображенное лицо даже ночью, и зовут тебя Имрана. Обычное сарпальское имя, привычное сарпальскому уху.

– Ясно. Я поняла. А, может, всё-таки я хоть капюшон подниму и…

– Нет, Имрана, ни за что. Не вздумай делать этого. Ты должна следовать моим указаниям, понимаешь? Я очень сильно рискую, привезя тебя сюда. Если что-то с тобой здесь произойдёт, я этого никогда себе не прощу.

Да?.. с одной стороны приятно слышать, как сильно я дорога Стиану, а с другой – нежданная диктатура с его стороны душит меня не хуже жёлтого мешка на голове.

– В лесу даже ночью можно столкнуться с бродягой или припозднившимся путником, – продолжал он. – Ты не должна открывать лицо, пока мы не обойдём Фарияз и доберёмся до деревни, где живёт моя тётя Джия.

– Так мы видели с моря огни того самого города, где ты провёл детство?

– Да, это он. Но мы не станем туда заходить. Ты не станешь. Утром я пойду туда один, чтобы купить нам лошадей и провизию, а ты останешься в доме тёти Джии и не выйдешь оттуда до наступления глубокой ночи.

– Но я могла бы пойти на рынок с тобой… – хотела было возразить я.

– Нет, – был непреклонен Стиан. – В городе меня многие знают. Знают, что я племянник Биджу и Аджая, поставщиков персиков и абрикосов, и ещё знают, что никакой сводной сестры из проклятой деревни у меня нет. Так что в Фариязе тебе появляться нельзя. Когда будем проезжать через Манзо и Шамфар, попробуем зайти на рынок. Но, чувствую, там все от нас при виде твоего одеяния разбегутся. Но так даже лучше, толчеи у прилавков не будет.

Мы продолжали красться по узкой тропинке сквозь бьющие в лицо ветки и мрак. Мне казалось, что этот поход продлится до самого утра, но мы внезапно остановились, и Стиан спросил:

– Где твой нож?

– В сумке. А что?

– Достань и держи в руках. И Гро держи, а я пойду к дому тёти Джии, предупрежу её.

– Что, мы уже добрались до деревни?

– Да. Наконец-то.

Я долго рылась в сумке, пытаясь нащупать ножны, и вздрогнула, когда рука коснулась свёртка, в котором покоилась шкатулка с запертым на ключ кинжалом Камали. Нет, этот колюще-режущий предмет, что ещё недавно лежал в музее под защитным стеклом, я брать в руки пока не буду. Не время мне так рисковать. Моё сердце пока не свободно от злобы к мужчинам. Особенно, если один из них носит имя Адемар. И если занимает должность его советника, королевского министра, пресс-издателя, владельца алкогольного склада и директора винного магазина. В общем, моё сердце пылает ненавистью ко всем тем людям, кто разрушил до основания моё доброе имя и карьеру в королевстве. Ну ничего, придёт час, и я всем им отомщу, всем… Так, что-то я отвлеклась и не о том думаю. Наверное, близость кинжала Камали на меня так влияет.

Найдя обычный разделочный нож, я вынула его из сумки и получила одобрительное:

– Молодец. Ждите меня здесь, я сейчас.

А потом я услышала лишь хруст веток и ощутила, как поводок натягивается до упора. Гро хотел было рвануть за хозяином, но я не дала. Эх, если бы я хоть что-то видела…Этот мешок на голове лишил меня возможности заметить противника ещё на подступах к моему убежищу в зарослях. А что я буду делать, когда кто-то из селян случайно наткнётся на меня здесь? Махать ножом? Нет уж, лучше я приподниму капюшон и присмотрюсь к обстановке.

Стоило мне об этом подумать, как заросли зашуршали, и я услышала тихое:

– Имрана, это я, не бойся.

Проклятье, мог бы заранее подать знак, а то я чуть было не выронила нож от неожиданности.

– Я всё проверил, – коснувшись моей руки, предупредил Стиан. – На улице никого нет, свет в окнах у соседей не горит. Все спят, никто нашего появления не заметит. А тётя Джия дома одна, её муж уехал в Сахирдин вместе с дядей Биджу и дядей Аджаем продавать курагу. Идём к ней, она уже ждёт нас.

Мы подхватили сумки с торбами и пошли. Стиан всю дорогу придерживал меня за локоть, ибо ночная деревня оказалась не намного светлее ночного леса. То, что заветный дом уже рядом, я поняла по скрипнувшим петлям и стуку дверной ручки о стену.

– Тётушка, – прошептал Стиан, – мы пришли.

Он завёл меня внутрь глинобитного домика и поспешил запереть дверь, а я, наконец смогла разглядеть через защитную ткань тусклый свет масляной лампы и силуэт хрупкой седовласой женщины, что закуталась в длинный палантин.

– Сынок, – поражённо выдохнула она и попятилась прочь от меня. – Что же ты?.. За что так?... Зачем же ты проклятую в мой дом привёл? Мне же теперь до конца дней…

Она не на шутку испугалась моего жёлтого одеяния. Кажется, Стиан не успел ей сказать, с кем пожаловал в гости.

– Не бойся, госпожа, – поспешила я откинуть капюшон, – я не принесу в твой дом беду.

Теперь без ненавистной ткани перед глазами я смогла разглядеть тётушку Стиана. А она была настоящей копией Шелы. Только постаревшей копией, будто лет на пятнадцать. Всё-таки тяжёлая крестьянская работа и палящее солнце Сарпаля совсем не щадят здешних женщин…

– Сынок… – теперь уже просияла она, стоило ей увидеть моё лицо, вовсе не обезображенное пигментными пятнами, – так ты женился? И привёз жену познакомиться со мной? Наконец-то. Дочка…

Тут она подошла к нам со Стианом, сгребла в охапку своими щуплыми ручками и обняла:

– Видно боги услышали мои молитвы, и нашли для моего мальчика потерянную половинку ребра.

– Что ещё за половинка? – не поняла я.

– Так это ты, – возрадовалась тётя Джия, – ты, доченька.

– Местная легенда, – шепнул мне Стиан, – говорят, Мерханум создал женщину из глины и ребра мужчины.

Ах вот оно что. Теперь понятно, откуда в Сарпале эта тяга мужей повелевать жёнами – женщины для них даже не люди, а облепленные глиной рёбра, которые когда-то были частью мужского организма. Раз печёнка не бунтует против своего хозяина, то и женщина не должна… Хотя, что-то я не о том сейчас думаю. Тётя Стиана уверена, что мы с ним уже женаты, хоть это и не совсем так. Но я точно не буду разубеждать её и расстраивать – она ведь так рада, что её любимый племянник стал настоящим мужчиной по здешним меркам.