Миллениум. Тетралогия.

– Что… да… возможно, – медленно произнес он.

– Я воспринимаю это как согласие, – сказал Микаэль. – Как ты смотришь на «Фолькоперан»?

Бар и ресторан «Фолькоперан» находились на Хурнсгатан, неподалеку от них, и туда любили наведываться журналисты и люди с художественными наклонностями.

– Вот только… – отозвался Андрей.

– Что?

– Мне надо заниматься портретом продавца произведений искусства с аукциона «Буковскис», который сел на поезд на Центральном вокзале в Мальмё, но так и не вернулся. Эрика считает, что он хорошо подойдет для раздела «разное».

– Господи, как эта женщина тебя эксплуатирует…

– Я так вовсе не думаю. Но у меня что-то не складывается. Текст получается очень путаным и неживым.

– Хочешь, я посмотрю?

– С удовольствием, но мне хотелось бы сперва немного продвинуться. Я сгорю со стыда, если ты увидишь текст в таком состоянии.

– Тогда подождем. Но давай, по крайней мере, сходим немного поедим. Потом ты сможешь вернуться и продолжить работу, раз уж тебе так надо, – предложил Микаэль и посмотрел на Андрея.

Эта картина будет долго вставать у него перед глазами: Зандер, в пиджаке в коричневую клетку и расстегнутой у ворота белой рубашке, выглядящий как кинозвезда, или, во всяком случае, больше обычного похожий на молодого Антонио Бандераса, на растерянного Бандераса.

– Мне, пожалуй, все-таки лучше остаться и разобраться с этим, – с сомнением в голосе проговорил он. – У меня в холодильнике есть немного еды, которую можно разогреть в микроволновке.

Блумквист задумался, не потребовать ли, по праву старшего, чтобы Андрей составил ему компанию на пиво. Но потом сказал:

– Ладно, увидимся завтра. Как там у них дела? Рисунка убийцы пока нет?

– Похоже, что нет.

– Завтра нам придется найти другое решение. Смотри не переработай, – сказал Микаэль, встал и надел пальто.

Лисбет припомнила, что когда-то давно читала о савантах в журнале «Сайенс». В одной из статей специалист по теории чисел Энрико Бомбиери ссылался на эпизод из книги Оливера Сакса «Человек, который принял жену за шляпу», где два умственно отсталых близнеца-аутиста сидели, откинувшись на спинки стульев, и повторяли друг за другом огромные целые числа так, будто видели их перед собой в каком-то внутреннем математическом ландшафте, или даже нашли некий загадочный кратчайший путь к таинству чисел.

Конечно, то, что удавалось близнецам, и то, что стремилась создать Лисбет, было двумя разными вещами. Однако ей подумалось, что некое родство все-таки существует, и она решила попробовать, хотя в успех почти не верила. Поэтому Саландер снова извлекла зашифрованный файл АНБ и собственную программу для факторизации с помощью эллиптических кривых. Затем опять повернулась к Августу. Тот ответил раскачиванием верхней частью тела взад и вперед.

– Натуральные числа. Ты любишь натуральные числа, – сказала она.

Мальчик не посмотрел на нее и отнюдь не прекратил раскачиваться.

– Мне они тоже нравятся, – продолжила Лисбет. – Но сейчас меня больше всего интересует одна вещь. Она называется факторизацией. Ты знаешь, что это такое?

Август, раскачиваясь, уставился в стол и, казалось, ничего не понимал.

– Факторизация целых чисел – это когда мы переписываем цифру в произведение натуральных чисел. Под произведением я имею в виду результат умножения. Ты следишь за моей мыслью?

У Августа не дрогнул ни один мускул лица, и Лисбет задумалась, не стоит ли ей просто-напросто заткнуться.

– Согласно фундаментальной теореме арифметики, каждое натуральное число можно уникальным образом факторизовать, и это довольно увлекательно. Такое простое число, как 24, мы можем получить разными способами, например, умножив 12 на 2, или 3 на 8, или 4 на 6. Тем не менее существует только один способ факторизовать его целыми числами: 2 х 2 х 2 х 3. Ты слушаешь? Все числа обладают уникальной факторизацией. Проблема же заключается только в том, что умножать целые числа и получать большие числа легко. Но часто бывает безнадежным идти обратным путем, от ответа обратно к целым числам, и один очень глупый человек воспользовался этим в тайном сообщении. Понимаешь? Это немного напоминает смешивание сока со спиртным: смешать легко, а снова разделить куда труднее.

Август не ответил ни кивком, ни словом, но хотя бы перестал раскачиваться.

– Давай посмотрим, хорошо ли у тебя получается факторизация натуральных чисел, Август. Давай?

Тот не сдвинулся с места.

– Я рассматриваю это как согласие. Давай начнем с числа 456.

Взгляд у мальчика стал пустым и отсутствующим, и Лисбет больше чем когда-либо уверилась в мысли, что вся ее затея – глупость.

На улице было холодно и ветрено. Впрочем, Микаэль посчитал, что холод даже пошел ему на пользу – он немного проснулся. Народу на улице было относительно мало. Блумквист думал о дочери Пернилле и ее желании писать «по-настоящему», и, разумеется, о Лисбет и мальчике. Что они сейчас делают?

Поднимаясь на «горбушку» Хурнсгатан, он немного засмотрелся на выставленную в витрине картину. Картина изображала веселых, беспечных людей на коктейльной вечеринке, и в этот момент ему подумалось – хотя наверняка ошибочно, – что сам он в последний раз беззаботно стоял с бокалом в руке целую вечность назад. На мгновение его потянуло куда-нибудь вдаль. Затем он вздрогнул, охваченный ощущением, будто его кто-то преследует. Но, обернувшись, Микаэль понял, что это ложная тревога, возможно, следствие всего того, что ему довелось пережить за последние дни.

Позади него стояла лишь восхитительно красивая женщина в ярко-красном пальто, с распущенными русыми волосами, чуть неуверенно и застенчиво ему улыбавшаяся. Он тихонько улыбнулся в ответ и уже собрался идти дальше, но все-таки задержал на ней взгляд, возможно, даже с удивлением, будто ожидая, что женщина в любую минуту превратится в нечто иное, более будничное.

Но она с каждой секундой скорее становилась более ослепительной, почти как королевская особа, как большая звезда, по ошибке блуждавшая среди обычных людей. По правде говоря, в этот момент, в первый миг изумления, Микаэль едва смог бы ее описать или указать хоть какую-то мелкую отличительную деталь ее внешности. Она представлялась неким клише, воплощением чего-то шикарного из модного журнала.

– Могу я вам чем-нибудь помочь? – спросил он.

– Нет-нет, – ответила она, похоже, снова смутившись, и ее неуверенность нельзя было не найти очаровательной.

Про такую женщину не подумаешь, что она застенчива. Судя по внешности, она должна бы владеть всем миром.

– Ну, тогда приятного вечера, – сказал он и отвернулся, но она остановила его нервным покашливанием.

– Вы случайно не Микаэль Блумквист? – еще более неуверенно спросила женщина, глядя на булыжники мостовой.