Миллиард долларов наличными

Чемиренко был опытным агентом ГРУ, других на такие задания не направляют. И вот его убили. Задушили в номере, предварительно усыпив. Задушили – и концы в воду.

Правда, в городе остается человек, который знал Чемиренко и которому, по его словам, Седов может полностью доверять. Этот человек – Аня Селихова, вокзальная буфетчица. Завтра он ее разыщет. А сейчас нужно возвращаться.

В квартиру Гали он вернулся тем же путем, через лоджию. Войдя, подошел к входной двери, снял собачку-предохранитель. Прислушался: звука мотора, который говорил бы о возвращении «Мерседеса», слышно не было.

Постояв у входной двери, вошел в ванную. Здесь горел свет, выходя, Галя его не выключила. На полочках, на туалетном столике, даже в раковине валялись коробочки, пакеты, бутылочки с лекарствами. Поискав, довольно скоро нашел то, что ему было нужно: упаковку со снотворным. Взяв пакетик, прошел на кухню, которая одновременно служила и столовой. Открыл холодильник – в отделении в дверце стояло около дюжины бутылок. Одна из бутылок, виски «Уокер», была начата. Взяв ее, достал из пакетика со снотворным четыре таблетки – достаточно сильную, но вполне безобидную порцию. Превратив их чайной ложкой в порошок, открыл винтовую пробку, высыпал в бутылку порошок, снова завинтил пробку и поставил виски на прежнее место в холодильник. Пакетик с оставшимися таблетками выбросил в мусорное ведро.

Пройдя в гостиную, включил телевизор, сел в кресло и стал смотреть передачу.

Довольно скоро услышал звук остановившегося у дома «Мерседеса». Через несколько минут раздался звук ключа в замке, дверь открылась. Обернувшись, увидел запыхавшуюся Галю. Она держала в руках бумажный сверток. Спросил:

– Ну как?

– Все в порядке… – Подойдя к нему, Галя села на ручку кресла. Положила сверток к нему на колени: – Держи… Твои документы…

– Где они были?

– Валялись в шкафчике, на полу…

– Черт… Наверное, выпали, пока я раздевался… – Развернув сверток, облегченно вздохнул: – Все здесь. Галочка, спасибо. Поцеловать можно?

– Можно, – она поцеловала его в губы. Отстранившись, сказала: – Я вижу, ты отошел?

– Да вроде. Аспирин помог. Знаешь, я бы даже еще выпил. Чуть-чуть – за находку документов. Как?

– Давай. Чего ты хочешь?

– Я бы выпил чего-нибудь крепкого. Виски есть?

– Кажется, было. Виски, между прочим, мой любимый напиток. – Встала. – Сейчас посмотрю.

Пройдя на кухню, открыла холодильник. Крикнула:

– Есть «Уокер»… Есть «Олд Скотч»… Что будешь?

– Если можно, «Уокер»… Только положи побольше льда…

– Сейчас…

До него донеслось бульканье жидкости, позвякивание льда. Наконец, подойдя, Галя протянула ему высокий стакан, половина которого была наполнена виски, а половина – льдом. В ее стакане льда не было. Спросила:

– Поехали?

– Да. За удачу. – Он отхлебнул из своего бокала приличную порцию. Галя, выпив свое виски до дна, поставила стакан на журнальный столик. Покачала головой:

– Как я счастлива, что я тебя встретила. Если б ты знал. А ты?

– Я тоже.

Она снова села на ручку кресла. Обняла его, поцеловала. Оторвавшись, спросила полувопросительно-полуутвердительно:

– Я постелю постель?

– Конечно.

Сдув с ладони воздушный поцелуй, ушла в спальню. Встав, он подошел к открытой двери, ведущей в лоджию. Его начинало клонить ко сну, но он терпел.

Наконец, поняв, что еще немного, и он упадет, прошел в спальню. Постель была разобрана, на ней лежала Галя, абсолютно голая. Глаза ее были закрыты, она спала. Красивая девушка, подумал Седов. Но не для меня.

Пройдя на кухню, нашел стоящую на столе бутылку о остатками «Уокера». Отвинтив пробку, вылил виски в раковину, а пустую бутылку сунул в мусорное ведро. Обойдя квартиру, выключил свет. Едва найдя в себе силы, вернулся в спальню, разделся догола, лег рядом с Галей. Дотянувшись рукой до тумбочки, погасил настольную лампочку – и провалился в сон.

Он проснулся от постороннего звука. Полежав, понял: это жужжит телефон. Открыл глаза: светло, рядом с ним на кровати, лицом к нему, спит Галя. Часы показывают восемь.

Телефон, стоящий на тумбочке, продолжал жужжать. Помедлив, тронул Галю за плечо. Она продолжала спать, и ему пришлось основательно потрясти ее, прежде чем она открыла глаза. Поморгав, встряхнула головой. Увидев его, сказала:

– Юра…

– Галочка, доброе утро. Звонит телефон. Она улыбнулась.

– Телефон?

– Да. Дать тебе трубку?

– А который час?

– Восемь утра…

– Кто это додумался в такую рань… А?

– Не знаю.

– Ладно, дай. Может, это мама.

Он протянул ей трубку. Взяв ее, она легла на спину. Сказала:

– Алло? Да, это я. Ой, Глеб… Я тебя не узнала. – Прикрыв трубку рукой, шепнула: – Глеб. Ты здесь?

Седов кивнул.

– Да, Глебушка… – сказала Галя в трубку. – Просто я еще не проснулась. Да, немножко. Да нет, все в порядке… Юра? Да, Юра здесь. Хорошо, сейчас… – Протянула трубку. Взяв ее, он сказал:

– Да?

– Юра, прости, что разбудил… И оторвал, наверное, от чего-нибудь… Да?.

– Да нет, все в порядке.

– Я должен был знать, где ты находишься. Мы сегодня выходим в море, на Кипр.

– Понятно. Когда?

– Отход в четыре дня. Ты пока не дергайся, побудь с Галей, перед рейсом это очень даже не помешает.

– Естественно.

– Единственное, что мне нужно, – выписать тебе загранпаспорт и оформить кипрскую визу.

– Когда же ты все это успеешь?

– Не волнуйся. У нас здесь это делается в течение часа, все схвачено. Вообще-то ты мог бы выйти со мной в море и без загранпаспорта. Но лучше оформить все по правилам. Сможешь подойти часов в двенадцать прямо к яхте? Учти, к этому времени ты должен сфотографироваться. Нужны две твои фотографии, анфас, шесть на девять.

– Они будут.

– Все. Жду в двенадцать. Я знаю, паспорт при тебе.

– Да. Все документы при мне.

– Нужен только паспорт. Все, коллега, чао. Поцелуй за меня Галю. Поцелуешь?

– Обязательно…

– Пока… – В трубке раздались гудки. Положив трубку, повернулся к Гале.

– Глеб сказал, мы сегодня выходим. Мне нужно срочно быть на яхте.

Придвинувшись, она обняла его за шею:

– Ой… Что, серьезно?

– Серьезно.

– Знаешь, я ничего не помню… Ничего, что было вчера…