Миллиардер под прикрытием

– Может, это был бывший сотрудник службы безопасности?
– она пыталась казаться обеспокоенной.
– Понятия не имею. В то время меня накачали наркотиками, так что, боюсь, я ничем не могу помочь.

– Должен сказать, что ты восприняла это необычайно хорошо.

Она стиснула руки, ее ладони стали влажными.

– Я была в ужасе, если ты хочешь знать. Но теперь я в безопасности, так что нет смысла волноваться.

Отец на мгновение прищурился, словно пытаясь понять, говорит она правду или нет. Потом хмыкнул и уставился в пол.

– Я не пойду с этим в полицию. Я собираюсь расследовать это сам, потому что никто не мог похитить мою дочь из ее же спальни. В любом случае, безопасность будет удвоена, и в течение следующих нескольких дней ты останешься здесь.

Оливия сжала руки.

– Ты уверен, что это необходимо?
– обычно, когда она выходила из дома, у нее была охрана - отец всегда заботился о том, чтобы она была под защитой, - и она не возражала. Но не выходить вообще? Это казалось... чересчур.

– Не спорь, - отрезал Чезаре.
– Твоя безопасность имеет первостепенное значение, и если я говорю, что ты останешься здесь, то ты останешься здесь, понимаешь?

Сохраняя нейтральное выражение лица, Оливия кивнула, принимая его приказы, как обычно. Спорить было бессмысленно, особенно в таком настроении. Он был напуган, это было очевидно, и всегда лучше действовать осторожно, когда он был напуган.

– Кроме того, - продолжал Чезаре, - я хочу, чтобы тебя осмотрел врач и убедился, что с тобой все в порядке.

Оливия нахмурилась.

– Мне не нужен врач, папа. Я же сказала, я в порядке. Я не пострадала.

– Просто скажи «да», Оливия. Я не в настроении спорить.

– Да, конечно, - она старалась говорить спокойно, потому что ему нравилось, когда она была спокойна.
– Не проблема.

Напряжение спало с его плеч, и он посмотрел на нее, а холодное выражение исчезло из его глаз.

– Я беспокоился за тебя.

Ее отец был не из тех, кто любит хвалить или подбадривать, и уж точно никогда не говорил: «Я люблю тебя». Но время от времени он давал ей понять, что она ему не безразлична.

Она улыбнулась, чувствуя тепло в груди, потому что впитывала его похвалу всякий раз, когда он решал ее высказать, как голодное растение впитывает солнечный свет.

– Я знаю, папа, - она хотела сказать еще что-то, но, это бы затянуло момент, и отец начинал раздражаться, поэтому она оставила эту тему.

Он снова хмыкнул и снова уставился в пол.

– Ладно, оставим пока этот вопрос. Мне нужно поговорить с тобой еще кое о чем, Оливия.

– О?

– Дэниел Мэй звонил мне пару дней назад.

От этого имени у нее по спине пробежал электрический разряд, а в голове внезапно раздался голос Вульфа: «Он сказал мне, что обещал тебя Дэниелу Мэю».

– Понимаю, - она говорила размеренным тоном.
– Чего он хотел?

Отец поднял голову.

– Он хочет пойти с тобой на другое свидание.

Еще один удар током, на этот раз более сильный.

Оливия изо всех сил старалась сохранить нейтральное выражение лица.

– Неужели? Я думала, что последнее свидание с ним было полным провалом.

– Очевидно, нет. Ты ему понравилась. Очень сильно. Ты напоминаешь ему его покойную жену.

Холод сжал ее грудь, и она не могла придумать, что сказать.

– Но дело не только в этом, - продолжал отец, не дожидаясь, пока она заговорит.
– Он человек старомодный и спросил, позволю ли я ему ухаживать за тобой.

На этот раз она не смогла сдержать шока.

– Ухаживать за мной?
– глупо повторила она, глядя на все еще красивое лицо отца.

– Да. Как я уже сказал, он старомоден. Но мне нравится, что он спросил, - Чезаре уставился на нее.
– А ты что думаешь?

Оливия моргнула, потрясенная, не понимая, о чем он говорит.

– Что я думаю о чем?

– Что ты думаешь о том, что он будет ухаживать за тобой? Я знаю, что он старше тебя, но я не возражаю. Он тоже могущественный человек. Богатый. Он сможет хорошо о тебе позаботиться.

Она снова моргнула, голос Вульфа и то, что он сказал, эхом отозвались в ее голове. Нет, отец не обещал ее Дэниелу. Дэниел попросил разрешения ухаживать за ней, и теперь ее отец просто пересказывал их разговор. Она не обязана видеть этого человека, если не хочет.

– Не знаю, готова ли я к этому, - сказала она, довольная тем, как спокойно прозвучал ее голос.
– На данном этапе я вполне счастлива быть одна.

Она подумала, что он пожмет плечами, и на этом все закончится, но он этого не сделал. Вместо этого он нахмурился, пригвоздив ее своим острым голубым взглядом.

– Да, но ты не можешь всю жизнь быть одна, Оливия. Это одиноко. Поверь мне, я знаю.

Застигнутая врасплох, потому что обычно он не делился с ней своими чувствами, Оливия снова моргнула.

– Папа, я знаю…

– Думаю, ты должна согласиться, - перебил он.
– Тебе понадобится кто-то, кто защитит тебя, если со мной что-нибудь случится, и Мэй вполне может это сделать.

Она изумленно уставилась на него.

– Но мне не нужна защита.

– Конечно, нужна. Ты - моя дочь. Ты всегда будешь нуждаться в защите.

Оливия хотела было сказать, что прошлой ночью, когда Вульф прокрался в ее комнату и похитил ее, он не очень хорошо ее защитил, но решила, что не стоит.

– Тогда усиль мою охрану. Или еще лучше, я усилю свою собственную безопасность. Дэниел не имеет к этому никакого отношения.

Хмурый взгляд ее отца только усилился.

– Это хороший деловой ход. Я имею в виду тебя и Дэниела.

Холод в груди становился все сильнее. Отец никогда раньше не проявлял интереса к ее личной жизни. О, она знала, чего от нее ждут в качестве дочери де Сантиса, и он как-то сказал ей, что ожидает от нее достойных поступков, когда дело касается представителей противоположного пола, что означало «тебе не разрешают встречаться с парнями, пока я не скажу». Что было прекрасно, поскольку единственным мужчиной, которого она когда-либо хотела, был Вульф.

Но чтобы он вдруг стал настойчивым в отношении Дэниела Мэя? В этом не было никакого смысла.