Миллион миров с тобой

Но я могу спасти свою сестру. Я могу спасти весь свой мир. Всех, кроме Пола.

Металл под моими ладонями нагревается ещё больше... становится горячим...

— Что это за звук? — папа, который пытался игнорировать меня, резко оборачивается и смотрит на меня. Его глаза расширяются. — О господи.

Как можно быстрее я поднимаю Жар-птицу над головой и швыряю её в стекло. Стекло разлетается вдребезги и осколки разлетаются во все стороны. Сама Жар-птица приземляется в середине призрачной полуформы Джози, тела, которое только сейчас снова становится видимым, и на мгновение она светится красным там, где должно было быть её сердце. Моя мать кричит, и я задаюсь вопросом, насколько большой будет бум.

Когда Жар-птица взрывается, кажется, что взрыв прогремел сразу во всех измерениях.

Когда я прихожу в себя, проходит всего несколько минут. Осколки стекла и металла посыпались на пол, и большинство ближайших компьютерных панелей потемнели, их расчёты на данный момент закончились. Я лежу на одном из столов, и мои руки больше не связаны.

Отсутствие моей Жар-птицы кажется таким странным. Я так привыкла к ощущению этой тяжести на груди, к прикосновению металла к коже. Уничтожив свою Жар-птицу, я застряла в этом измерении навсегда или до тех пор, пока они не решат изгнать меня в какое-нибудь другое измерение, чтобы вернуть Ведьму домой. Она может вернуться в это тело в любое время, но я буду владеть её сознанием, пока я остаюсь. Вернут ли они меня обратно в мою собственную вселенную, чтобы я умерла вместе с ней? Или они забросят меня в какое-нибудь случайное, незнакомое место, где я проведу последние часы в одиночестве?

Голова у меня не болит. Я не чувствую ни головокружения, ни тошноты. Моя потеря сознания, похоже, не была вызвана сотрясением мозга. Может быть, человеческое сознание, привязанное к Жар-птице, реагирует таким образом, когда Жар-птица внезапно перестаёт существовать.

Я слышу голоса родителей раньше, чем вижу их. В частности, я слышу, как моя мать говорит:

— Удалите все данные, связанные с проектом Эвридика. Полное удаление и разрушение прежнего хранилища данных, которое должно последовать немедленно. Разрешение Коваленко.

Я поворачиваю голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как зелёный луч проносится мимо её глаза, проверяя сетчатку, прежде чем на мониторе компьютера светящимся шрифтом появляется слово: подтверждаю.

Папа колеблется, потом вздыхает.

— Вторичное Разрешение Кейн.

Снова всплывает слово "подтверждено".

Моя мать тянется к экрану, прежде чем замечает меня. К моему удивлению, она улыбается. Это самая грустная улыбка, которую я когда-либо видела.

— Значит с тобой всё в порядке.

— Хм, да, — я пытаюсь сесть. Я чувствую себя хорошо, и никто меня не останавливает. В комнате нет ни одного охранника. — Что случилось?

— Случилось то, что ты уничтожила шанс Джози на воскрешение. — Папа на мгновение закрывает глаза, но его тон остаётся мягким. — Не из мести — это мы понимаем. Мы тоже так поступаем, — он говорит это так, словно ему пришлось потрудиться, чтобы убедить самого себя. — Ты чувствовала, что спасаешь другие миры, и её тоже. Разве не так?

Я киваю. Взрыв Жар-птицы повлиял бы даже на “незримое” тело в этом измерении, если бы у неё не было такой силы, она не смогла бы вернуть нас обратно в наши тела. Когда я уничтожила эту комнату, я уничтожила тело Джози навсегда. У них больше нет причин разрушать вселенные, потому что осколкам её души некуда возвращаться. Джози наконец-то может отдохнуть с миром.

Я знаю, что поступила правильно. Но я не могу поверить, что мои родители тоже это понимают.

— И вы не сердитесь, что я это сделала?

— Мы сердимся, — резко говорит мама. — Потеря Джози никогда не будет чем-то меньшим, чем величайший кошмар, который мы когда-либо пережили. Но то, что ты сказала, о том, как она будет себя чувствовать...

— Мы думали о себе, — добавляет папа. — Только не о ней.

Мама продолжает:

— Мы ещё больше злимся на себя за то, что вообще пошли по этому пути. За то, что втянули в это Джози, а потом и нашу Маргарет. Мы пытались обмануть судьбу, которую вполне заслужили. Ты действительно сделала что-то, к чему мы тебя не подталкивали? Есть ли у нас потери, которых мы не заслужили?

— Мы бы никогда не остановились сами, — признается папа. — Но мы понимаем, почему ты остановила нас.

Они не могли так легко сдаться. Неужели они действительно услышали то, что я пыталась им сказать раньше? Они так любят Джози...

... но и меня они любят. Может быть, несмотря на ужасную потерю, которую они понесли, и возобновление их горя, они смогут отпустить Джози, если всё ещё смогут сохранить свою дочь.

Эти изуродованные портреты во вселенной Джози до сих пор преследуют меня. Если версии моих родителей из Главного Офиса могут отказаться от своих поисков, я могу попытаться примирить их с их выжившей дочерью, даже если это означает дать Ведьме счастливый конец, которого она не заслуживает.

Я напоминаю себе, что здесь нельзя использовать имя Ведьмы.

— Ваша Маргарет готова на всё, чтобы вы, обратили на неё внимание. Любите её как можно сильнее. Но вы говорили ей, что все эти люди заменимы, что любой человек во всей мультивселенной может отправиться прямиком в ад, ради возвращения Джози. Конечно, она думает, что и её можно заменить. Что она не имеет значения. И она ненавидит себя за то, что её недостаточно. Поэтому она убивала всех этих Маргарет, потому что это было похоже на самоубийство, снова и снова.

— Нет, — настаивает мама. — Она тоже хотела вернуть Джози, так же сильно, как и мы. Ты не знаешь её так, как мы.

— Мне вовсе не обязательно знать её. Я — это она. Потому что каждая наша версия — это уникальный индивидуум, который заслуживает того, чтобы быть признанным самим собой, но что-то глубоко внутри, всегда одно и то же. Вот почему я могу видеть её изнутри, когда вы не можете, вот почему я знаю, что это разрушает её, — я с трудом подбираю слова. — Когда она вернётся домой, у вас будет много работы.

Папа медленно кивает.

— Мы вернём её обратно. Так или иначе.

До тех пор, пока мне больше не придётся иметь с ней дело, отлично.

Наконец мама поворачивается к пульту компьютера.

— Активируй окончательное удаление всех файлов проекта Эвридика по моей команде.

Они действительно это делают. Они действительно собираются закончить свои поиски Джози. Всё кончено.

Но почему Пол должен был умереть за это? Несправедливость и потеря впиваются в меня когтями, снова сдавливая горло. Его смерть спасла так много жизней, говорю я себе, но мне всё равно. Не сейчас, не сейчас. В этот момент я понимаю, почему мои родители считали, что уничтожение вселенных — небольшая плата за возвращение Джози. Я чувствую, что могла бы сделать ужасные вещи, разорвать весь этот ужасный мир на части, если бы только это означало, что я снова увижу своего Пола.

Я бы не стала... никогда. Но теперь я знаю, как должно быть больно чувствовать всё это.

С Жар-птицей я всегда смогу найти его, или, по крайней мере, его версию, говорю я себе. Но это не помогает. Другая версия не годится. Я хочу того, кто бросил всё, чтобы спасти меня, того, кого я держала так близко в Москве, моего Пола. А он ушёл.

Мама бьёт по пульту. Компьютерный голос нараспев произносит:

— Инициирую завершение проекта Эвридика.

Облегчение накатывает на меня головокружительной волной. Всё кончено. Всё действительно кончено.