Миллионер

– Обо мне ничего не говорил?

– Говорил, - вздохнула.

– Что?

– Что дуракам везет.

Я посмеялся: кто бы знал, что старенький еврей так близок к истине. Был. Теперь его нет. И надо понять причину его ликвидации. Касается ли она нас или это стечение обстоятельств?

– А ты на самом деле сделал миллион?
– спросила моя собеседница.
– Я не верю.

– Проверь, - буркнул.

– А как так получилось?

– Перед тобой, - попытался отшутиться, - гениальный трейдер.

– Кем бы ты ни был, - не верила, - а за несколько дней заработать миллион долларов невозможно.

– Возможно, - проговорил не без самодовольства.

– А ты не хакер?

– Не оскорбляй меня, - запротестовал.
– Не хакер я.

– Тогда кто?
– пытливо посмотрела.

Передо мной возникла дилемма: говорить прекрасной собеседнице о "золотом мальчике" Илюше Шепотиннике или не говорить? Доверяю я девушке, похожей на солнечный ветер, или подозреваю её в том, что несет она в себе мусор предательства?

Выражаюсь столь изысканно только по той причине, что не знаю, как поступить. Сомнение - проклятье наших капитализированных дней. Как быстро нас отучили от веры и надежды на лучшее.

Впрочем, большинство из нас сами слабы духом и помыслами. Не буду пополнять ряды неудачников, решаю я, и называю причину моих побед на бирже.

Разумеется, Мая не верит. И как можно поверить в такую беспросветную бредятину? Никак нельзя поверить.

– Слава, прекрати издеваться, - обижается.
– Наверное, существует технические способы воздействия на движение валют?

– Я имею отношение к технике, как пианист к сверлам, - уверяю.
– Дело в человеческом факторе, - назидательно поднимаю палец.
– Человек у нас ничто, но иногда случаются исключения.

– Я же видела Илюшу, - рассуждает девушка вслух, - он производит впечатление круглого идиота.

– Круглее не бывает, - соглашаюсь я.
– Однако и круг порой превращается в квадрат, - позволил некий философский постулат.
– Мы сами плохо знаем, что в наших черепушках квасится, - и развиваю мысль о том, что аутист ненормален для нашего сутяжного мирка, да, может, нормален для мира, нам неизвестного, существующего параллельно.

После этого заявления мы невольно осматриваемся: где ты, этот параллельный мир, скрытый ночной мглой? Ничего не увидели, кроме реальных бомжей, бредущих в неведомую даль.

Их было двое: маленькая спившаяся тетка, похожая узким личиком и длинным носом, на собаку таксу и спившийся долговязый хмыль, похожий малым лбом и долгим шнобелем, на борзую. От них даже на расстоянии несло привокзальной помойкой. И спорили они, кстати, о вокзалах г. Москвы.

– Не пойду я, Людок, на Белорусский. Там меня били.

– А на Казанском меня били, Пашечка.

– А на Курском нас обоих били...

– Ох, били!..

Признаться, глагол "били" они употребляли в более экспрессивной форме, привычной для уха тушинского жителя, но не как для надушенного ушка московской барышни, проживающей в пределах Садового кольца. И поэтому я крикнул:

– Эй, Людок, эй, Пашуля, заткнитесь! А то не дам денежку хорошую.

Собачьевидные бомжики оторопели, уставившись на нас, как на призраков. Должно, не ожидали доброго дела от людей, проживающих в другом мире.

– Д-д-дай, - заикаясь, попросил долговязый и сделал осторожный шаг. Будем молчать, как в могиле.

– Стой, где стоишь, - сказал я.
– Уж больно от тебя пахнет, товарищ.

– Прекрати, - поморщилась Мая, поднимаясь с лавочки.

– От тюрьмы да от сумы...
– и вытащил сотенку.
– Ваша, Паша, но берешь, когда мы отойдем на двадцать шагов. Считай вслух!..

Конечно, я не отличался особой деликатностью, считая, что вправе так поступать с теми, кто пал на дно жизни по собственному желанию, душевной немочи и любви к родной горькой водочки.

Дальнейшие события в парке были смешны и печальны. Когда я и Мая покинули его и вышли на освещенный асфальт, то услышали под темными деревьями визг и рычание: люди-псы мутузили друг дружку, сражаясь за кредитку.

Я посмеялся: очень похоже на то, что происходит на нашей бирже, только там все более цивилизованно. Впрочем, осекся, глянув на спутницу, дела на ВБ пострашнее будут.

– Прости, - сказала Мая, - мне надо идти.

– Я хотел, как лучше, - повинился.

– А получилось, как всегда.

Я приоткрыл массивную дубовую дверь, и девушка исчезла в сумрачно освещенном гранитном подъезде, похожем на склеп. М-да! Свидание Ромео и Джульетты не удалось. Не те времена, не те. Прагматизм шагает по стране, какая может быть романтическая любовь, когда хочется жрать, жрать и жрать: днем и ночью, летом и зимой, утром и вечером, весной и осенью. И все наше народонаселение только этим и занимается: набиванием брюха. Я и сам не прочь существовать с толстой, как барсетка нового русского, мамоной, но этого ведь мало, что чувствовать себя человеком? Не так ли?

Уходя, запрокидываю голову и вижу на штиле высотного здания, рубиновую звезду. Так мне кажется, что там, во влажных ночных облаках, горит рубиновая звезда Давида. Потом понимаю - сигнальные огни, отпугивающие воздушные лайнеры.

Уходя, вижу, как два собачьевидных бомжа торопятся к подземки, где янтарит круглосуточный пункт обмена валюты. Уходя, спрашиваю себя: отчего на душе так досадно, будто что-то происходит помимо моей воли.

Ответ получил скоро - по прибытию в свой родной двор, где творилась некая свето-шумовая вакханалия. Мне показалось, что снимают научно-популярный фильм о нашей помойке. Нет, все было куда серьезнее. У моего подъезда замечались два милицейских уазика с проблесковыми маячками, мелькание коих превращало ночное земное действо в запредельно-космическое. Во всех окнах пылал свет, а жители выглядывали из окон, точно с театральной галерки. Часть публики толпилась на клумбах, пытаясь приблизиться к подъезду, охраняемому милицейскими служаками. Стервозный лай собак дополнял хаос полуночи.

Первая мысль: что-то случилось с аутистом? Но отсутствие карет "скорой помощи" отрезвило меня. Тем не менее, я набежал на службистов с криками, что здесь живу. В это время во двор закатила машина службы "03", и я, ахнув: Илюша!, ринулся напролом.

Мой бег по лестнице вверх сопровождался милицейским матом и криками проклятия. На площадке пятого этажа теснились люди, как в форме, так и в гражданской одежде. Разумеется, они обратили внимание на придурка, целенаправленно хекающего по стертым ступенькам.