Миллионер
Шрифт:
– Молчи, трепло.
– И поинтересовался.
– Как Илюша?
– Не видишь, - открывал дверцу, - лучше всех.
– Ыыы, - радостно улыбался аутист, садясь в салон.
– Перестаешь знать людей, когда живешь среди людей.
– Чего это он?
– удивился Вася.
– Философствует?
– Ума палата, - посмеялся я.
– Живет в свое удовольствие.
– И почему я не идиот, - сел за руль наш приятель.
– Не было бы никаких проблем.
– А много проблем, - поинтересовался я, - у нас?
Наш криминальный друг выразительно
ВБ встречала героев цветами, барышнями в кокошниках, духовым оркестром и лозунгом: "Российский миллионер - лучший в мире миллионер!". Разумеется, шучу, однако некая восторженность к нам присутствовала. Во всяком случае, господин Брувер был любезен, как гюрза в руках змеелова.
– Васечка, всегда тебя рад видеть, - радовался.
– У нас большая удача. Это такая удача, я вам скажу. Везет же людям, - хихикал.
– Чтобы мне так везло.
Мой друг отвечал, что удача - дама капризная, и он прибыл сюда с тем, чтобы она случаем не взбрыкнула. Исполнительный директор на это говорил, что он всегда готов создать благоприятные условия для мастеров экстра-класса и, если господин Мукомольников сегодня подтвердит свое мастерство, то ему предоставят отдельный кабинет и все необходимые технические атрибуты для более комфортабельной работы.
Я все это слушал, и меня не покидало ощущение, что собеседники ведут диалог вовсе о другом. За общими словами скрывается некий тайный смысл. Какой?
– Надеюсь, касса работает?
– вмешался я.
– Исаак Исаакович, вы обещали.
– Я держу слово таки, Слава, - оскалился г-н Брувер.
– Как договорились вчера?
– Получаем "мелочь", - подтвердил, - и дальше режемся по крупному.
– Он не пропадет в этой жизни, - обратился директор к Василию.
– Это я вам обещаю.
– Мы ещё от него наплачемся, - согласился господин Сухой и поправил себя, глянув на аутиста, рассматривающего абстрактную картину на стене. От них.
Что чувствует стабильный нищий, когда в его карман нечаянно закатывается золотое колесико удачи? Наверное, приступ иступленной радости и неверия в чудо? Потом начинаются терзания: почему колесико такое малое по размеру, а нельзя ли по более оторвать счастья. Ах, как не повезло!?. Ну и так далее. Скверен человечек в своих непомерных желаниях, как мордатый червь в могильной яме. И с этим ничего не поделаешь - такова человеческая природа.
Примерно такие же чувства испытывал я, когда снова оказался в кассе валютной бирже. Смазливая кассирочка Леночка ничуть не удивилась, узрев меня:
– За миллионом?
– Чуток меньше, - застеснялся.
– Но миллион будет наш.
– Миллионом больше, миллионом меньше, - провела на своем ПК необходимые действия.
– Поздравляю, - проговорила без особого энтузиазма. Значит, не все берем?
– Не все.
Жаль, что я человек слова: умом понимал, что надо хапнуть всю сумму и бежать под галантерейные гавайские кипарисы и пальмы, да как тут убежишь? Надо жить под родными
березками и надеяться, что тебя не схоронят под ними раньше времени, отведенного Господом нашим.Надо признать, что мизансцену в кассе я представлял куда ярче, чем это происходило на самом деле. Буднично все как-то случилось, скучно: Леночка отсчитала купюры, заложила их в аппаратик, который с шумом потеребил их, как ветерок листву, потом на нем высветились изумрудные циферки и... пожалуйста, получите и распишитесь.
Две долларовые пачки по десять тысяч, перетянутые тонкой медицинской резинкой, не произвели на меня должного впечатления. И даже более того - я почувствовал горечь разочарования. Почему? Эти две пачки были оскорбительно малы по сравнению с брикетами, запечатанными в полиэтилен и лежащими на столе.
Я сдержал свои отрицательные чувства: Слава, не хами, ты в начале пути и, ежели поведешь себя не дураком, то пара брикетиков будут твои.
– Спасибо, - поблагодарил Леночку.
– Завтра приду еще, - пообещал.
– Буду ждать, - дежурно улыбнулась.
И я, заталкивая пачки в карманы брюк, поспешил в операционный зал, где уже находилась наша передовая группа в лице Васи да Илюши.
Застал их обоих нервничающих: аутист смотрел на экран и лепетал, как маленький ребенок, "спортсмен" тоже глазел на дисплей и не понимал дважды, что происходит с графиками и что от него хочет слюнявый психопат.
– Черт, - ругнулся я, - зачем включили ПК?
– Чего включили?
– не понял тот, кто рубил деньги из воздуха.
– Персональный компьютер!
– Он работал, - пожал плечами Василий и поинтересовался состоянием Шепотинника.
– Чего это он кочевряжится?
Я позволил себе дерзость нагрубить г-ну Сухому, потребовав, чтобы он пересел с моего места и прекратил третировать нашего болезненного друга, понимающего куда больше, чем мы думаем.
– А то никаких миллионов не увидим, - предупредил я, - как своих ушей.
– Ты меня пугаешь, - пошутил Василий, теребя свое ухо, но нашел новый стул и смолкнул, как монах в сергеево-посадской обители во время обедне.
Я же, как и Шепотинник, уставился, на экран, где на разноцветных фонах корчились графики четырех основных валют.
– Как дела, родной?
– обратился к аутисту.
– Начнем с красненькой?
– У Славы желтые ботинки, - проговорил Илюша.
– Желтые ботинки у Славы. Почему желтые ботинки? Желтые - цвет осени. Слава любит золотую осень. У Славы золотые ботинки.
Я прекрасно понял друга и, задав уточняющий вопрос: покупать или продавать валюту, кинул в топку МСБС 100 000 $.
Через два часа выяснилось, что мы выиграли восемьдесят пять тысяч. Выставив 185 000 $ на "синенькое", мы взяли уже сто двадцать пять тысяч.
"Красненькое" принесло нам около двухсот пятидесяти тысяч. Имея общую сумму в 560 000 $, мы бухнули их на "зелененькое" и в 17 часов 35 минут на нашем счете уладилась сумма в 1 000 000 долларов. Плюс ещё 60 000 $.
ОДИН МИЛЛИОН ДОЛЛАРОВ!