Миллионер

– Таких фактов у меня нет, – признал Крюков.

– Ну и что теперь делать государству? Разрешить объединение компаний будет равносильно признанию, что ваши намеки на коррупцию не лишены оснований и высшие должностные лица получили взятку. Отказать – выставить вас в роли борца за справедливость. Дескать, вы отказались платить и поэтому пострадали. – Веров испытующе посмотрел на Крюкова и замолчал.

«Ждет, чтобы я ответил. Не хочет подсказывать. На нервы давит. Откуда только он этих приемов набрался? Партийные инквизиторы – дети по сравнению с этими молодыми умельцами».

Однако изощренные удары Верова попадали мимо цели. Крюков догадывался, что никаких указаний на разборку с «Интер-Полюсом» Веров не получал. В крайнем случае формальное одобрение – не больше. Сейчас это предположение крепло и превращалось в твердую уверенность. В словах Верова звучала личная увлеченность. Если бы он выполнял указания сверху, этой страстности не было бы – разговор мог быть и более жестким, но сухим и безликим. Сидел бы он с мелкоозабоченным лицом и изрекал банальности. А тут – гримасы, ужимки и прыжки.

«Не понимаешь, голубчик, что ты все равно себя выдашь – жестом, интонацией, взглядом. По-любому раскроешься и никуда не денешься!» – уже без внутреннего протеста, снисходительно и даже с отеческой симпатией подумал Крюков.

– Не вижу никаких проблем. Я готов пойти навстречу любым требованиям и пожеланиям государства в обмен на понимание и поддержку планов объединения двух компаний. Позиция Промыслова также известна – отдаст свою корпорацию в государственную собственность по первому требованию.

– Так уж и отдаст?.. Делите его высказывания как минимум на десять. Его лихость понятна – права собственности сомнительны. Предприятия он получил в результате залоговых аукционов, ведь так?

Крюков в знак согласия кивнул. Он сам критически относился к тому, как Промыслов умыкнул лучшие предприятия, и возразить было нечего.

– Признаете, – удовлетворенно сказал Веров, – а залоговые аукционы официально осуждены как мошенничество. Посмотрите заключение Счетной палаты – там все изложено. Раздербанили государственную собственность, а сейчас готовы ее вернуть. Во-первых, все это пустые обещания. Никто так просто со своей собственностью не расстанется. А во-вторых, возникает законный вопрос – попользовались, заработали, а кто компенсирует государству недополученную прибыль? Промыслов? Он об этом как раз помалкивает. Пусть скажет «спасибо», если его не привлекут к уголовной ответственности. Так что на Промыслова не ссылайтесь!

«Ну да. Только на тебя можно ссылаться, урод!»

– Но Промыслова вы в оппозиционной деятельности не обвиняете, а меня уже в диссиденты записали, – уточнил Крюков.

В последнее время слово «диссидент» утратило значение борца за демократию и права человека и вновь обрело ругательный смысл – еще более негативный, чем в советское время, когда оно имело некий романтический ореол. Веров это хорошо понимал и тут же поспешил откреститься от обвинений Крюкова в самых жутких, по их общему восприятию, грехах.

– Никто вас в диссидентстве не обвинял. Не нужно преувеличивать! Но вы же признали, что в компании кризис управления. В общем, прежде чем заключать сделку с Промысловым, вам нужно крепко подумать: два тонущих корабля, если их связать вместе, плавучесть не увеличат. Так и пойдут ко дну камнем, а заодно утопят и свои команды.

«Опять угрожает! Его больше всего не устраивает слияние „Интер-Полюса“ с корпорацией Промыслова – вот в чем дело. С объединенной компанией будет труднее справиться, – размышлял Крюков. – Но кому справиться? Государству с укрупненной компанией даже удобнее – проще контролировать. И в случае захвата тоже проблем меньше. Вот еще одно подтверждение, что этот молодой прохиндей имеет личный интерес».

– Переговорите с вашим руководством. Пусть мне сформулируют конкретные предложения. Уверен, что наблюдательный совет «Интер-Полюса» их примет в полном объеме. Свою позицию я готов изложить публично, чтобы снять любые недомолвки, – предложил Крюков.

«Вывернулся, – подумал Веров. – Ничего, ты еще взвоешь. Против лома нет приема, а другого лома у тебя нет и не будет».

* * *

В приемную Крюкова ввалился его друг и соратник по Ассоциации российских предпринимателей Коркушко.

– Как поживает Николай Семенович? Давно не виделись. К нему можно?

– Только что вернулся из Кремля. Усталый, – приветливо улыбнулась секретарь Галина.

Она знала, что для Коркушко дверь всегда открыта, а если раньше пришли другие посетители, то пусть подождут.

К счастью, приемная была пуста. Крюков не любил, чтобы в зоне его обитания водились лишние особи.

– Доложите. Я только что с самолета, не успел позвонить, – соврал загорелый и отдохнувший Коркушко.

Он опасался, что Крюков выскажет ему немало «добрых слов» – обещал помочь через своего родственника в прокуратуре и ничего не сделал. Поэтому Коркушко предпочел не звонить заранее, а нагрянуть к своему приятелю внезапно, тем более что некоторые интересные факты ему в конце концов удалось выяснить.

– Ты куда пропал? – вместо приветствия спросил Крюков. – Я на тебя рассчитывал, а ты слинял – ни ответа, ни привета.

– Ездил в командировку – новые рынки сбыта нужны. На Запад нас не пускают – ищем нишу в Азии.

– Ну и, конечно, отдыхать не забываешь. Загорелый, веселый! Хорошо еще, что не пьяный.

– Обижаешь! Я давно не пью.

– Поэтому бизнес и не идет. С клиентом надо выпить и закусить.

– Николай Семенович, давай о делах поговорим! Что нового?

– Это я у тебя хочу спросить, что нового. У кого родственник в прокуратуре – у меня или у тебя? Или он не знает ни хрена?

– Извини, сразу все выяснить не удалось. То я в отъезде, то он. А это не телефонный разговор. Но сейчас ясность появилась.

– Не томи. Сыпь! Давай самое главное, детали потом обсудим.

– В общем, за операцией против «Интер-Полюса» стоит некий Веров из аппарата правительства. Он заказал.

– Я только что с ним встречался. Этот гнус небось пишет сейчас записку своему руководству – дескать, провел воспитательную беседу с кретином Крюковым, предупредил его, чтобы не лез в политику. Не те времена, чтобы всякая предпринимательская шатия-братия под ногами путалась! А если не исправится вышеупомянутый Крюков, то гнать его поганой метлой из «Интер-Полюса», а компанию перевести под крыло государства.

– Вполне вероятно, что такую записку Веров написал заранее и направил куда следует. Но настаивать на передаче компании на баланс государства он не будет. Он сам хотел бы эту компанию прихватизировать, – пояснил всезнающий Коркушко.

– Вот в чем дело! А где ты раньше был? – возмутился Крюков. В действительности роль Верова в этой истории уже не была для него неожиданностью. Он накатывал на приятеля только для того, чтобы вызвать у него чувство вины и желание оправдаться конкретными свершениями. Однако законфузить Коркушко оказалось не так просто. Он продолжал свое повествование совершенно невозмутимо: