Миллионы женщин ждут встречи с тобой

Следующие несколько дней мы с Лиззи пишем друг другу все более откровенные письма. Доходит до того, что она признается: «Обожаю танцевать голышом под тяжелый рок!» Не знаю, как реагировать на подобное заявление: возбудиться при мысли о пляшущей голой Лиззи (о’кей, я уже возбудился) или отколоть шутку насчет ее музыкальных вкусов. К черту! Я слишком возбужден.

Нам пора встретиться. В следующем письме назначаю ей свидание в Хэмпстеде. Сама она живет на севере Хэмпстеда, поэтому такое предложение кажется мне справедливым. Я не знаю, куда именно пойти, но в том районе полно классных баров, как-нибудь определимся.

Вечер. Стою у хэмпстедского метро и смотрю на часы. Лиззи опаздывает. На десять минут. На двадцать пять. Мимо проходят довольные парочки и посмеиваются над человеком без подруги, то есть надо мной. Полчаса спустя я начинаю писать sms-сообщения друзьям, просто чтобы не стоять в жалком одиночестве, а заняться каким-то делом.

«Не может быть. Она меня продинамила. О женщины!»И все в том же духе.

Ровно в 8.57, то есть когда я прождал уже пятьдесят семь минут и вот-вот собирался домой, а всякое допустимое время для опозданий давно вышло (сперва я хотел уйти через сорок пять минут, но потом понял, что мне все равно нечего делать, и заодно вспомнил о голых танцах), Лиззи выходит из метро.

Ничего себе! Она обалденно выглядит. Немного пухленькая, но с милой обаятельной мордашкой, двумя грудями, четырьмя конечностями, длинными волосами… Голые танцы, голые танцы, голые танцы… Подбежав ко мне (подбежав!), она делает страшно виноватое лицо и восклицает:

— Шон? Умоляю, прости, у меня заболела кошка, а соседка ушла, и мне пришлось вызывать ветеринара, прости, прости, прости!.. Куда пойдем?

Она запыхалась. И при этом фантастически хороша. Духи приятные. Состроив понимающую, но немного снисходительную мину, я что-то мычу. Потом вспоминаю, что девчонкам нравятся решительные мужчины. Бар на Хай-стрит кажется уютным, хорошо освещенным и весьма заманчивым, поэтому я говорю:

— В бар?

Лиззи, смеясь, кивает. По дороге она пытается рассказать, почему уехала ее соседка и чем заболела кошка. И еще почему ей нравится тяжелый рок. А также астрономия, Лос-Анджелес, регби, Прованс и глютамат натрия («А что плохого? С ним все такое вкусное!»). По-моему, она слегка нервничает. А может, всегда так тараторит. Впрочем, это очень соблазнительно, у меня даже немного встает, когда я просто иду рядом.

Такое бывает. Эрекция может случиться даже в автобусе или в магазине, если поблизости окажется симпатичная девушка. У одного моего приятеля встает даже тогда, когда он просто думает позвонить своей подружке. Хотя это, наверное, не показатель. Потому что другой приятель возбуждается от разговоров о курсе доллара. Он работает в деловом центре.

Когда мне удается вставить словечко, я немного рассказываю Лиззи о себе. В баре мне даже удается ее утихомирить. Она молчит довольно много… подозрительно много.

Странно. Минуту назад мы вовсю болтали, вернее, я слушал ее веселую болтовню, и пили вино. Все было отлично. А теперь она как воды в рот набрала. Я что-то не то сделал? Сказал? Мы разговаривали о книгах, кино, Индии, ее «седьмой по счету любимой стране», и вообще о всякой всячине, однако на спорные темы не переходили. Оглянувшись, я понимаю, что дело в баре. Она замолчала, когда мы сюда пришли.

Я пытаюсь разобраться, что здесь не так. Сперва ничего не замечаю. За столиком в углу треплются двое парней. Другие о чем-то шепчутся с барменом. В правом углу четверо усачей в обтягивающих джинсах шутят и смеются. А рядом с ними еще двое в узких белых футболках подпевают Тине Тернер и машут руками, точно продавцы в отделе парфюмерии.

Дьявол. Я привел Лиззи в гей-бар.

Хуже не придумаешь! Гей-бар! Хренов гей-бар! Что она обо мне подумает? Что я бисексуал? Метросексуал? Гомик с широкими взглядами?

Склонившись над столом, я угрюмо замечаю:

— Это бар для геев.

Тишина. Только в автомате поет Джуди Гарленд. Я смотрю на Лиззи. Ее лицо исказила странная гримаска: она беззвучно смеется. Беззвучно, но очень сильно. Наконец приходит в себя и выдавливает:

— Кхм… а я все никак в толк не возьму, куда ты меня привел! Ошибочка вышла?

— Ну… вроде того.

Теперь она смеется вслух.

— Я подумала, ты хочешь показаться современным. Тот парень в углу явно положил на тебя глаз. Может, найдем другое место?

Молодец. Молодец, Лиззи! Ты все правильно сказала. Я встаю и с улыбкой отвечаю:

— Конечно! Если хочешь. То есть я ничего не имею против гей-баров, у меня даже есть друзья-геи и один трансвестит, и…

Лиззи уже встала. Она берет меня под руку.

— Я знаю местечко, где делают отличные коктейли!

О да!

Три часа и семь коктейлей спустя мы прощаемся у метро. Довольно-таки неуклюжее прощание, пока Лиззи вдруг не вспоминает:

— Кстати, я соврала про кошку.

— Нетрудно было догадаться, — вру я.

— Правда? — Она смеется. — Надо же! На самом деле у меня был приступ девичьей болезни. Я не знала, что надеть: джинсы или юбку. Прости.

Лиззи по-прежнему улыбается. Красотка! Я подумываю о том, чтобы ее поцеловать, но потом решаю, что это слишком для первого свидания. Важно не переусердствовать, как было с Бонго-Бонго. Поэтому я по-идиотски жму ей руку и не знаю, что сказать. Лиззи сама выходит из положения:

— Звони! — говорит она.

Я открываю рот, чтобы сказать: «У меня нет твоего номера», но она протягивает визитку, чмокает меня в щеку и исчезает в метро.

Когда Лиззи уходит, мне жутко хочется станцевать победный танец. Эдакий разбитной народный, засунув большие пальцы в карманы жилета. Но жилета у меня нет, поэтому я возвращаюсь домой, где с трудом удерживаюсь от звонка Лиззи.

Сколько ждать? На следующее утро я даже беру трубку, однако вовремя останавливаю себя… э-э, мастурбацией. Может, это и грубо, но мой разум часто затуманивает сексуальное влечение, а так как мастурбация — самый простой способ от него избавиться, она, как правило, помогает. Я успокаиваюсь и готов ждать еще целыйдень.

Разговор по телефону проходит гладко, без сучка без задоринки. Хороший знак. Думаю, по телефонным звонкам можно судить о том, как все пойдет в постели. Если вы сумели поддержать ритм беседы, то, вероятно, животный ритм вы освоите без труда. Сказать по правде, раньше я об этом не думал, но слишком уж Лиззи охотно согласилась на второе свидание.

Теперь мы встречаемся в пивном ресторанчике. С едой на свиданиях бывает туго. Однажды я попал в жутко неудобное положение, когда пришел с подружкой в ресторан, заказал вина, свежего хлеба и любовно уставился на подругу поверх меню, а та вдруг беззаботно объявила, что села на диету и ничего есть не станет. Два часа она лихорадочно курила и пожирала взглядом мой ужин. Свидание было первым и последним.