Милое, доброе, кавайное

– Унью...- уныло произнес я. Всегда хотелось это сказать, да как то несолидно было.- А если самооборона? Могу я поймать грабителя, и, к примеру, залить ему в рот... Эм... как это будет по вашему... ага вот. А-с-о-т-н-а кислота. Вот. А потом смотреть, как он хрипит, выгибается, и пытается разорвать себе руками живот..

– Нет. Если на тебя напали, то надо позвать на помощь. Приедет полиция. Схватит преступника. А если ты зальёшь ему кислоту в рот, то сама станешь преступником.

Сказав это, он покачал в воздухе пальцем став очень похожим на кота Леопольда из советских мультиков.

– М... странно как то. А если я... хм... позову этих пу-ри-це-ски. Это будет, как если позвать храмовниц... жриц боли... да? То есть он будет страдать в их храме, и подвергаться пыткам пару лет... и... как же это звучало то... 'После смерти душа его попадет во дворец страданий, где будет вечно пребывать в пучине боли и ужаса под властью Черной владычицы'

– Нет. Не так. будет суд. Если их признают виновными, то их отправят в тюрьму. Где они будут работать на благо общества, и искупать свои прегрешения.

– А... жалкие торгаши. Не понимаю я вас. Дома каторгой наказываются только преступления против общества. Типа воровства налогов.

– У нас не убивают преступников. У нас их перевоспитывают.

У меня было не так-то много времени, чтобы придумать ответ, поэтому я ляпнул первое, что пришло в голову.

– Это... Сраные торгаши мозголомы. Перезапись личности ничем не отличается от смерти.

– Нет. Ничего такого, - замахал руками толстяк,- преступника изолируют от общества. А потом специальные люди, психологи, общаются с ним, пытаются понять его проблемы и решить их. Показывают ему неправильность его пути. И, когда он исправиться, выпускают его.

– Хм... Ладно, сделаю вид что поверил тебе. Итак, возвращаясь к теме, как у вас тут развлекаются, если уж убивать никого нельзя.

– О, у нас есть кино, игры, аттракционы, книги, мультики, интернет, и еще много чего интересного.

Глядя на то, с каким воодушевлением он это произнес, я понял. Ни в коем случае нельзя дать ему даже малейшего намека на то, что мне интересно что либо связанное с компами. Упаси господь, если вдруг тема вывернет на какую-нибудь ММО-дрочильню, и мне придется с кислой миной слушать бесконечные восторженные монологи, о том, почему тридцатьчетверка хуже тигра, перемежающиеся с какими то вообще непонятными словами вроде пуджа, характеристиками непонятных артефактов и их комбинациий, каких то незнакомых пушек, и о том как всем этим нагибать.

– Ух, как много непонятных слов. А теперь поподробнее, пожалуйста.

– Ну, кино, это как движущиеся картинки.

– Нудятина.
– резко и однозначно сказал я.

– Эм... Компьютерные игры, это когда ты управляешь персонажем, убиваешь им монстров разных, или других игроков.

Вот она, опасная грань. Но, кажется, я знаю как соскочить с неё.

– Так убивать же никого нельзя?

– Нет, персонаж не настоящий, это как картинка...

– А. тогда хрень. Скука. Дальше.

Было видно, что толстяк был со мной не согласен, но перечить не захотел. И то хлеб.

– Эм.. Аттракционы. Да. Аттракционы это когда такие огромные железные горки, или батуты, или другие карусели, на которых весело кататься.

Вот честно, если бы заранее не знал, хрен бы что понял.

– М... твои обьяснения весьма несовершенны, и часто весьма сложно понять, о чём ты говоришь. Но. В этот раз, ты превзошел сам себя.

– э... прости... просто это сложно описать словами. Проще показать.
– с этими словами колобок передислоцировался из области перед кухонным столом, в область перед компьютером.- вот. Смотри.

На видео, были запечатлены американские горки. Впрочем, что характерно в Америке эти горки называют Русскими. Парадокс однако.

А само видео было весьма прозаично. Все ездили. Кричали. В общем, ничего интересного. Но стоит поддержать марку, да и потом все равно ведь выйти собирался.

– Хм. Это странно. Я хочу попробовать.

– Прямо сейчас?

– Почему нет. По странному стечению обстоятельств, у меня образовалось два дня абсолютно свободного времени.

– Хорошо.

Так, с этим вроде все. Ах да, еще хотел спросить по поводу денег.

– Кстати. В вашем мире ценится золото?

– Ну... да. А почему ты спрашиваешь?

– Ты говорил про какие то воображаемые деньги...

– Не воображаемые. Они виртуальные.

– Да. Да. Да. Именно..

– Ну, золото у нас используется если надо сделать долгосрочные вклады. И, вроде бы, золотом любят расплачиваются бандиты за всякие темные делишки.
– сказав это он внезапно запнулся,- ну, в кино всегда так.

– То есть, и у вас проклятый металл ценится высоко.

– Ну, да. А что?

– У тебя в гостиной... Кхе... кхе... прости... нельзя так говорить... у тебя в самой захламленной комнате валяется восемь килограмм золота. Так что предлагаю сделку. Я тебе их отдаю. А ты мне платишь эти ваши электронные деньги, на половину стоимости?

– Золото? В Гостиной?

– Арара... та комната где не стоит кровати, и лежат три стопки коробок из под пиццы и груды прочего говнища

– Я... Толстяк потупил взгляд. Впрочем, спустя пару секунд он продолжил - А что с золотом?

– А что с ним сделается? Лежит себе.

– Н-но откуда? Да еще и восемь килограммов?

– Знаешь что... не знаю. Не имею ни малейшего представления, откуда оно там взялось, честно говоря

– ...?

– Не, правда, не знаю . Его могло притянуть откуда угодно. Из банка, с затонувшего корабля, храм могли обнести, или у лепреконов отжать. Не знаю.

– То есть ты предлагаешь мне заняться продажей ворованного золота. Стать преступником.

Помимо воли на моем лице появилась кривая самодовольная ухмылка.

– Эм... если посмотреть с этой стороны... то... Да. Но, заметь. Половина. Половина суммы же пойдёт тебе. Цени мою доброту.

С той суммой, котору я ему пообещал, никуда он не денется.

– Нет. Я никогда не имел проблем с законом, не совершал преступлений...

Блин. Трусливяй говнюк. Ухмылка угасла. Ну, в принципе, да, логично. Откуда у домоседа будут нужные связи. Правда, помимо своей воли я брякнул что то вроде: