Милое видение

удалось все это потерять.

На ладони оказались вытащенные из кармана ключи, принадлежавшие черному

«Доджу Дуранго», и я подавился смешком. У меня появился семейный автомобиль, но

теперь не было семьи.

«Барракуду» посчастливилось продать за выгодную цену, но после погашения

первоначального взноса за «Дуранго» и различные подготовительные расходы, у нас не

осталось денег, чтобы купить дом, как я рассчитывал.

Я специально взял дополнительные смены, чтобы увеличить сбережения. Вместо

того, чтобы видеться чаще, мы стали видеться гораздо реже. Даже после того, как принять

решение улучшить наше будущее, все закончилось неправильно. Я сам все испортил,

несмотря на то, как сильно старался удержать.

Отчетливый стук в дверь заставил мою голову резко подскочить, появились мысли,

что Эйвери больше не воспринимает это место своим домом. Она ушла без ключей? Я

огляделся по сторонам, но не смог сосредоточиться.

– Давай же, приятель, - из холла послышался голос Куинна. – Открой дверь.

Сердце пропустило удар. Мне необходимо услышать голос жены. Необходимо

знать, что она в порядке.

Доковыляв через гостиную, повернул ручку двери и распахнул ее.

Куинн прошел мимо меня в квартиру.

– Выглядишь дерьмово, - заметил он.

– Где она? Мне нужно ее увидеть.

Он покачал головой.

– На этот раз ты действительно перешел черту, Джош.

– Нет. Клянусь Богом, Куинн.

Лицо Куинна скривилось в раздражении и неверии.

– Эйвери нашла трусики вашей соседки на твоей тумбочке. Объясниться ты не

смог.

– На тумбочке? – Поморщился я, представив реакцию Эйвери, когда она

обнаружила их, и какую это причинило ей боль. – Я позволил Хоуп воспользоваться

нашей стиральной машинкой в тот день.

– Ваша машинка и сушилка находятся там, - рука Куинна указала на кладовую дверь

рядом с холодильником. – Каким образом трусики оказались в спальне?

Я потер заднюю часть шеи.

– Эйвери меня предупреждала. Она пыталась донести, что от Хоуп следует ждать

неприятностей. Но я этого не замечал. Не замечал, ослепнув от любви к Эйвери.

Мое объяснение не убедило его.

– Хоуп специально это сделала, Куинн. Оставила трусики, зная, что Эйвери найдет

их.

Куинн покачал головой.

– Бог свидетель, я люблю тебя, Джош, но выходит очень удобно. Я понимаю. Но

тебя застукали за изменой мисс «клубничному пирожному», ты лишился лучшего, что

было в твоей жизни. Так какой теперь смысл скрывать правду.

– Я никогда и пальцем ее не трогал! Ты должен мне поверить. Клянусь своим не

рожденным ребенком. Я никогда не изменял Эйвери. Даже не думал о Хоуп в этом плане.

– Не клянись ребенком, Джош. Господи Боже.

– Это правда.

Куинн изучал меня продолжительное время, после чего его лицо изменилось, плечи

поникли.

– Я тебе верю.

У меня вырвался выдох облегчения.

– Спасибо. Мне необходимо объясниться с Эйвери. Можешь это устроить?

– Нет.

– Куинн, пожалуйста…

– Тебе надо оставить ее в покое, дружище. Дэб очень переживает. Так же, как и я.

Она не в себе. Ей нужно время все обдумать.

– Она может получить время. Может получить все, что хочет, но мне нужно знать,

что она вернется. Иначе я просто слечу с катушек, Куинн, - на последнем слове мой голос

дрогнул.

На челюсти Куинна заходили желваки.

Меня сразу же начала одолевать тревога.

– Она же вернется… правда?

Куинн снял сумку с плеча.

– Не знаю. Дэб сутки не спала, приглядывая за ней.

– Она не станет вредить себе. У нее бывают приступы головной боли и видения,

Куинн. Но она не навредит нашему ребенку.

Куинн расстегнул сумку.

– Тебя не было рядом. Ее истерика продолжалась целых три часа. У нас никак не

получалось ее успокоить. Она твердила всякий бред о больнице, никакой связи с

реальностью. Это чертовски странно.

– Мне нужно ее увидеть. Рассказать правду. Перенапряжение усугубило ее

состояние.

– Усугубило? Джош, да она ведет себя так уже долгое время. Я пытался тебе

сказать. Мы все пытались. Нельзя продолжать игнорировать ее состояние. Эйвери

нуждается в помощи.

Мне сложно было бороться с алкогольным дурманом, мешавшем мозговому

процессу. И я снова разозлился на себя.

– Приведи себя в порядок, приятель. – С гримасой отвращения проговорил Куинн. –

Ты только сильнее ее расстроишь своим внешним видом. – Он направился к корзине с

чистым бельем.

– Она не сможет возненавидеть меня сильнее, чем уже ненавидит.

Куинн запихнул несколько футболок Эйвери в сумку.

– Не побоюсь предположить, не сильнее, чем ты ненавидишь себя.

– Глубоко внутри Эйвери знает, что я не стал бы ей изменять. У нее просто…

тяжелое время.

– Ненавижу себя за эти слова, брат, но все знаки указывают на совершенно другое

заключение. Возможно у нее и «тяжелое время», но женщин не имевших травм головного

мозга подозревали в худшем и с меньшими доказательствами.

– У нее сейчас тяжелое время.

– Своими оправданиями ты ей совершенно не помогаешь. Не надо защищать ее

психическое состояние перед всем миром. Ей нужны лекарства, Джош.

– Я ее не защищаю. Она не сделала ничего плохого, - резко ответил я.

Куинн опустил голову, сжав переносицу пальцами.

– Джош, мне прекрасно это известно. Но вот это… - он махнул рукой на

перевернутые столы и пустые пивные бутылки.
– … ничем хорошим для нее не обернется.

– Знаю. Я все исправлю. – Я присел на край кровати, голова опустилась вниз под

давлением разрушавшегося вокруг меня мира. – Если бы только знать, как. – Голос едва

превышал шепот, мысли снова вернулись к Кайле. Ей мне тоже не удалось помочь.

Суровое выражение лица Куинна смягчилось.

– Сначала, протрезвей. Она не станет слушать бешеного пьяницу.

Я кивнул.

– Дай ей немного времени, и когда она будет готова, придешь. Расскажешь о Хоуп.