Милорадович

Разумеется, «радения» не имели ничего общего с истинным православием.

«Один очевидец, допущенный зрителем к их проказливым таинствам, рассказывал мне после следующее. Верховная жрица, некая госпожа Татаринова, посреди залы садилась в кресла; мужчины садились вдоль по стене, женщины становились перед нею, ожидая от нее знака. Когда она подавала его, женщины начинали вертеться, а мужчины петь, под такт ударяя себя в колена, сперва тихо и плавно, а потом все громче и быстрее; по мере того и вращающиеся превращались в юлы. В изнеможении, в исступлении тем и другим начинало что-то чудиться. Тогда из среды их выступали вдохновенные, иногда мужик, иногда простая девка, и начинали импровизировать нечто ни на что не похожее. Наконец, едва передвигая ноги, все спешили к трапезе, от которой нередко вкушал сам министр духовных дел, умевший подчинить себе Святейший Синод» [1765] .

1765

Вигель Ф.Ф. Записки. с.996—997.

Когда полиция произвела дознание по поводу этих сборищ и представила результаты его князю Голицыну, тот ответил, что государь приказал «…оставить оные без внимания, как не заключающие в себе важности».

Министр же выхлопотал Татариновой ежегодную пенсию, где-то от 6 до 10 тысяч рублей — уточним, что только в 1839 году (!) генерал-майор стал получать в год 3 тысячи. «Государь дал Татариновой аудиенцию, принял ее благосклонно, долго с ней беседовал, сообщив ей "самые сердечные свои чувствования и многое, ей только одной известное, и так удостоверился он в ее правоверии, в непорочности пути ее и в подлинности ее пророческого слова, что возлюбил ее в Боге"» [1766] . Кстати, Александр Павлович побывал на сектантском сборище и остался доволен.

1766

Русский биографический словарь. с. 318.

Ай да царь, ай да царь, Православный государь! [1767]

Сектантская зараза задела и графа Милорадовича.

«Молодой Милорадович [1768] , желая посвятить себя служению Богу, не считал возможным оставаться в военной службе и вышел в отставку. Он поступил потом чиновником особых поручений к своему дяде, санкт-петербургскому генерал-губернатору, и почти поселился у Татариновой. Граф Милорадович выговаривал племяннику, что, вне служебных обязанностей, он редко бывает у него.

1767

Рылеев К. Ф., Бестужев А.А. //Поэты-декабристы. Стихотворения. Л., 1949. с. 115.

1768

Милорадович Алексей Григорьевич— поручик лейб-гвардии Семеновского полка.

— Как же мне бывать у вас, дядюшка, — отвечал он, — когда вы принимаете самые нелепые доносы на меня.

— Я им не верю, — отвечал граф. — Тебя люблю, Татаринову уважаю, бывай у меня чаще.

Граф Кочубей, графиня Безбородко и другие родственники принимали молодого Милорадовича с нежностью и любовью, видя в нем кротость и смирение. Но скоро стали замечать, в особенности граф Милорадович, что Алексей Григорьевич Милорадович и брат его полковник Дмитрий Григорьевич, завлеченные придворным лакеем Кобелевым, стали часто посещать сборище Кондратия Селиванова и что Алексей соглашался даже на оскопление» [1769] .

1769

Дубровин Н.Ф.Наши мистики-сектанты // Русская старина. 1895. №11. с. 18.

«Завлеченные придворным лакеем» — звучит более чем удивительно! Вспомним бестужевскую эпиграмму на поэта Жуковского:

Пред знатными сгибая шею, Он руку жмет камер-лакею. Бедный певец! [1770]

А тут вообще лакей завлекает в секту гвардейских офицеров!

Имя Кондратия Селиванова [1771] возникло у нас как-то случайно, хотя человек это был известнейший.

«Александр посетил "искупителя" перед Аустерлицем. По преданиям, разговор зашел: начинать ли войну или нет? И будто бы Селиванов не советовал начинать войны "с проклятым французом": "Не пришла еще пора твоя, побьет тебя и твое войско, придется бежать, куда ни попало". Во всяком случае, в Петербурге интерес к предсказателю от этого лишь усилился» [1772] .

1770

Бестужев-Марлинский А.А.// Русская эпиграмма. XVIII—XIX вв. Л., 1958. с. 140.

1771

Селиванов Кондратий(от 1720 до 1740—1832) — основатель скопческой ереси в России, крестьянин Орловской губернии. Главой общины хлыстов Акулиной Ивановной был признан ее сыном, рожденным от Святого Духа. Против разврата хлыстов проповедовал оскопление, как единственное средство против греха; основал свой «корабль», где уже назывался сыном Божиим, искупителем (оскопителем). В 1775 году был сослан в Нерчинск, но остался в Иркутске, в 1795 году бежал в Москву. По сказаниям скопцов, являлся к императору Павлу, который велел поместить его в дом умалишенных (Обуховскую больницу). Освобожденный в 1802 году, был взят на поруки скопцом-камергером Елянским; жил свободно, руководил радениями. Александр I в 1805 году навестил его. В 1820 году Селиванова тайно отвезли в суздальский Евфимиев монастырь, где он жил свободно и принимал учеников.

1772

Отечественная война и русское общество. М., 1912. т. 7. с. 179.

Да, очень неладно было в Российской империи в последние годы жизни Александра Благословенного…

Однако Михаилу Андреевичу пришлось вникать в сектантские дела.

«Открылось, что Селиванов, заботясь о распространении своей секты, успел оскопить многих нижних чинов гвардейских полков и матросов. Граф написал о том князю А.Н. Голицыну, прибавляя, что у известного старика бывают в последнее время многочисленные собрания, на которые сходятся люди всякого звания, в том числе и нижние воинские чины, привлекаются даже молодые люди из высшего общества. Но так как в дом, где живет он, вход полиции был воспрещен по высочайшему повелению, то граф Милорадович просил князя Голицына довести до сведения императора, что скопчество растет с каждым днем и вред, наносимый обществу, долее терпим быть не может. Следствие показало, что в Петербурге многие дома наполнены скопцами, что секта эта быстро распространяется и что появилась "девица редкой красоты", называвшая себя то Богородицей, то разведенной женой цесаревича Константина Павловича, великой княгиней Анной Федоровной, а иногда царевной Еленой Павловной, — смущавшая своей красотой девственников и завлекавшая их в секту.

Все это заставило правительство выслать Селиванова из Петербурга, и летом 1820 года последовало высочайшее повеление об отправлении его в Суздальский монастырь с полным удобством, в коляске, которая стоила казне 1700 рублей ассигнациями» [1773] . Уточним, что это равнялось годовому жалованью гвардейского полковника.

Селиванов отбыл восвояси, но его последователи продолжали свое дело, и генерал-губернатор все же решил их навестить. Князь Голицын отправил с ним действительного статского советника Василия Михайловича Попова [1774] . Это был «директор департамента народного просвещения и секретарь Библейского общества», приходивший на сборища Татариновой «с дочерьми Верой, Любовью и Софьей, из которых последнюю он чуть не уморил побоями и домашним заключением за ее отвращение от сектантских обрядов» [1775] .

1773

Дубровин Н.Ф.Наши мистики-сектанты // Русская старина. с. 18—19.

1774

Попов Василий Михайлович(1771—1842)—директор департамента народного просвещения (1817), известный мистик. В 1802 году переведен в департамент Министерства юстиции столоначальником. В 1808 году назначен вице-правителем Белостокской области с чином статского советника; в 1811 году — директор канцелярии министра внутренних дел, тогда же пожалован в действительные статские советники с утверждением директором канцелярии министра. В ноябре 1817 года с особым поручением он был отправлен в Москву к скопцу Селиванову, с целью разубедить его в его заблуждениях. Был секретарем санкт-петербургского Библейского общества (1813). Участвовал в деятельности высшего переводного комитета по переводу Евангелий. Был президентом Комитета опекунства израильских христиан (1817—1833). В 1821 году он посещал, вместе с князем Голицыным, известные тайные собрания у Е. Ф. Татариновой. В 1837 году выслан в Зилантов монастырь Казанской губернии.

1775

Русский биографический словарь. с. 317.

«Граф Милорадович не скрыл от В.М. Попова своего незнания, что скопцы так стараются о распространении своей секты и что основываются на столь ужасном учении. Вообще видно было, что он имел мало понятия о сей секте и расположен был кем-нибудь в пользу ее более, нежели в предосуждение» [1776] .

В дом Солодовникова, у которого теперь собирались скопцы, Михаил Андреевич отправился также в сопровождении обер-полицмейстера Горголи и своего племянника Алексея. Генерал-губернатора встретили со всем почтением, уверениями в законопослушности и полным набором сектантской демагогии.

1776

Дубровин Н.Ф.Наши мистики-сектанты // Русская старина. с. 18.

«Им было сказано, чтобы под страхом наказания никого из посторонних не соблазняли своим учением, а сами могут жить спокойно. Опять последовали земные поклоны и просьбы о покровительстве и защите. Добрый и увлекающийся граф Милорадович обещал и то, и другое, чем значительно ободрил сектантов и дал им смелость… Граф Милорадович уехал из дома Солодовникова с убеждением в необходимости разослать по монастырям главнейших говорунов…

Единственная польза от объявления комиссии была та, что она остановила многих готовых вступить в скопчество, и в том числе братьев Милорадовичей. Покинув эту мысль, младший Милорадович, Алексей, еще ближе сошелся с кружком Татариновой и проводил в ее обществе большую часть дня» [1777] .

1777

Там же.

Когда в 1822 году в Михайловском замке было размещено инженерное училище, Татаринова переехала в 1-ю роту Измайловского полка. В 1824 году на нее ополчились всесильный граф Аракчеев и адмирал Шишков [1778] , но учиненное ими следствие ничего не дало, сектанты были оставлены в покое. В год смерти Александра I «Татаринова с ближайшими своими последователями… выселилась за город, недалеко от Московской заставы, где приобрела обширную усадьбу с просторным домом и там основала нечто вроде сектантской колонии. Здесь радения кружка Татариновой продолжались еще 12 лет…» [1779]

1778

Шишков Александр Семенович(1754—1841) — адмирал, президент Российской Академии, министр народного просвещения в 1824—1828 годах.

1779

Русский биографический словарь. с. 319.

Уместно вспомнить и о весьма активном тогда масонском движении.

«Чиноначальники масонских лож в 1810 году были вызваны генералом Балашовым, министром полиции, получили от него особое руководство и были обязаны ежемесячно доставлять в министерство отчеты о собраниях, которые иногда посещал и сам Балашов. Эта практика продолжалась и при Вязьмитинове — преемнике Балашова и вплоть до закрытия масонских лож… Естественно, что это полуофициальное разрешение придавало ложам несколько иной характер, чем тот, который отличали тайные масонские ложи на Западе и чем были они в России при своем возникновении» [1780] .

1780

Отечественная война и русское общество. т. 7. с. 186.