Милорд

— Хмпф. — утыкается в бумаги пострадавший, полностью проигнорировав мои извинения.

— М-да.

— Чего нужно?.. Не верю, что ты просто так притащился.

— Книжку пришёл забрать, чёрную. — друг резко вскидывается.

— Больше не доверяешь?!

Кусок моей ауры бесцеремонно вытащили из ящика стола, предварительно оцарапав руку о ручку, и швырнули. Ровно летит, почти как чернильница, только на этот раз я решил не уклониться от снаряда.

Прячу дневник во внутренний карман пиджака.

Да, кстати… Почему в столе-то?! Мог и в сейф засунуть, безалаберный, глупый, самонадеянный…шшшшш!!!

— Что за выпады Абри? Какого дьявола ты истеришь, словно девка на новолуние?! — взбешённо вскакиваю с насиженного места. — Прекращай это! Приходи в себя, займись сыном и делами Рода. Ты мне нужен, сейчас, как никогда. Адекватный и полный сил.

Смотрит так, как будто я в чём-то виноват. Придурок инфантильный. Ладно, закроем тему небрежности к потенциально опасным артефактом… Начнём с другого бока, иначе до конца жизни не отделаюсь от этих оскорблённых взоров.

— Я доверяю тебе, идиот! Ты и Вэл — самые близкие мне люди. Никто не знает меня лучше вас!

— Почему тогда…? — менее обиженно шепнул блондин, аккуратно скосив на меня глаза.

— Рррр… Ты!.. Тьфу! Мне эта вещь нужна для проекта, понял?!

— Прости. — вдруг хихикнул Малфой. — Я… Знаешь я поладил с Люциусом. Столько нового о нём узнал за каких-то пару дней. Спасибо. И…мне стыдно за… За то… то… поведение.

— Справишься. — произношу уверенно, не задумываясь.

— Не могу спокойно пройти по коридорам собственного дома. Взгляд отца, не интересовавший меня раньше, начал прожигать насквозь. — друг спрятал скривившиеся в отчаянии лицо в ладонях.

— Всё пройдёт. — пара шагов и я опускаю руку на плечо блондина, крепко сжав.

— Думаешь, ещё возможно заставить сына забыть?.. Вытеснить плохие воспоминания?

— Попытайся. В этом мире возможно всё, никто не запрещает тебе попробовать. — вновь отошёл я.

Сервант с дорогим алкоголем теперь занимал книжный шкаф. Вдоль стен расположились несколько стеллажей с документацией.

Успокоившись Абраксас шумно выдохнул. И завёл разговор о работе.

Покопавшись несколько часов кряду, мы обсудили все спорные моменты финансового типа, счета организации.

Я с шоком узнал что сейф, открытый в складчину благодаря моим выкладкам и махинациях на бирже, до сих пор существует. И даже более того — он превратился в общак! Запасы на случай апокалипсиса… Умно. Тц, нюхлеры. Дурной пример заразителен, и моя детская мания заиметь свои кровные укоренилась в незащищённых умах однокурсников.

Посмеявшись мы составили детальный план «постройки с нуля» бизнеса в обычном мире (час объяснял упёртому барану, чтонеразумноиспользовать магию на партнёрах и конкурентах).

Перед тем как отправиться к себе я взял на себя ответственность напоить товарища. Говорили мы долго.

Абри, кажется, вывернул душу наизнанку, рассказывая мне о своих переживаниях.

Страшно любить, я понимаю.

Но он наконец понял что ему необходимо жить. У него растёт сын… И его надо выучить, поставить на ноги, женить. Когда блондин дошёл до мысли: «Неплохо бы и внуков поняньчить» или «Породнимся с тобой! Нужен брачный контракт, к примеру, на твою правнучку и моего правнука!»… Я понял что с него хватит. И уложил спать прямо в кабинете, на ту самую, измазанную чернилами софу. Пусть проспится.

Уходил из Малфой-менора в странном расположении духа. С одной стороны, я доволен собой. С другой… Мне ничего не хотелось. Совсем.

Вечером с площади Гриммо двенадцать прилетела сова с благодарностями. Я ответил что-то на автомате, не особо переживая. Все реакции затормозились.

Меня неизвестно почему задела ситуация друга, в груди кольнуло сильнее чем предполагалось. Это скверно. Я таким не был и не хочу испытывать подобное впредь. К чёрту чувства! Они бесполезны. Переживать за других чересчур хлопотно, неэффективно как по мне.

Я отринул мерзкую спячку только спустя пару дней медленного окукливания.

Сидя в мастерской над тазикообразным омутом памяти увлечённо «редактировал» отрывок из какого-то военного фильмадругого времени. И ощутил что меня полностью отпустило.

Прям от сердца отлегло.

Потому, я с возросшей страстью и новыми силами принялся кромсать то, что в принципе невозможно сломать. Ну… Правила же не для меня писались. Вот всё сошлось, как звёзды на параде.

Заготовка под артефакт из крестража была готова за шесть с половиной часов. Даже без хвастовства… Она вышла на славу.

С картинами памяти работа тоньше и много дольше.

Обычно, поддельные воспоминания профи легко отличают от оригинала по одному признаку — нечёткость. Ощущение нереальности в таком случае преследует от начала и до конца просмотра.

Но решение есть.

Я почти разрушил часть своей ауры, стёр из матрицы все воспоминания отвечающие за становление характера. Говоря человеческим языком — развалил личность, не забирая базовых знаний. Теперь возрождённый, в перспективе, из этой фигни индивид будет, в лучшем случае, страдать амнезией. В худшем… станет чистой страницей, младенцем.

Однако, как только я солью в свой школьный дневник ложные картины событий… Они укоренятся. Сам крестраж вцепится в новые данные, дорабатывая в пейзаже то, что пропустил я.

Подмена ценностей. Банально.

И в таком случае… Из заготовки, путём воплощения за счёт чужих жизненных сил, появится совершенно другой шестнадцатилетний юноша.

Программа сложит его «я» из предложенного материала. Проще некуда, но не поймёт никто. Слишком уж сложно представить подобное.

Ооо… Он всё ещё будет Томом Реддлом. Жившим в приюте, нелюдимым и немногословным. Но не жестоким, а разбитым… Не ненавидимым, впрочем любимым лишь одним человеком. И раздавленным собственным горем!.. Ха-ха-ха-ха-ха-ха… Идеально!

Шмель непременно будет искать способы меня подставить. Мерлин, да я!.. Я собственноручно помогу ему найти эту неприметную книжечку в кожаной обложке!!! Хе-хе. Когда мне будет выгодно.

Посмотрим, как оно для него обернётся, каким боком вылезет.