Милосердие динозавра (повести)

— Вы хотите сказать, что настоящий Гриффит убит? — спросил Захаров, на которого было жалко смотреть.

— Несомненно. Его взяли раньше других, выкачали всю личностную информацию, и эмиссар явился на Землю в его облике. Я даже могу сказать, когда это произошло: или полгода назад, или в экспедиции Славича, или в прошлом году в отпуске. Никто не знает, где и с кем он отдыхал, Савва проверял.

При имени Калашникова разговор на минуту прервался. Потом Ефремов пробормотал:

— Чего же им не хватало? Не понимаю…

Косачевский вздохнул, оставил в покое малиновые уши.

— К сожалению, подонки и отщепенцы запрограммированы человечеству эволюцией так же, как и гении, для обеспечения необходимого запаса генетической информации. Их стало меньше, но они есть, и не всегда в этом виноваты общество и его институты воспитания… хотя и они еще далеко не совершенны. Что из того, что Кхеммат и Салих имеют высокий уровень интеллекта? Высокий интеллект не всегда уживается с высокой моралью, что нам наглядно и показано…

— Послушайте, Захар, идите примите душ, укол адаптогена и возвращайтесь, — обратился Косачевский к Захарову. — На вас смотреть больно.

Захаров бросил эмкан и без слов выкатился за дверь.

Динамики донесли четкий голос начальника группы «АА»:

— Здесь Строминьш. Мы вычислили путь Пересвета и Пинаева: они воспользовались новым видом внутреннего транспорта Д-комплекса, ранее неизвестным. Эксперты назвали этот способ передвижения тоннелированием, или тоннельным просачиванием. В точке выхода тоннеля обнаружены следы четырех человек, в том числе Пинаева и Пересвета, а также окно «прыг-скока». Попытаемся определить, куда тот мог выкинуть ребят.

— Добро, — ответил Косачевский и подозвал шагающего из угла в угол Ефремова. — Будем держать военный совет. Захаров, зови остальных заместителей Саввы.

Через минуту явился толстяк Рудаков, за ним вежливый, внимательный Дориашвили.

— Коллеги, обстановка усложняется. Говоря на узкоспециальном жаргоне пограничников, в Сфере сложилась «фронтовая ситуация оборонного типа». Нам навязывают игру не по правилам, а контригры, ведущей к успеху, к разгадке поведения Чужих, не получается. Силовые методы не годятся, это не разведка боем, но и ждать дальше опасно, вот-вот вмешаются дайсониане — хранители заповедника-Сферы. Ваши предложения?

— Уходить, — отрезал Рудаков, внешность которого контрастировала с характером. — Чужие столько напакостили в Сфере под видом людей, что дайсонианам нет особой нужды разбираться в ситуации, они просто вышвырнут нас со своей территории.

— Хорошо, если только вышвырнут, — добавил хмурый Ефремов. Он явно волновался, и Косачевский стал к нему приглядываться.

Захаров, несколько оживший после душа, оторвался от пульта — он продолжал командовать силами отдела — и поправил дугу эмкана.

— По-моему, уходить нам нельзя, потому что это жест виноватых. Какой вывод сделают дайсониане? Натворили дел и удрали! Нет, надо продолжать операцию и одновременно готовиться к встрече с дайсонианами по программе ВНК 18 .

Калашников предвидел многое, в том числе и необходимость тревожной группы комиссии по контактам. Она уже готовила аппаратуру.

— Однако! — Косачевский покачал головой. — Савва не раз удивлял меня интуицией, но предвидеть ВНК!..

18

ВНК — внезапный непредвиденный контакт с угрозой военного конфликта.

— Не поздно ли? — сказал Ефремов. — К тому же возникает вопрос: почему начальник отдела безопасности сам пошел на захват Чужих? К чему этот риск? Для опытного мастера это явный просчет. Но… — Ефремов оглядел присутствующих, — он вполне объясним, как и другие ошибки отдела, если предположить, что Савва Калашников — эмиссар Чужих!

Никита Пересвет

— Наконец-то вы дошли, — сказал Гриффит, делая приглашающий жест. — Почему так долго? Разве Суннимур не сообщил, что от выхода «прыг-скока» к базе протянута линия «вепря»? Вы могли быть здесь спустя минуту после появления на острове. Кстати, сдайте и остальное оружие во избежание недоразумений, автоматика здесь очень нервная и может неправильно оценить ваши жесты.

Никита молча протянул пистолет сна.

— Пойдемте.

Гриффит пропустил инспектора вперед.

Теперь стало отчетливо видно, что и база выстроена не человеческими руками, хотя коридоры, везде выполнявшие функции проходов, и здесь не отличались от коридоров земных зданий.

Прошли ряд ниш с люками, выпуклые щиты с фасетчатыми «глазами» и пучками тонких стержней; на концах некоторых стержней горели цветные огоньки. Поднялись по странной лестнице со ступеньками в форме звериной челюсти на этаж выше и вошли в квадратный зал с черным полом. Приглядевшись, Никита понял, что пол выложен вудволловыми плитами с тонким муаровым рисунком.

В центре зала стоял круглый аквариум с плавающей в нем мумией дайса. У дальней стены — два трехсекционных пульта с креслами, в которых сидели двое в костюмах Даль-разведки, а рядом нечто вроде «крыла летучей мыши» с оперением из «крыльев стрекозы» — тоже пульт, но предназначенный не для человека. Общий панорамный виом показывал пейзаж острова с высоты в сто метров, над пультами светились небольшие шароэкраны, в каждом — свое изображение. Странно, стоянка аэротранспорта видна хорошо, но Пинаева на ней нет.

— Смотрите, где ваш напарник, — кивнул на виом Гриффит. — Он неплохо чувствует опасность и успел улизнуть в здание технического обеспечения. Видите башню? Реактор, генераторы полей, охранные системы, связь. Там никого нет, лишь компьютер-исполнитель, команды поступают отсюда, к тому же наша аппаратура работает несколько иначе, и не сразу можно понять ее функциональное назначение. Но мы скоро займемся вашим другом всерьез, а пока пусть посидит взаперти. Почему вы не спросите, где Калашников?

— И так знаю, что он здесь. Могу я встретиться с ним?

Гриффит засмеялся.

— Обязательно, но чуть позже. Сначала ответьте на несколько вопросов.

— Вы уверены, что я на них отвечу?

— У вас нет другого выхода. В противном случае мы скормим вас голодным тритемнодонам, — раздался знакомый голос. Один из оперативников за пультом встал и оказался Мухаммедом бин Салихом. — Нравится вам такая перспектива, камрад Пересвет? — В голосе пограничника проскользнули нотки злорадства.