Милосердие трав

Мята перечная утоляет боль, расширяет сосуды. Стимулирует сердце, кровь разгоняет по телу.

Успокаивает, расслабляет, молодит. Молодильное яблоко – мята. Ворота в новую жизнь.

Всё старое уходит, можно новое начинать. Голова светлая, тело лёгкое. Вера в себя. Покой. «Как перестать беспокоиться и начать жить…»

Грибок убирает с кожи, боль в голове, в животе, тошноту. От долгой томительной дрeмы, от забытья, в котором прячешься ты, чтоб от жизни мучительной скрыться… просыпайся, начинается совсем другая жизнь. В новой жизни будет мир и покой, и то, что ты сам сотворишь. Запах мяты даст ясность мыслям и бодрость, энергию жизни. От мяты хорошо, как от живой родниковой воды, каплями на лице.

А счастье… счастье – это состояние. Стояние в самом себе. Когда бежать из себя не хочется и не надо.

И ключ к нему – доверие, то, которое до веры. Не оправданное ничем. Если чем-нибудь оправдано, то это уже вера, а доверие – аванс незаработанный.

Счастье приходит, когда ты этой жизни выдаёшь аванс.

Глава 16. ЖЁЛТАЯ КУБЫШКА.

Давайте собирать

Широкие листья лотоса,

Заворачивать в них лунный свет, и приносить его домой.

Автор неизвестен

На Ивана Купалу собирают цветки папоротника. По лесам, по холмам, по оврагам, то, чего не бывает.

Цветок папоротника – это как голубой снег в июле или инопланетянин у тебя на кухне. Но я предчувствую, что сегодня он будет моим.

Я в Самаре. Занесло меня сюда со знакомыми бардами на Грушинский фестиваль. Дата сказочная, 7.07.2007. Жара. Народу – тьма. Свободное пространство ощущается таким же густым и грязным, как маленький пруд, в котором все купаются.

Способность проникаться энергиями пришла ко мне недавно. Это не доставляет удовольствия, но любопытно. Стоит подойти к пьющим, как ощущаю пьяной – себя.

И чувствую счастье среди счастливых.

Безошибочно знаю, кто подходит сзади. Часто вижу чужие мысли в виде образов. Вот, собственно, и всё…

Нехорошо здесь.

И я отхожу подальше, в другой пруд.

Солнце, июль, небо, вода!!!

Ловлю приплывший ко мне жёлтый цветок. Это что за гость? Привязан ко дну длинным стеблем.

Кувшинка? Не-а. Листья широкие, плавают, кажется, что отдельно.

Чудесный цветок, не высохнет от жары. Океан жизни. Колдовской. Это мой цветок папоротника, вот что!

Кубышка жёлтая, сильнейшее противовоспалительное, противомикробное средство. Уничтожает антитела в крови. Трихомонады, грибки и хламидии гонит, циститы, нефриты, туберкулёз…

Там, где растёт кубышка, водоросли не цветут. Одолень-трава, царица воды, жёлтая корона и листья – как сердце.

Сердце она и лечит.

А ещё лечит женщин, детей дарует, ворожит, чарует. Ей волосы моют, её пьют – засыпают. Царство подводное, царствие снов.

Ты станешь мягкой, мягкой, как вода. Всезнающей. Всевластной. Но податливой, текучей: женская сила не в противостоянии, а в гибкости, всё сухое жёсткое умирает, всё влажное нежное живёт.

Женская сила в цветке, ведьминская, первородная мощь. Боль утоляет, косы расчёсывает, целует. Знанием наделяет. Дверь в тайный мир отворяет, но будь осторожен – в ней яд.

Глава 17. ПОДСНЕЖНИКИ.

Милая моя, взял бы я тебя,

Но там, в краю далёком,

Чужая ты мне не нужна.

Из песни

Я иду по улице с художником и хохочу. И изумляюсь.

Он назначил цену за моё просветление. Ни много ни мало – триста тысяч рублей.

Ха-ха-ха…

Я встретила его второй раз, этого прекрасного человека. Опять выставка «Открытое сердце». Картина «Лучезарность» продана. Зато создатель её – передо мной.

Мне 23, я молодая женщина, ждущая ребёнка. И я хочу приобщиться к тому блаженному мироощущению, состоянию, в котором пишутся ангелы.

Для этого мне нужно лишь открытое сердце художника. А дальше всё будет мгновенно и просто, по принципу матрицы. Он засветится – а я почувствую КАК.

Я напросилась в ученицы, но сердце он даже на капельку не открыл. Долго рассказывал, как жестоко обходятся учителя йоги со своими учениками, разрушая их «эго». Учил меня медитировать, затыкая пальцем ноздрю.

У йога голубые глаза и детская улыбка. Рубашка в пятнах от краски. Мне хочется быть его сестрой.

Ну я так ему и сказала.

А он обращается ко мне «Вы» и сердечной любви не желает. Хотя только что сам рассуждал о важности любви ко всем существам.

А я ведь нюхом чую, что он умеет видеть Небесный Свет.

…

Мы все люди–свечки, мы ищем свечу, зажжённую от Небесного Огня.

Ищем её, чтоб от неё загореться. Потому и бежим так на всякий слабенький огонёк.

Он кажется нам отражением великого Огня, спрятанного в человеке. Но, увы, это лишь фонарик на батарейках. И владелец фонарика бережёт его свет, экономит.

Всем попало светить – кого хватит на это? Нет у меня свечи, нет! Сам ищу! Убирайтесь…

Но не признается в этом никто.

И жажду Небесной Любви называют земною любовью.

Оттого здесь и бьётся она, что Любовь – это Свет, а не просьба о свете. Но чтобы свечу ту зажечь у себя, сколько ветхости надобно сжечь, сколько высушить сырости, грязи отчистить! И будет сиять та свеча.

Всем сиять.

Глава 18.

Подснежники просыпаются ранней весной от Небесного огня и цветут. Белые их цветы поднимают тех, кто сам не может ходить;

и тех, кто говорить и дышать сам не может, кто родился больным, кто скорчен и скрючен и обездвижен. Кто как младенец, без помощи умирает. Встань и живи!

Сам – живи.

…

из дневника

Я много раз признавалась в любви.

Надо крепко зажмуриться и полезть напролом через кусты и крапиву. Вон светится дом излюбленного мной человека.