Милые чудовища
Шрифт:
Зилла вздохнула и щелкнула пальцами. На тыльной стороне ладони зажегся маленький зеленый огонек. Она поглаживала его другой рукой, ласкала, пока он не подрос. А потом уселась на узкий подоконник и похлопала по нему, приглашая дочь. Зилла села рядом.
— Я должна кое-что отыскать, — сообщила Зилла. — И это кое-что находится в Бриде. Без этого я не могу вернуться домой. Когда умер Нерен…
— При чем тут Нерен?! — воскликнула Озма, она не желала говорить о нем.
Зилла поглядела на дочь, и взгляд ее был страшен.
— Если бы те бандиты убили тебя вместо него… — промолвила она и умолкла. Зеленый огонек уменьшился
— Ничего не понимаю, — сказала Озма. — Мы же похоронили его на дереве. Что еще мы могли сделать?
— Не знаю, — ответила Зилла. — Я каждый день хожу в храмы, смиряю свой дух и зажигаю столько свечек, что ими можно было бы спалить целый город, но боги не хотят говорить со мной. Я слишком дурная. Я делала ужасные вещи. Мне кажется, когда-то я знала, как говорить с богами. Мне нужно поговорить с ними снова. Поговорить, прежде чем я отправлюсь домой. Нужно, чтобы они рассказали мне то, что я забыла.
— Прежде чем мы отправимся домой, — поправила ее Озма. — Ты же не бросишь меня здесь? Ведь не бросишь? Расскажи мне о доме, ну, пожалуйста, расскажи!
— Не могу вспомнить, — сказала Зилла и встала. — Не помню. Прекрати на меня шуметь, Озма. И не смей спускаться вниз, пока снова не станешь девушкой.
Озме снились кошмары. Ей снилось, что птицы леди Фрэликс вернулись домой и клюют ее в голову. Тук-тук-тук. Тук-тук. Они хотят выдрать у нее все волосы, потому что она была плохой дочерью. Их послал Нерен. Она сидела в темноте под одним из колоколов леди Фрэликс, спасаясь от птиц. И, там под колоколом, ее целовал констебль. Его рот был полон птичьих трупиков.
Кто-то тряс ее.
— Озма, — повторяла Зилла, — Озма, проснись. Расскажи мне, что тебе снилось.
— Птицы, — сказала Озма. — Я была в комнате, где леди Фрэликс держит свою коллекцию. Я пряталась там от птиц.
— Что еще за комната? — спросила Зилла. Она так и не убрала руку с плеча Озмы, но лица ее было не разглядеть. Только черный силуэт в темноте.
— Зал, полный колоколов и алтарей, — объяснила Озма. — Призракам нет туда хода. Мы были там сегодня днем, леди хотела, чтобы я отыскала ее книжку. Там пол, привезенный из храма в Нале. По нему нужно ходить по особой траектории. У меня от этого даже голова закружилась.
— Покажи мне этот зал, — потребовала Зилла. — Я принесу новую свечу. Эту ты сожгла почти до огарка. Жди меня внизу.
Озма вылезла из кровати и присела на ночной горшок.
«Значит, ты теперь снова девушка», — сказал констебль из-за каминной решетки.
— Ох, да помолчи ты, — шикнула на него Озма. — Это не твое дело.
«Нет, мое, — возразил констебль. — Сейчас ты пойдешь с матерью и принесешь то, что она велит, а мне ты помогать отказалась. Я думал, ты любишь меня».
— Люблю тебя? — изумилась Озма. — Да с чего ты взял? Как я могу любить призрака? Как вообще можно полюбить что-то такое, что я всегда прячу в кармане?
Она выхватила констебля из камина.
— Ты испачкался, — сообщила она.
«Ты такая аппетитная, Озма, —не унимался констебль. — Спелая, как персик. Ничего на свете я не хотел так сильно, как всего лишь одну капельку твоей крови. Ну, если не считать загадочной вещи из той комнаты — ее я хочу заполучить еще больше. Если ты принесешь мне ее, я обещаю всегда быть с тобой честным. Ни у кого никогда не было столь же преданного возлюбленного!»
— Да не хочу я никакого возлюбленного, — отмахнулась Озма. — Я хочу домой.
Она сунула констебля в карман ночной сорочки и босиком зашлепала вниз по темной лестнице. Мать была в холле, где ждали рассвета призраки. Пламя свечи выхватывало лицо Зиллы из темноты. При таком освещении она выглядела прекрасной, испорченной и безжалостной.
— Скорее, Озма, покажи мне эту комнату.
— Она тут, чуть дальше по коридору, — сказала Озма. Она будто снова очутилась в Абале. Все было как прежде. Ей хотелось танцевать.
— Не понимаю, — пробормотала Зилла, — выходит, решение все это время было у меня под носом, а я его не видела?..
— Чего ты не видела? — не поняла Озма. — Гляди, вот она, комната.
Как и раньше, у входа под ногами толклись призраки, они заполонили все пространство. Их было даже больше, чем в прошлый раз.
— Грязные твари, — процедила Зилла сквозь зубы, а потом чихнула. — Почему бы им не оставить меня в покое?
Кажется, она видела только призраков, а не комнату.
Озма взяла у матери из рук свечу и подняла ее так, чтобы им обеим был виден вход в зал.
— Вот, — указала девушка, — вот, смотри. Это та самая комната, о которой я тебе говорила.
Зилла долго молчала, а потом промолвила:
— Меня мутит. Как будто какое-то жуткое существо снова и снова зовет меня по имени. Должно быть, это бог. Должно быть, он предостерегает меня, чтобы не входила.
— В этой комнате полно богов! — подтвердила Озма. — Десятки и сотни богов, алтарей и всяких священных камней. И заходить туда нельзя, а то пол так заверещит, что в доме проснутся все до единого!
«Принеси то, что мне нужно! — потребовал констебль. — Если не принесешь, я вас всех убью!»
— Озма, — произнесла Зилла. Она снова стала похожа на себя прежнюю, царственную и коварную, привыкшую, чтобы ей подчинялись. — Кто это там у тебя в кармане? Кто мнит себя могущественнее меня?
— Это всего лишь констебль из Абала, — сказала Озма. Она вынула констебля из кармана и спрятала за спиной.
«Отпусти меня, — велел констебль. — Отпусти, или я тебя укушу. Принеси то, что мне нужно, и я так уж и быть оставлю тебя в живых».
— Дай его мне, — сказала Зилла.
— Последишь за ним, пока я буду в комнате? — попросила Озма. — Я знаю, как нужно идти, чтобы пол молчал. Призраки не могут входить внутрь, а я могу. Что я должна найти?
— Не знаю, — ответила Зилла. — Не знаю, но как только ты увидишь, то сразу поймешь, что это оно. Обещаю. Принеси мне то, что я ищу. Давай сюда своего призрака.
«Не отдавай меня ей! — взмолился констебль. — У меня дурное предчувствие. К тому же в той комнате спрятана вещь, которая нужна мне. Если ты поможешь ей, а не мне, то потом пожалеешь!»