Милый монстр

«Сначала ты ответишь мне, чего он может от тебя хотеть, — мысленно произнесла я, — а уж потом, в зависимости от обстоятельств, я подумаю, стоит ли кормить тебя байками или можно отделаться туманным молчанием».

Выбрав стратегию поведения на данный момент, я попыталась разговорить Клишенко с помощью прозрачных намеков.

— А вы не догадываетесь? — Я старалась, чтобы мой голос не звучал чересчур вкрадчиво, боясь отпугнуть композитора, заставить его замкнуться. — Наверное, это и так понятно.

— Гм, понятно! — Алексей одновременно оживился и возмутился. — Я наконец ему понадобился!

— Ну да, — осторожно подтвердила я. — А вы не рады?

— Слушайте, девушка, вы вообще в курсе проблемы или нет? — раздраженно вопросил меня Клишенко, сверкая глазами.

— Ну… более или менее.

— Тогда передайте Торовскому, что он — форменная скотина. Тоже мне, король! Я ходил за ним почти четыре месяца, я сидел тогда почти без денег, мне нужна была эта работа. Но тогда он лишь кормил меня обещаниями! А сейчас, когда Василовского больше нет, я ему понадобился, как говорится, на безрыбье… Но сейчас я, извините, занят. Я уже месяц как занимаюсь другим проектом, и если все пойдет хорошо, то получу с него гораздо больше прибыли, чем может предложить мне Торовский!

Клишенко замолчал и в течение этой паузы достал еще одну сигарету, причем руки у него заметно тряслись от волнения. Закурив, Алексей сказал:

— Да, да, передайте Торовскому, что я предпочитаю не иметь с ним никаких дел после этого случая.

— Но, может, потом вы все же согласитесь принять его условия? Ведь раньше вы очень этого хотели?

— Потом… Так у меня уже и следующий проект запланирован, так что ничего у нас не получится! Я всегда говорю, что жизнь полосатая, то полное затишье, то наплыв выгодных предложений. У меня сейчас второе. А ждать Торовский не будет. Что вы! У него ведь все дела — срочные.

Было заметно, что Клишенко несколько успокоился и начал мыслить трезво. Сейчас его уже не беспокоил тот факт, что предложение, которого он добивался давно, было наконец получено, хоть и несвоевременно. Он несколько приободрился, поняв, что все равно ничего не теряет, вновь оглядел меня с видимым удовольствием и, махнув рукой в сторону неведомых врагов, произнес выражение, которое не вписывалось в традиционные представления о воспитанности:

— Ну и хрен с ними!

Я мысленно повторила то же самое и стала прощаться. Мне нужно было успеть на ночной рейс, чтобы уже утром оказаться в родном Тарасове и продолжить расследование.

Москва провожала меня ливнем, который уже отчетливо напоминал о скорой осени. Злясь на себя за то, что не догадалась захватить ни зонта, ни куртки, я дожидалась посадки на самолет и отчаянно мерзла, стараясь подавить предательскую мелкую дрожь. По трапу я поднималась одной из первых, причем так стремительно, будто за мной гналось лохнесское чудовище. И, только сев на свое место, я смогла наконец успокоиться, вздохнуть спокойно и даже улыбнуться при мысли о том, какова будет реакция композитора Клишенко, когда к нему снова придет человек от Торовского и повторит примерно то же самое, что он уже слышал недавно от меня.

Оказавшись в Тарасове, я довольно легко поймала машину и с удовольствием отправилась домой.

Глава 9

По дороге домой, да и оказавшись уже в своей квартире, я продолжала мучиться от сознания того, что в своем расследовании, к сожалению, зашла в тупик. Самым обидным было то, что я слабо представляла, где находится выход из создавшегося положения. Все люди из тех, кто мог иметь какой-либо шкурный интерес в убийстве Василовского, были мною проверены. Никаких зацепок, ухватившись за которые можно было бы распутать преступление, более не имелось. Но меня не покидало неприятное ощущение, что я что-то все-таки упустила.

«Ну да ладно», — в конце концов решила я, оказавшись дома. Если материальная сторона в расследовании оказалась пустышкой, то, возможно, имеет место психологическая. А под ее аспекты прекрасно подпадало убийство Василовского из ревности или зависти, и его в принципе мог совершить любой человек, находившийся рядом с композитором, причем даже не обязательно связанный с его работой.

Я поняла, что мне нужно пообщаться с тем, кто в последнее время находился рядом с Василовским практически неотлучно. Такой человек мог быть свидетелем конфликта композитора с кем-то, который и послужил причиной его гибели. В конце концов, с кем-то он встречался, контактировал, несмотря на то, что стремился отойти от дел. Кто же мне поможет, кому задать интересующие меня вопросы? О вдове говорить нечего, эта особа вряд ли будет полезной, потому что была патологически невнимательна к мужу, и я уже успела это понять.

Тем не менее после некоторых раздумий я пришла к выводу, что один человек наверняка сможет мне помочь. Эльмира! Вот кто находился рядом с композитором, был свидетелем его морально-нравственных исканий. И она способна понять эту сторону его жизни, как никто другой. Да, с Эльмирой следует поговорить в принципиально ином ключе, нежели в первую нашу встречу. Сейчас мне уже нет нужды скрывать тот факт, что я являюсь частным детективом, тем более что было объявлено о гибели композитора. Я могу быть откровенной, и Эльмира наверняка поймет и оценит это, ответив взаимностью. К тому же она так хорошо знала характер композитора.

Вот к какому решению я пришла, но оно навело меня на мысль, не слишком приятную. Если у Эльмиры действительно был роман с композитором, как я предполагала вначале, то не он ли явился причиной убийства? Я пока не знаю, есть ли у девушки постоянный парень или стойкий поклонник, а между тем это может оказаться важным. Ведь если предположить, что таковой имелся и в его характере в избытке присутствовала такая черта, как фанатичная ревность, то он мог совершить преступление, когда узнал о романе своей любимой с ее хозяином. А что, данный поворот вполне вписывается в версию о психологическом мотиве убийства. Как же я раньше до него не додумалась!

Я начала собираться в дорогу. Как бы там ни было, а Эльмира может пролить свет на некоторые моменты очередного этапа расследования, дав новую информацию о контактах Василовского, раз уж я сама зашла в тупик.

Сначала предстояло отыскать среди бумаг адрес родственников Эльмиры, который она оставила мне в первую нашу встречу. К счастью, я вовремя вспомнила: в последнем телефонном разговоре со мной Василовская упомянула, что вновь отправила девушку в отпуск, когда стало ясно, что ее сына выпишут из больницы не скоро. Терпеть присутствие в доме нежеланной особы без необходимости вдова не хотела. Значит, мне надо туда, где живут родные Эльмиры… Черт, у меня же лежит одежда девушки, которую она мне дала взамен моей испорченной… Я про нее совершенно забыла. Нужно обязательно взять ее с собой и вернуть.

Уже через час я выезжала на пригородную трассу, направляясь в село с поэтичным названием Восход. Когда я уже миновала ржавую табличку с указателем и въехала на территорию вышеозначенного угодья, оказалось, что под данным названием скрывается глухая деревня, образно выражаясь, в три двора и без признаков цивилизации.

Огромного труда мне стоило отыскать ее среди многочисленных деревенек, располагавшихся в округе одна за другой и чуть ли не одна в другой. На том месте, где по логике должна была находиться искомая деревня, я утыкалась в совсем другую, чертыхалась и ехала дальше, после чего история продолжалась. Таким образом я колесила примерно часа полтора, пока наконец не въехала на территорию очередного села, название которого оставалось для меня тайной, поскольку указатель отсутствовал в принципе.