Мимо кассы

Поговорка «В тесноте, да не в обиде» не имела к этому жилищу никакого отношения. Стены прихожей были обшиты темным деревом. Дверные проемы наполовину прикрывали красные тяжелые плюшевые шторы. Это создавало атмосферу некоторой торжественности и официозности. Ну, ни дать ни взять — дом культуры.

Лариса проследовала дальше, в глубь квартиры, увлекаемая гостеприимным хозяином. Она оказалась в роскошной просторной комнате. Достаток и изобилие отличали эту квартиру от многих. На стенах висело множество картин. Вся комната была обставлена стилизованной под глубокую старину мебелью, хотя вполне вероятно, что это и в самом деле был антиквариат.

Через раскрытую дверь Лариса заметила, что и следующий зал представляет собой не менее обильное пиршество для глаз и души. Поймав ее любопытный взгляд, Устьянцев спросил с некоторой гордостью, но и достойной сдержанностью:

— Нравится?

Впрочем, ответа он и не ждал. Но Лариса, и сама имевшая красивый и комфортный дом, произнесла с интонацией простушки:

— Очень, очень нравится.

И сопроводила свое высказывание лучезарной улыбкой.

— Вы можете пройти и посмотреть, не стесняйтесь, — благосклонно предложил хозяин, сделав приглашающий жест.

— Как здесь интересно! У вас столько всего! — продолжила свою роль инженю Лариса.

Приятный шок от увиденного, однако, начал проходить, и она уже вполне владела собой.

Каждая из комнат была обставлена в строго выдержанном стиле. Кроме многочисленных картин здесь можно было найти и роскошную библиотеку, занимавшую стеллажи и шкафы, опоясывавшие почти целиком одну из комнат.

«Вот это генеральный директор акционерного общества! — подумала Лариса с изрядной долей зависти. — А мой Котов знай давит себе джин на кухне, и вообще духовно не растет». Впрочем, Евгению уже поздно было перевоспитываться — это Лариса понимала. К тому же мысли о муже были совершенно неуместны в свете того, зачем Лариса сюда пришла, и она тут же избавилась от них.

И тут же ее посетила следующая мысль: «А чем таким занимается «Волжский берег», если его хозяин может позволить себе все это? Алмазы, нефть, торговля родиной?»

— Вино, коньяк? — отвлек Ларису от ее мыслей Устьянцев.

— Пожалуй, вино, — томно ответила она.

Хозяин подошел к бару, вынул оттуда бутылку мартини и два бокала.

— За любительницу искусства Ларису, — сказал он и улыбнулся.

— За вас, — не осталась в долгу она.

Сделав пару глотков, она почувствовала, что, кажется, освоилась в новой для себя обстановке.

— А что это у вас за картины? — указала она на одну из стен комнаты.

— Здесь, Лариса Викторовна, все! — категорично воскликнул хозяин коллекции. — И дела давно минувших дней, и последние годы. Конечно, время, уходя, с годами повышает ценность полотна, но и современники нет-нет и создадут что-нибудь весьма удачное и интересное. Сурикова и Шишкина вы тут не найдете. Что же касается авторов менее известных, то у меня есть несколько копий…

Ларисе показалось, что Устьянцев ждал продолжения расспросов и что у него был заготовлен более подробный и детальный рассказ обо всем, что находилось у него дома. Но она больше интересовалась личностью самого хозяина и его связями с неким Алексеем.

— Скажите, Сергей Александрович, а чем вы занимаетесь? — спросила она.

— О, это менее интересно, — чуть помрачнел Устьянцев. — Мой бизнес далек от искусства.

— И все-таки, — настаивала Лариса, откровенно демонстрируя свое любопытство.

— Я обычный предприниматель, — сухо ответил Сергей Александрович. — Сфера торговли, продукты питания. А вы чем зарабатываете на жизнь?

— У меня есть ресторан, которому я уделяю немало внимания, — несколько небрежно сказала Лариса.

Хозяин домашней картинной галереи уже хотел было приятно удивиться, и его брови поползли вверх, как вдруг зазвонил телефон. Он не спеша взял трубку:

— Да, я слушаю… Да, искал… Сейчас, одну секундочку.

Он обратился к Ларисе:

— Вы меня простите, звонят по коммерческим делам. Это не займет много времени — я только взгляну на кое-какие бумаги.

Он положил трубку на стол и вышел из комнаты. Лариса выждала несколько секунд, встала, заглянула в дверной проем, куда только что скрылся хозяин, и, убедившись, что никого поблизости нет, подошла к телефону и осторожно взяла в руки трубку.

А разговор в трубке тем временем продолжался — Устьянцев, видимо, воспользовался другим аппаратом в соседней комнате.

— Я вот что хотел, — говорил он. — Нужно мне разыскать одного паршивца. Леша Юрьев его зовут. Он впарил мне пару икон. На вид — настоящая старина, уникальная редкость. Встало мне это все в копеечку. Я потом их показал кое-кому, и выяснилось, что это липа. То есть доски действительно старые, как он и уверял, а вот живопись на них совершенно свежая. Может быть, на них что и было раньше, да только со временем, видать, ничего не осталось.

— Да? И что же, ты принял какие-нибудь меры? — спрашивал невидимый собеседник.

— Пустил своих орлов по следу, так они таких дров наломали!

— Что значит «дров»?

— Нетелефонный это разговор, — помялся Устьянцев. — В общем, сцапали их…

— Хоть нашли что-нибудь?

— Нет, ничего, этот Леша как в воду канул. Будь добр, помоги. Наказать я хочу этого парня, чтобы другим неповадно было. Да и деньги надо вернуть.

— Леша Юрьев, говоришь? — после паузы переспросил собеседник Сергея Александровича. — Ну ладно, хорошо. Я пришлю к тебе человечка. Ты ему все поподробнее расскажи.

— Спасибо, буду ждать. За мной не станет, — заверил Сергей Александрович.

— О чем речь? Не первый день знакомы! Договоримся, — согласился неизвестный.

Как только Лариса поняла, что разговор окончен, она мигом положила трубку так, как ее оставил хозяин, и вернулась на прежнее место. Однако гостеприимный облапошенный любитель древностей появился не сразу. А когда вошел, то показался гостье немного странным, каким-то неестественно возбужденным. Не то чтобы он был зол или весел, но поведение его свидетельствовало о невесть откуда взявшемся притоке энергии.

— Простите, ради бога. Дела, будь они неладны, — с улыбкой, делавшей честь американскому президенту, произнес он. — Иногда хочется обо всем надолго забыть. Да вот не выходит…

Он налил себе рюмку коньяку и одним глотком осушил ее.

— А я вот вижу у вас здесь, кроме картин, еще много всего интересного, — подметила Лариса.

— Да, вы же понимаете, что предметом искусства может быть и какая-нибудь вещь повседневного обихода, — Устьянцев сделал широкий жест рукой. — Ну, к примеру, подсвечник, люстра, стол… Все это тоже может представлять собой большую художественную ценность. Вот это, к примеру, столовое серебро, это — литая бронза, а это — венецианский хрусталь. Не какое-нибудь вам фосфатное стекло.