Мимолётное влечение

Глава 11

Когда мы зашли в кабинет, Марк усадил меня на стул, а сам подошёл к шкафу. Мне не хотелось чувствовать себя марионеткой в его руках, поэтому я тихо встала, но грозный мужской голос быстро вернул меня на место.

— Хочешь залить кухню кровью? — строго спросил Марк. — Я не собираюсь издеваться над раненным, поэтому просто подожди немного.

Спустя несколько секунд он подошёл ко мне, держа в руках большую аптечку. Казалось, в ней было всё, чтобы оказать первую помощь: антисептики, ватные диски, бинты, мази, анальгетики. Даже перчатки, которые Марк надел, прежде чем дотронуться до моей руки.

— Только не дёргайся, — тихо сказал он, аккуратно очищая рану кусочком стерильного бинта. — Почему ты такая неуклюжая?

— Это ваша вина, — прошипела я, смотря на то, как Марк пытается остановить кровь. — Если бы молча ушли — ничего бы не произошло. Как я теперь буду работать?

— Никак, — усмехнулся шеф. — По крайней мере, следующие два дня точно.

— Нет! — воскликнула я, попытавшись встать. Но Марк так крепко держал мою руку, из-за чего пришлось сесть. — Мне нужны деньги. Если не хотите допускать до работы с гостями, поставьте в помощь заготовщику.

— Чтобы ты ещё что-нибудь себе порезала? — он многозначительно поднял брови. — Нет уж — уволь.

Потянувшись к аптечке, Марк вынул из него физраствора, после чего стал медленно очищать рану.

— Потерпи — сейчас будет больно.

Сначала я не поняла, о чём он. Но когда на кожу попала первая капля антисептика, я зашипела и зажмурилась. Палец жгло так сильно, что, казалось, Марк не обрабатывает рану, а проходится по ней паяльником.

Но боль была недолгой. Открыв глаза, я увидела, как суровый шеф с нежностью дует на кожу, пытаясь смягчить бактерицидное действие хлоргексидина.

Это было настолько неожиданно, что я, кажется, от растерянности открыла рот. К счастью, Марк этого не заметил — он сконцентрировался на моём несчастном пальце, закрывая рану стерильной повязкой.

— Признайтесь, — не сдержавшись, прошептала я, — у вас раздвоение личности.

Марк поднял на меня удивлённый взгляд.

— Как ты меня раскусила? — он улыбнулся лишь правым уголком губ. — Это проклятие, Лида. Ровно в полночь чудовище превращается в прекрасного принца. Если ты поцелуешь меня, я буду спасён.

Я закатила глаза.

— Или всё же я не хочу, чтобы в твою рану попали бактерии, и ты лишилась пальца, — Марк пожал плечами, сняв перчатки. — Выбирай, что нравится.

— Мясо, которое мы закупаем, даже сырым есть можно, — вздохнула я, поджав губы. — Поэтому я больше верю в ваше проклятие. А, может, биполярное расстройство?

— Тогда бы мой психиатр это знал, — он усмехнулся, убрав аптечку в стол. — В любом случае сильно не обольщайся — если с тобой что-то случится, Игорю придётся выложить кругленькую сумму. Ты же знаешь, что вся команда кухни застрахована?

Это было неожиданным. Я знала, что Ковалёв не скупится на содержание сотрудников, но чтобы настолько…

— Теперь вы меня раскусили, — решила пошутить. — Именно поэтому я на ваших глазах чуть не отрубила себе палец. Хотела поиметь как можно больше с места, откуда меня скоро уволят.

— Глупости. За всё время я ещё никого не уволил.

— Заставили уйти по собственному? — насмешливо подняла брови.

— Именно.

Удивительно, но сейчас между нами не чувствовалось напряжения. Несмотря на то что мы продолжали кусать друг друга, это было больше желанием поиграться, чем необходимостью причинить боль.

Но всё же я помнила слова Марка…

«Самая обычная». «Ни харизмы, ни красоты».

Я соврала ему. Слышать такое от мужчины было чертовски обидно. Не знаю, как я тогда сдержалась, чтобы не залепить по самодовольной физиономии. Но сердце до сих пор ныло, а в груди всё горело от испытанного унижения.

— Спасибо, что оказали мне первую помощь. Но мне пора идти работать, — натянуто улыбнулась, встав со стула. — Я видела напальчники в аптечке, поэтому можете не переживать — кровью вашу кухню точно не забрызгаю.

Сказав это, я коротко кивнула и вышла из кабинета.

Несмотря на пульсирующую боль в пальце, я должна была закончить заготовки. Мне пришлось потратить больше десяти минут на то, чтобы собраться с силами.

Сидя на подлокотнике дивана, я смотрела на своё отражение в зеркале. Да, за время беременности моё тело изменилось. Да, на место очерченным скулам пришли пухлые щёки. И да, я перестала уделять много внимания своему внешнему виду.

Но я не была ужасна. Не была же?

Именно в момент моего самобичевания позвонила мама. Сначала я не хотела брать трубку — она бы точно разобрала печаль в голосе. Но и ответить я тоже не могла.

— Ты когда вернёшься домой? — сонно спросила она. — У меня уже глаза закрываются.

— Нескоро, — тяжело вздохнула, пытаясь за усталостью скрыть горечь. — Нужно ещё разделать килограммов десять мяса. А ты почему не спишь?

— Тебя жду.

— Не нужно, — невольно покачала головой, даже понимая, что мама меня не видит. — Ложись спать. Только таблетки выпить не забудь.

— Мила тебя ждала… — каждое слово о дочке заставляло сердце сжиматься. — Еле заснула.

— Она должна понимать, что мама работает… Если я уволюсь, как мы оплатим твоё лечение?

— А, может, ну его? — в родном голосе слышалось разочарование. — Проживу и без лекарств. А ты перестанешь быть загнанной кобылой.

— Даже слышать не хочу! — резко ответила я. — И пока мы окончательно с тобой не поругались, я отключусь. Выкинь из головы свои бредовые мысли и ложись спать. Завтра поговорим.

Это было самое тяжелее в нашем общении в последний месяц. Видя мою усталость, чувствуя, как эмоционально тяжело мне даётся работа в ресторане, мама несколько раз пыталась отменить лечение. Словно она хотела умереть… Но разве я могла ей это позволить?

Вытерев первые непрошеные слёзы, я резко встала и постучала себя по лицу.

— Не время раскисать! Нужно работать! — несколько раз как мантру произнесла я, а потом, взяв напальчник, направилась на кухню.

Подойдя к рабочей поверхности, я уже хотела взять нож и несчастную утку, которая больше получаса провалялась на доске, но не смогла. Сзади послышались тихие шаги, а потом всё тот же холодный голос.

— Убери всё в холодильник. Завтра утром заготовки сделает Егор.

— Но я…