Мимолетности, или Подумаешь, бином Ньютона!

– Фаинчик! Как я рада тебя слышать!

– Добрый вечер, Анита! Раньше мы были на «вы».

– Фаинчик, у тебя завтра найдется часик-другой на обед со старой знакомой? Очень охота повидаться, поболтать о том, о сем. Ты как?

– Анита, что-то случилось?

– Ну, за время твоего отсутствия случилось многое, но звоню я не поэтому. Просто оказалась в Риме, чудом выкроилось три дня, и жутко захотелось повидаться, я расскажу тебе много интересного.

Неужто Родион вернулся в Москву? – задрожала я. Они ведь хорошо знакомы, именно он устроил меня к ней в журнал. Может, не вышло у него с «селедкой»!?

– Хорошо, Анита, где и когда?

Анита Михальчик, хозяйка и главный редактор глянцевого журнала, невероятно стильная и элегантная дама лет сорока пяти, была умна, прекрасно образованна, хотя отнюдь не блистала красотой, но стиль и безупречный вкус выделяли ее даже в толпе сногсшибательных красоток. И сотрудниц она выбирала, руководствуясь прежде всего правилами хорошего вкуса. Помню, как одну красивую и очень дельную девушку, которую рекомендовал ей кто-то из знакомых, она забраковала. Никто не мог взять в толк – почему.

– Да у нее же маникюр со стразами! Невозможно! В моем журнале таким не место!

– Ну и что? – удивилась я. – Маникюр можно поменять.

– Маникюр – да, а сознание нет. Если она сделала себе такой маникюр, значит, у нее начисто нет вкуса.

– Но вкус можно развить…

– На работе мы должны развивать вкус у читателей, а не у сотрудников.

Когда я первый раз встретилась с ней, она окинула меня весьма внимательным и холодным взглядом, но потом взгляд потеплел, а через полтора часа показавшегося мне странным разговора она заявила:

– Вы мне подходите, Фаина. Разумеется, у вас будет испытательный срок, два месяца. Надеюсь, вы не обманете моих ожиданий.

Я старалась изо всех сил. Во-первых, работа с Михальчик была пропуском в любое глянцевое издание, а во-вторых, я не хотела подвести Родиона. Ведь это он меня рекомендовал. Нельзя, чтобы он за меня краснел.

Анита ждала меня в холле роскошного отеля.

– Я не опоздала, Анита?

– Нет-нет, это я спустилась чуть раньше. Фаинчик, как я рада тебя видеть! Выглядишь великолепно.

– Спасибо, вы тоже.

– Послушай, говори мне «ты». Теперь можно.

– Не поняла?

– Ну, во-первых, мы здесь одни, а во-вторых, когда ты пришла ко мне работать, тебе было тридцать, а мне сорок. Десять лет большая разница. А теперь тебе уже тридцать пять, а мне по-прежнему сорок.

Я расхохоталась.

– Обожаю твой юмор, Анита!

– Сразу оговорюсь: я намерена пребывать в этом роскошном возрасте еще как минимум лет десять.

– А мне как быть? Стремиться к сорока или застыть на тридцати пяти?

– Естественным путем дойти до сорока, а там уж застыть. Ну что, по-русски это будет обед, а по-римски, вероятно, ланч? Я голодна.

– Я тоже.

– В гостиничном ресторане кормят восхитительно. Ты не против?

– Я за.

Я рада была ее видеть. И с огромным трудом удерживалась от вопроса о Родионе.

– Ну, Фаинчик, как тебе тут живется? Замуж не вышла?

– Через две недели свадьба. Может быть, приедете?

– Опять на «вы»? Нет, я не смогу, и так в журнале без тебя полный бардак.

– Жаль, свадьба должна быть жутко изысканной… Платье цвета слоновой кости с брюссельскими кружевами…

– От?

– Нет, его сшила подруга моей мачехи, работавшая много лет у Баленсиаги.

– Так, а кто жених? Это несколько важнее платья. По крайней мере на мой взгляд.

Она видит меня насквозь, как и раньше. Я слегка поежилась.

– Жених? О, он отвечает самому изысканному вкусу. Сейчас покажу.

Я нарочно захватила с собой роскошную фотографию Серджио. Ни одна нормальная женщина не усомнится, что я выхожу замуж по любви.

– Мда… – как-то странно произнесла Анита. – Роскошный экземпляр.

Я кивнула.

– И ты его любишь?

– Анита…

– Да, мы с тобой раньше никогда не говорили о таких вещах, но раньше я была начальницей, а ты подчиненной, да и времени катастрофически не хватало… А сейчас… Хотя уже можешь не отвечать. Мне и так ясно, любовью тут и не пахнет.

– Ну и что? Много вы… то есть ты… много встречала счастливых браков по любви?

– Тогда зачем тебе это нужно? Просто чтобы выйти замуж? Я думала, ты умнее.

– То есть?

– Я еще поняла бы, если бы это случилось в России, но тут, за границей… Мало, что ли, ты знаешь кошмарных историй с отнятыми детьми?

– Но…

– Фаина, одумайся!

– Да с какой стати? В Москве у меня ничего не вышло. А мне уже тридцать пять, пора уж обзавестись семьей и детьми.

– А что тебе мешало сделать это в Москве? У тебя там и друзья и родня.

– Здесь у меня, между прочим, отец…

– Между прочим, вот именно.

– Анита!

– Извини, я просто всегда злюсь, когда люди, которых я люблю, делают такие откровенные глупости. И вообще, это я виновата, я не должна была с самого начала тебя отпускать. Побесилась бы и успокоилась. Ты это из-за Шахрина?

– Анита, при чем здесь… – я почувствовала, что краснею.

– Ты думаешь, я слепая? Не знала, что ты умираешь по нему? Я просто не считала себя вправе вмешиваться. Но когда я поняла… Фаина, не делай глупости. Тебе кажется, что ты утрешь ему нос, выйдя замуж за красивого итальянца?

– Нет, при чем тут его нос…

– Ну, милая, неужто ты не знаешь, что самое заветное желание любой обиженной бабы утереть нос обидчику? Ты вот, козел эдакий, меня не оценил, а я вот возьму и выйду замуж так, чтоб всем было тошно?

– Анита, нет! Я выхожу замуж, просто чтобы…

– Просто чтобы выйти замуж. И это крайне глупо.

– А вот мой отец считает… – Я поведала ей теорию моего отца.

– Весьма однобокая теория.

– Почему?

– Потому что кроме достоинств открывается еще куча неведомых ранее недостатков, и неизвестно еще, что перевесит.

Я никогда раньше не сомневалась во всем, что говорил папа, и вдруг усомнилась… Папа романтик, а Анита женщина более чем прагматичная.

– Значит, по-твоему, выходить замуж надо только по любви?