Министерство мертвых. Невозможная принцесса

– Так вы братья? – Я повернулась к Самаэлю. – Ты тоже сын Вельзевула?

Сама не заметила, как перешла на ты. Впрочем, Самаэль не возражал. Правда, и отвечать мне не собирался, он словно не замечал, что я еще стою в зале. Между ним и Дэвалем определенно чувствовалось напряжение. Конкуренция? Ревность? Кажется, братья не ладят.

– Считаешь, что можешь лучше? – холодно поинтересовался Самаэль. – Выходи.

Парень лениво повел плечом.

– Выходи, я сказал. – В голосе Самаэля прорезались стальные нотки. – И покажи, на что способен.

На всякий случай я отошла как можно дальше, не сводя глаз с братьев.

Теперь их сходство было видно невооруженным глазом.

Высокие. Темноволосые. Отлично сложенные. Самаэль более тренированный, широкоплечий и мощный. Дэваль изящнее, грациознее. Не менее развит, просто… иначе. Я даже задумалась, уж не разные ли у них матери.

Они кружили вокруг друг друга, как два ворона, примериваясь для первого удара. Самаэль излучал титаническое спокойствие. Дэваль едва сдерживал ярость. Воздух между ними дрожал от напряжения. Я затаила дыхание, почувствовав, что вот-вот грянет гром.

И он грянул, да еще какой!

Они сошлись в схватке, стремительной и смертоносной.

Наверное.

Потому что лично я толком ничего и не видела, лишь хаотично двигающиеся темные фигуры. Казалось, они оба, Самаэль и Дэваль, превратились в тени, пляшущие на стенах. Нет, они не стали призраками и не изменились, но двигались настолько бесшумно и красиво, что я стояла, открыв рот.

Я, человек, вживую видевший на льду Ким Ю На, Каролину Костнер и Юдзуру Ханю. Я, катавшаяся на одном льду с чемпионками мира из России.

Я никогда не видела такого владения телом. Как будто законы физики вдруг перестали работать.

Кажется, словно ни Самаэль, ни Дэваль, не были способны испытывать усталость. И, когда первый шок прошел, я задумалась. Что ты такого выкинуть?

Школьный психолог сказал бы, что я привлекаю внимание сбегая с уроков и саботируя занятия. Папа тяжело бы вздохнул и потрепал меня по голове. Мачеха закатила скандал.

А что сделает Самаэль, когда поймет, что пока он преподавал урок борьбы с темными душами брату, его подопечная тихонько свалила?

Ничего хорошего. Но почему-то мне было весело.

Да, их бой, напоминающий танец, поразил меня в самое сердце. Но все же совсем немного, капельку, чуточку…

Он напоминал драку двух петухов перед нахохлившейся курицей.

И это сравнение никак не шло из головы. Хотелось хихикать.

Я быстро переоделась, выскользнула из тренировочного крыла и сбежала по ступенькам вниз. Нет, я не собиралась сбегать насовсем. Просто решила перекусить, пока единственная доступная столовая не закрылась. Потом вернусь и сделаю удивленное лицо. А что, вы уже закончили? А я решила вам не мешать.

В холле меня окликнули.

– Мисс Даркблум!

Оглянувшись, я увидела Харона со знакомой коробкой в руках. Сердце забилось чаще.

– Уже?! – ахнула я, подскакивая к нему.

– Я быстро работаю.

– Нереально! Господи, как круто! Харон!

В коробке лежали новенькие белоснежные свежезаточенные коньки. И хоть я скучала по старым, пожелтевшим, разношенным, изрезанным лезвиями и обклеенным дурацкими стразами, я все равно едва сдержала слезы, прикоснувшись к прохладной коже.

Единственное, о потере чего я жалею. Единственное, что у меня осталось.

– Жаль, здесь нет катка… - прошептала я.

Но даже на гвоздике на стенке эти коньки будут приветом из дома. Из немагического мира, которому я не смогла помочь. Да и не хотела.

– Катка, безусловно, нет. Но, думаю, вам стоит выйти наружу, - как-то странно усмехнулся Харон.

– Ты о чем?

– Ни о чем.

Склонившись, он галантно поцеловал мою руку, а потом вложил в ее коробку – и пришлось обхватить ее обеими руками.

– Всего доброго, мисс Даркблум. Помните об оплате. Желание все еще за мной.

Сначала я растерянно смотрела, как Харон растворяется в толпе стражей, а потом, ведомая любопытством, побрела к выходу.

Очутившись на набережной, поняла: что-то случилось. Народ вывалил на улицу, сгрудился у перил и смотрел куда-то вниз, в темные воды Стикса. У меня с трудом получилось пробиться в первые ряды.

– Невозможно…

– Такого никогда не случалось!

– Если это чья-то магия, Вельзевул испепелит его на месте…

– А это безопасно? Что будет с душами?

Оказавшись у перил, я ахнула.

Стикс замерзла.

Покрылась толстой коркой идеально гладкого мерцающего льда, под которым по слабым отблескам угадывались плывущие по Реке Мертвых души.

При виде льда перехватило дыхание, а кончики пальцев закололо от нестерпимого желания достать коньки из коробки. Вероятно, не стоило этого делать, но я не удержалась. Пока всеобщее внимание было приковано к Стиксу, отошла в сторонку и быстро переобулась. А потом перекинула ноги через перила, повисла на руках и мягко опустилась на лед.

Кто-то наверху ахнул, ближайший мужчина неуверенно протянул руку, словно предлагая помочь выбраться.

Но я уже скользила вдоль набережной, осторожно пробуя лед. Сердце пропускало удары. Если лед окажется тонким, если я провалюсь…

Но, кажется, мне повезло. Лед выглядел прочным. Идеально гладкий, он скорее напоминал стекло. Но как же легко скользили лезвия!

Я проехалась туда и обратно вдоль набережной, привыкая к лезвиям. Харон постарался на славу. Я вообще не рассчитывала, что он добудет нормальные коньки. А он принес ботинки с максимальной жесткостью и отличные лезвия, сгодятся даже для прыжков.

Но прежде надо размяться.

Кросс-роллы, чоктау, твиззлы и другие страшные заклинания привлекли сначала внимание ближайших зрителей – тех, кто видел, как я спустилась на лед, а затем и остальных. Как делала всегда, я проигрывала в голове любимые мелодии, давая себе импровизировать. Тренеры почти не разрешали на тренировках произвольное катание, всегда требуя четкую последовательность упражнений. Но как-то давно, еще когда верила в свое будущее в спорте, я собиралась стать постановщиком.