Министерство мокрых дел
Шрифт:
Пришла Ольга, опустилась прямо на пол подле меня, так что ее голова была сейчас вровень с лежащим у меня на коленях фотоальбомом.
– Это ты в институте?
– Да.
На фотографии она и Жихарев сидят рядом. А Антон далеко, на дальнем конце стола. Я обратил внимание.
– И ты хранишь такой компромат? – засмеялся я.
– Жихарев сам тогда ко мне подсел. Очень уж он по мне убивался. А я выбрала Антона. Так что ему не обидно.
Молодые лица. Веселые. Счастливые. Девушки выглядят взрослее парней. Так обычно и бывает. Это парни долго-долго остаются мальчишками. Что этот. Что тот. И этот
– Ты его знаешь? – быстро спросила Ольга.
– Кто он?! – прорвало меня.
– Это Шмыгов. Тот самый. Ты его знаешь?
Знаю ли я его? Я это лицо запомнил на всю жизнь! Этот человек пришел с ключом от сейфа и бриллиантовым колье. Сказал, что его прислал Жихарев. В тот самый день. В банке. Когда все и произошло. И после всего он бесследно исчез.
Мартынова я вызвонил дома. Этот телефонный номер покоился в моей телефонной книжке много лет. Пригодился в конце концов.
– Я узнал Шмыгова! Я узнал его! Он на фотографии!
Я так спешил все рассказать Мартынову, что он вряд ли понял что-либо, кроме того, что случилось нечто экстраординарное.
– Ты сейчас где? – спросил он у меня.
– На Ленинградском шоссе.
– Что делаешь?
– Еду в собственной машине.
– Приезжай ко мне. Адрес знаешь?
– Продиктуйте, – попросил я.
Он продиктовал. Через полчаса я был у него. Мартынов заметно прихрамывал.
– Бандитская пуля? – спросил я.
– Ногу подвернул. Второй день сижу дома.
Из глубины квартиры доносились голоса.
– Мы ужинаем. Присоединишься?
– Я только что из гостей.
Мартынов втянул носом воздух.
– То-то я чувствую, от тебя спиртным попахивает, – сказал неодобрительно. – Ты же за рулем.
– Я в пределах нормы.
– Ненормальный, – оценил Мартынов. – Это у тебя до первой серьезной аварии.
– Типун вам на язык.
– Ладно, пошли на кухню.
На кухне никого не было. На столе лежали обрезки колбасной упаковки и пахло яичницей.
– Извини за беспорядок, – буркнул Мартынов.
В домашней обстановке да в спортивном костюме он совсем не был похож на грозного прокурорского работника. Домосед и книгочей. Пара лет до пенсии и шесть соток в ближнем Подмосковье, где он выращивает на зиму картошку.
– Так что там Шмыгов?
Я рассказал. Про то, как в то злополучное воскресенье должен был приехать Жихарев – с ключом от Ольгиного сейфа и приготовленным для нее колье. Про то, как Жихарев не приехал, а явился какой-то парень, которого я видел впервые в жизни. Как нас отказывались пропустить в банк и как я позвонил Жихареву. Жихарев подтвердил, что этот парень действительно послан им…
– Он так и сказал? – прервал меня Мартынов.
Он все время слушал очень внимательно, и по нему было видно – сопоставлял рассказываемое мной с тем, что он знал из других источников.
– Да. Парень пришел от него. И это был Шмыгов!
– Подожди, – опять прервал меня Мартынов. – Но тогда того, что его фамилия Шмыгов, ты еще не знал.
– Не знал.
Я рассказал о том, как упрашивал Жихарева позволить нам воспользоваться ключом и как он отказывался дать нужные
распоряжения тому парню.– Он настаивал? – спросил Мартынов. – Хотел, чтобы тот парень прошел в сейфохранилище?
– Да.
Потом я рассказал о расстреле в банке и об исчезновении жихаревского посланца.
– А сегодня я узнал его фамилию.
– Откуда?
Я рассказал про фотографию в альбоме.
Получилось, что кольцо замкнулось.
– Да, все сходится, – сказал со вздохом Мартынов.
Он совершенно не выглядел обрадованным. Скорее – раздосадованным.
– Просмотрели мы этого Шмыгова. Не там с самого начала искали. Жихаревское окружение прочесали частым гребнем, а вот в юность его беззаботную не заглянули. То-то эти ребята в Шмыгова так вцепились. Опередили нас. Знали, где искать.
– Кто?
Мартынов посмотрел на меня долгим взглядом, будто решая, достоин ли я быть посвященным в тайну.
– Мы ведь нашли их, – сказал после паузы. – Тех людей, что интересовались Шмыговым. Это люди Ласунского. Служба безопасности ограбленного банка. Я ведь тебе говорил когда-то: они дело на тормозах не спустят. Собственное расследование закрутят, им надо реабилитироваться. Вот они и копали потихоньку, незаметно для постороннего глаза. И Шмыгова этого раскопали раньше нас.
Последние слова Мартынов произнес глухим голосом, и я понял, что соответствующие выводы будут им сделаны. Чьи-то головы полетят. За неповоротливость и за нерасторопность.
– Как же так? – не поверил я. – Какая-то там служба безопасности проводит собственное расследование? И оказывается эффективнее прокуратуры и милиции, вместе взятых?
– А кто работает в той службе безопасности? – невесело усмехнулся Мартынов. – Ты бы заглянул в их послужные списки. Наши же сотрудники туда и ушли. Ушли со своими знаниями, умениями и связями, наработанными за десятилетия. Добавь к этому превосходное финансирование и тесные связи банкиров со структурами власти, и ты поймешь, что служба безопасности любого крупного банка главнее прокуратуры, – и опять он невесело усмехнулся.
Вроде бы шутил, но это была та шутка, в которой поди разбери, сколько шутки, а сколько истины.
– Работают, конечно, профессионально, – признал он без зависти, как профессионал признает хорошую работу другого профессионала. – Мы оказались в роли догоняющих. Но ведь и подумать не могли!..
Хлопнул ладонью по крышке стола. Угодил прямо в колбасные обрезки.
– Тьфу, черт!
– А Шмыгова не нашли?
– Исчез он. Как раз с того самого дня, когда ограбление произошло, о нем ни слуху ни духу. Так что все сходится. Жихарев. Шмыгов. Такая вот связка.
– Значит, все-таки Жихарев?
– Теперь без сомнения, конечно. Мы сопоставляли все, что люди говорят, что жена Жихарева говорит…
– Светлана?
– А ты ее знаешь?
– Ездил, разговаривал. Неудобно как-то. Думал: вот втянул я Жихарева во все эти дела, из-за меня все, мол…
– Не из-за тебя, Женя. Он – не безвинная овечка. Он все это дело и закрутил. И жена подтвердила…
– Неужели дала показания против мужа?
– Нет. Да и не знает она ничего такого особенного. Но и не скрывает ничего, что могло бы Жихареву в какой-то мере навредить. Очень искренняя. Я обратил на это внимание при встрече с ней.