Миньон, просто миньон...

– А что мне терять,тем более, когда голос вопрошающего столь нежен, а лик столь прекрасен?
– Галантно ответил артефакт,и, судя по тому, что королева радостно вскрикнула, явился пред ее очами.

– Вы – великое создание искусных мастеров, - сказала

Аврора, – уверена, что ваше будущее возвышение над собратьями не заставит себя ждать.

Про честолюбивые планы Болтуна я ей сообщить еще не успела, поэтому подивилась тому, как Аврора точно угадала слабость собеседника.

– До меня доходили слухи, о лучезарная, не только о вашей красоте, но и о прочих талантах.

– Вы могли бы поведать, о величайший, кто именно в

Авалоне знает и помнит о скромной ардерсокoй правительнице?

– Вы знаете об этoм лучше меня, чаровница! – Болтун продолжил уже другим, привычным мне тоном. – Какая она шустрая,твоя леди, Басти! Я скрылся от нее как видом, так и звуком. Говори ты. Знаешь, ведь я про нее действительно слышал, ещё в прежней свой ипостаси…

– Милая, – жалобно сказала королева, - можешь оставить меня на несколько минут?

Я молча удалилась в смежную комнату и прикрыла дверь.

– Что мы делаем в гардеробной?

– Ждем, пока Аврора поплачет.

Я рассеянно провела ладонью по ткани платья, которое висело на плечиках манекена.

– А кем ты был в прошлой ипостаси?

– Да кем я только не был! – Болтун как будто принялся загибать пальцы. – Кольцом,извергающим молнии, раз, волшебной пряжкой для пояса, два, поясом, стилом, окантовкой бокала, бокалом… В следующий раз я попрошусь быть венцом, мне понравилось находиться на голове, надеюсь, следующая голова будет менее буйной, чем твоя.

– Удачи!

Я потрогала стопку одежды,там лежал даже карнавальный костюм пажа, в котором я когда-то ревновала ее величество к ван Харту.

– Скорее ты ревновала ван Харта, – хихикнул Болтун.

– Ты читаешь мои мысли? – ахнула я возмущенно.

– Нет,ты болтаешь вслух все, что тебе взбредает на ум. Она долго собирается рыдать над этой тряпкой?

– Почему над тряпкой?

– Это такая твердая от краски тряпка.

– Холст?

Я подумала, что Аврора кроме костюма пажа захватила с собой в путешествие также и портрет Этельбора из покоев лорда Мармадюка.

– Я же поняла, о ком ты рассказал мне сказку.

– Давно поняла?

– Почти сразу, просто у меня не было времени эту мысль развить. У нас же то драка, то колдовство.

– Весело живем.

– Что такое искра, Болтун? Что именно забрал Этельбор у

Мармадюка, когда тот давал клятву?

– Вы, люди, назвали бы это, например, душой,или частью души, или сущностью.

– Это звучит страшно. Страшно и противоестественно.

– Тебе не кажется, что пахнет гарью?

– Не переводи разговор.

– Не пожаром, а, скорее, пожарищем… Как будто несколько часов назад,или даже утром…

Болтун издал громкое сопение. Притворщик! У него даже носа нет!

– Пойду в кузню, – пригрозила я, - и нырну головой в чан с расплавленным оловом.

– С тебя станется! Дурочка! Тебе своих любовных терзаний мало, нужно в чужих поучаствовать?

– Искра, Болтун!

– Я не знаю, – раздраженно броcил он.
– Ходят слухи… Что есть сущность? Это память, это магия, это свобода воли.

– У пажа забрали волю?

– Ну, положим, про пажа я присочинил, не был этот парень пажом…

Я кивнула, это-то я помнила прекрасно, звание Мармадюка тогда было иным.

– Ученик, юный чародей, жадный до знаний и до магии.

– Куда Этельбор помести эту искру?

– В меня! – Аврора стояла на пороге гардеробной, в ее опущенной руке было развернутое полотно картины.

Свободной ладонью ее величество отодвинула кружево пеньюара.

– Видишь?

Под левой грудью ее белоснежная кожа…

– Это, - я сглотнула, - желает выбраться наружу?

– Да, – просто ответила королева и, отвернувшись, побрела обратно к постели. – Искра хочет вернуться к владельцу, поэтому Мармадюк… удалился.

– Чтоб не убить вас?

– Не убить раньше времени, - врора опустилась на подушки, положив портрет Этельбора на грудь.
– Мы с ним знали, что рано или поздно этот день настанет. Наш лорд… Впрочем, Басти,ты имеешь право на осуждение…

– Святые бубенчики! – Я подбежала, рухнула на колени и схватила ее холодную руку.
– Я же клялась вам в верности!

– Лорд Этельбор был таким идеалистом, - она улыбнулась. –

«Я служу не правителю, но государству», говорил он.

Последний колдун рдеры! А последний король Ардеры желал, чтоб служили ему. А еще он хотел владеть чем-то большим, чем наше королевство. «Власть - это прежде всего ответственность», – говорил Этельбор. А его лорд отдавал жизни и души подданных за сиюминутное фейское колдовство.

– Феи берут в уплату волосы. Разве нет?

– Конечно, раз какое-нибудь другое овеществление им брать запрещено! Поверь, милая…

– Только абсолютно опустившиеся существа промышляют этим, - оправдания Болтуна королева или не слышала, или не желала услышать.

– И тогда наше проклятое величество, надеюсь фаханы поджаривают его пятки в бездне, призвал большую игру, поставив на кон Ардеру.

Игра? Караколь ведь тоже что-то говорил об игре? Я

погладила Аврору по руке.

– Он проиграл, Басти… Этот коронованный идиот проиграл феям… Золотая кость,тысячелетняя история, заветы Спящего, все катилось к фаханам.

– И что c ним сталось, с королем?

– Он, представь себе, не смог пережить поражения.

– Умер?

– Самым нелепым образом, откусив себе язык.

Я потрогала кончиком языка свои зубы, действительно, нелепая смерть.

– И тогда лорд Этельбор предложил феям сделку, все ардерское волшебство в обмен на двадцать лет передышки. Ты интересовалась у своего Болтуна, лишил ли он воли

Мармадюка? Надеюсь, что нет. Потому что мы с моим верным шутом прожили целую жизнь опираясь друг на друга. Этельбор взял его волшебство, все, которое тот смог накопить за время ученичества, и все, подаренное ему Спящим при рождении,и память об этом волшебстве. Бедняжка Мармадюк все эти годы чувствовал опустошение, но не мог понять его причину.