Минотавра

– Дикки, зырь, оно белое! Писатель, я всегда думал, что сердце красное!

Писатель с ужасом сообщил:

– Белая масса на самом деле является перикардом, который окружает сердце. Боюсь, вам придётся вырезать и то, и другое.

Сердце всё ещё едва билось. Боллз схватил его и дёрнул, затем с удивительной тонкостью разорвал дугу аорты острым, как бритва, ножом. После этого шлейф крови толщиной в дюйм вылетел и ударил Дикки прямо в лицо.

– Чёрт! Боллз!

– О, - конечно, Боллз хихикнул.
– Прости, Дикки. Не глотай её кровь. Она по-любому спидозная.

Дикки плевался, отчаянно вытирая кровь с лица, в то время как Боллз вытащил сердце, разорвав легочный ствол, верхнюю и нижнюю полые вены и все другие мясистые соединения. Кора висела по прежнему с открытыми, но уже ничего не выражающими глазами. Её мочевой пузырь опорожнился, как будто у беременной отошли воды.

– Надеюсь, хоть она не насрёт, - раздражённо сказал Дикки.

– Нет, конечно, чувак, она же питалась одной спермой. А как все знают, сперма не превращается в дерьмо!

Писатель побледнел.

Боллз повернулся с отрубленным сердцем в красной руке.

– Так, что мне теперь делать...

– Положите сердце в тигель, затем положите его в крематорий, - бубнил писатель, - используйте щипцы. Там, наверне, около 2000 градусов.

Боллз последовал инструкции и открыл люк крематория. Жар наполнил комнату. Тень Боллза двигалась по стене, когда он поместил тигель внутрь, снял щипцы и закрыл люк. Он вытер руки о туловище трупа Коры. Затем подошёл к двери, на которой

висел её труп и открыл её. Дверной проём был забит кирпичами.

– Демон должен быть прямо сейчас?

– Нет, нет мистер Боллз, - поправил его писатель, - в тефромантии сердце сначала должно быть обращено в пепел, затем пепел должен быть высыпан на драгоценные камни в двери. Потребуется какое-то время, чтобы сердце сгорело. О, и раз мы уже занялись этим, я думаю, вам стоит надеть эту мантию.

– Чё за манду надеть?
– Не понял его Боллз.

– Вот это, - сказал Дикки и схватил усыпанный камнями халат, - это волшебная куртка, которую должны носить колдуны.

Боллз нацепил на себя мантию, сотни полудрагоценных камней заблестели на нём, как диско-шары.

– Круто! Посмотрите на меня, я настоящий колдун!

Дикки хмыкнул:

– Ты больше похож на педика с Огненного острова.

– Заткнись!
– Рявкнул Боллз и обратился к писателю.

– Я что-то не подумал, какого демона мы вызываем?

– Дверь, на которую вы подвесили Кору, согласно металлической табличке над ней, указывает, что якобы она открывает проход во владения демона Сперматогойл.

Боллз не понял его.

– Что это за хрень ещё такая?

Писатель пожал плечами.

– Так написано в книге и на медной табличке. Я понятия не имею, что это такое, - и после того, как он ответил, писатель задумался. Неужели нечто действительно войдёт в эту дверь? Нет, не может такого быть. Даже после всего того, что он сегодня видел, он не мог в такое поверить...

– Как его правильно называть?
– Спросил Боллз, - спермяк?

– Сперматогойл, - повторил писатель, - я могу только предположить, но, возможно, это какой-то демон плодородия.

– А будет ли он достаточно крутым, чтобы отделать ту рогатую суку наверху?

– Мистер Дикки, мы можем только надеяться на это...

Боллз гладил свою козлиную бородку.

– Писатель, мне нужно читать какое-нибудь магическое дерьмо?

Раздался ещё один усталый вздох.

– Я всего лишь писатель, а не колдун. Я не знаю. Но обычно в таких случаях действительно используют молитвы, читают заклинания и поют гимны дьяволу... Но ничего подобного не упоминается в заметках Крафтера.

– Так, и что нам остаётся, просто сидеть и ждать?
– Как только это сказал Боллз, жара в комнате выросла, что только ухудшило зловоние смерти от первого трупа. Все трое сидели, вспотев, ерзали на своих местах и постукивали ногами. Никто из них не обращал внимания на громкие шаги и фырканье минотавры наверху. Время от времени можно было услышать грохот и звон разбиваемых ваз, когда она что-то переворачивала. Её шаги раздавались по всему этажу от двери подвала и в другие комнаты.

Писатель предположил, что так она даёт им шанс и хочет выманить. Через час Боллз проверил тигель.

– Похоже, готово! Дикки, хочешь попробовать?

– Теперь аккуратно высыпи пепел на табличку над дверью, - посоветовал писатель, - вам придётся дать остыть пеплу, прежде чем вы сможете приступить к остальному.

Боллз взял щипцы и сделал, как ему было велено. Он осторожно вывалил пепел и сказал:

– Дикки, положи руку на пепел и посмотри, остыл ли он.

– Иди в задницу, Боллз!

Боллз хихикнул.

– Знаете, мне нравится это колдунье дерьмо, может, заведу себе такое хобби.

– В старые времена, - сказал писатель, - вас сожгли бы заживо или выпотрошмли бы за такие слова. Черная магия считалась худшим преступлением, которое мог совершить человек. Хуже,

чем убийство, хуже, чем изнасилование и растление малолетних.

– Да? Ну этим всем я уже занимался, так почему бы и не заняться этим тоже?

В конце концов, пепел остыл наощупь.

– Писатель! Теперь всё, что мне нужно сделать, это высыпать пепел на дверь?

– Над замковым камнем в арке.

– С моей стороны?

– Конечно!

Боллз схватил горсть пепла, а затем принялся посыпать им драгоценный камень над трупом Коры.

– Что дальше?

Писатель пожал плечами.

– Попробуй открыть дверью.

Боллз взял железный засов двери и глубоко вздохнул... Дикки сильно дрожал, писатель смотрел с уверенностью, что за дверью ничего не будет, кроме кирпичной стены. Боллз медленно потянул защелку, и старая дверь распахнулась сама по себе. Челюсть писателя отвисла. Кирпичной стены за дверью уже не было, на её месте был чёрный провал. Яркий зеленовато-желтый туман медленно начал вплывать в комнату, неся с собой какое-то странное влажное тепло. Какофония звуков резко наполнила комнату: ветер, безумный скрежет металла, тысячи криков... Писатель, Боллз и Дикки стояли неподвижно и пребывали в шоке. Ещё один шум стало слышно намного ближе.