Минское небо

Все получилось отлично: Олеся стояла в противоположном конце и как раз подъехала электричка с номерным индексом «один».

«59 — номер троллейбуса, если сложить 5 и 9, то получится 14, а потом отнять 1, то уже 13». Ботаник сделал нужные пометки у себя в блокноте и сел в первый вагон. Всего вагонов было пять, и после каждой станции он переходил из одного в другой, глядя, не вышла ли Олеся…

Спустя минут десять, на шестой по счету станции метро «Парк Челюскинцев» Олеся вышла, и Ботаник пошел ей вслед, гневно озираясь по сторонам на одиноких прохожих. Где-то в углу, уже в переходе, катались скейтеры и ударами колес о плитку нарушали сакральную тишь этого места. Ботаник решил, что позже он разберется с этими подземными осквернителями. Парни катались, курили, о чем-то разговаривали, но так и не обратили внимания на одинокого студента в очках с толстыми линзами, который боязливо шел возле стены, готовый в любой момент раствориться в пустом пространстве.

Из мрачного плохо освещенного подземного перехода Олеся повернула налево и пошла вперед по проспекту Независимости, отстукивая ритм металлическими каблуками по тротуару, минуя магазины с модной одеждой, разного вида кафе и закусочные, лишь бы где припаркованные дорогие автомобили и прочие характерные для общества потребления прелести.

Потом она повернула налево, и через метров сто Ботаник увидел небольшое здание, напоминавшее ему невзрачную почтовую коробку.

Это и был тот самый клуб, мерцающий огнями и завораживающий своей разноцветной вывеской. Рядом находилась стоянка с вульгарными для нищего народа иномарками и такси. Все происходило именно так, как и рассчитывал Ботаник. Он записал в блокнот название «Earth Star [42] » и принялся осматривать то, что его окружало. Он вглядывался в каждый угол, в каждый метр тротуара, и, когда дело дошло до стоянки, он заметил, что она выполнена в виде буквы D. Затем парень еще раз посмотрел на название и сразу же обнаружил интересующее его сходство. Если эту букву D поставить перпендикулярно и уменьшить на размер, кратный расстоянию от точки опоры до стены здания, то название клуба будет звучать как «Dearth Star [43] ». Наиболее долго меняющая цвета вывеска горела красным, на что и указывала лишняя буква «R». В итоге, название оказалось прямо-таки роковым.

42

Земная Звезда (англ.).

43

Смертельная Звезда (если не брать в расчет букву «r») (англ.).

Ботаник сменил очки на темные и решил зайти в здание, чтобы узнать о происходящем внутри, а заодно расчертить план уничтожения этого места. Когда он проходил мимо фейсконтроля то подумал, что неплохо было бы приобрести на дешевом блошином рынке какой-нибудь парик вульгарного рыжего цвета и пару ярких тряпок, чтобы окончательно слиться с безликой клубной массой.

Вся процедура зондирования не заняла у него много времени, и через двадцать минут он уже шел домой по проспекту, всячески уворачиваясь и скрываясь от любопытных взглядов прохожих. Он шел, набросав короткий чертеж того, что находилось внутри коробки разврата. И сейчас, пытаясь привлекать к себе меньше внимания, он думал, как будет лучше обезвредить тех, кто там, в темных стенах под лазерным свечением, перешел под покровительство темных сил.

Внезапно рядом с ним остановилась красная машина: за опущенными стеклами на Ботаника смотрела черноволосая девушка с живыми, словно два тлеющих уголька, глазами.

— Парень, не составишь нам компанию? — бодро спросила она, закуривая тонкую сигарету. Ботаник резко обернулся на них и, почуяв неладное, в эту же секунду метнулся с места и скрылся в ближайшем дворе за поворотом.

Сев на лавочку рядом с рыжим котом, он пытался привести в порядок дыхание, думал про себя, что может не успеть закончить свою миссию. За ним повсюду охотятся агенты тайных правительств. Но они глупы по сравнению с ним. Даже самый главный и великий архитектор всей этой системы ничто по сравнению с величием и грациозностью ума Ботаника, который уже очень скоро покончит со всем этим амбициозным безобразием.

— Чуть не взяли, суки. Хотели меня напоить, а потом вытянуть нужную информацию. Нет уж, не пойду больше по проспекту, — и он посмотрел вдоль паутины спальных районов и решил идти через дворы, попытавшись воссоздать в голове карту Минска.

Четко поняв все ошибки, Ботаник решил в следующий раз указывать прямо на карте адреса клубов и разработать пути безопасного отступления от них, чтобы агенты не смогли его настигнуть, чтобы в любую секунду можно было раствориться в темноте спящей столицы.

А сейчас ему нужно идти. Идти дальше, почти без света на улице.

Он шел дворами, минуя на своем пути деревянные лавочки и подъезды, на которых иногда сидели люди. Когда он видел их вдалеке, то старался спрятаться хотя бы за деревьями, или вообще перейти на другую сторону, если это было возможно.

Но самым страшным для него были машины, выруливающие символические пируэты по тонким дворовым улочкам. Ботаник всячески уворачивался от ослепляющего света фар и забегал в суровые подъезды.

Уже через час хождения по уличным лабиринтам он оказался рядом со своим подъездом. Он достал свой блокнот, где было четко отмечено, кто во сколько засыпал. Прождав нужное время под козырьком двери, ведущей в подвал, он натянул на обувь носки и тихими шагами, словно затаившийся дракон, поднялся к себе. Абсолютно бесшумно открылся замененный им замок, и Ботаник в следующий миг прошмыгнул в свою комнату. Можно было лечь спать, но его еще ждала работа с названиями улиц, на которых находились огоньки ночной жизни.

Из-под кровати он достал старую книгу по истории Минска и принялся изучать прежние названия улиц, которые коммунисты переименовали на масонский лад. В старых названиях, верил парень, таится загадка, которая приведет к скрытым резервам борьбы с этим злом.

Приняв несколько таблеток кофеина, Ботаник с энтузиазмом взялся за работу. Теперь он точно знал, что опередит мировое правительство и первым нанесет удар по его элите, которая, как он просчитал с самого начала, находится в Минске, так как Минск, судя по пословице — это третий Вавилон. Несколько раз разрушенный, побывавший в аду, он идеально подходил для осуществления дерзких планов Ботаника…

Он лишь ехидно улыбался, глядя на карту стольного города. Минск жаждал разрушений, а мир — последнего очищение руками Ботаника…

3

— Мне нужен хлор… — с фанатичной ясностью произнес Ботаник. — Мне нужно очень много хлора… — Он встал из-за стола, выключил старый черный светильник со вкрученной в него энергосберегающей лампочкой и вытянулся на цыпочки, размяв мышцы в приятной от работы усталости.

Недавно Ботаник по подделанному пропуску пробрался в библиотеку при Военной академии и украл «Пособие по технической эксплуатации химического оружия». Сейчас, начитавшись о его применении в первую мировую войну, он решил использовать один из газов как средство поражения членов мирового заговора. Он подошел к деревянному столу и из первого ящика достал новую чистую тетрадку в большую клеточку. После пяти минут отдыха он, наконец, примется за составление формул реакций для выработки одного из газов.

Далее Ботаник, изучая грядущие светские тусовки в глянцевых журналах, пронюхал про пенные вечеринки. Он знал, что члены тайной секты будут находиться в этом здании флуоресцентного разврата. Ботаник был абсолютно непоколебим в своем намерении: даже если из пятисот трупов хоть один будет принадлежать кому-то из этих мироправящих ублюдков, это оправдает его действия. Однако студент понимал, что пенные шоу не такие уж частые, поэтому смертоносный сжиженный газ он поместит в дым-машины и сделает так, что в пик дискотеки они выдохнутся полностью. А в пену он планировал залить серной кислоты, чтобы кожа всех этих овец божьих облезла до самого красного мяса, цвета возмездия.

Сейчас он наметил пройтись по хозяйственным магазинам Минска, чтобы закупиться всем необходимым материалом и приступить к выполнению первой фазы своей операции. Как только все ночные клубы и прочие злачные заведения будут отравлены ароматом смерти, нужно было вывести из строя все больницы скорой помощи и остальные учреждения, в которых могли оказать помощь порочащим этот и без того прогнивший мир. Делая свои чертежи и расчеты на листе, Ботаник изучал до мелочей силы опор зданий и высчитывал нужное количество взрывчатки для уничтожения. Днем и ночью, если он не бродил где-то, спрятав лицо, он считал и высчитывал, а в пятиминутные перерывы наслаждался, глядя на объемные формулы, которые будто улыбались ему в ответ… Минск должен был стать первой жертвой на пути уничтожения общества. Меньшее зло будет использовано, дабы не дать вырваться злу еще большему.