Минус (повести)

«31. Вам часто хочется снова стать ребенком?» Да. Таким, дошкольного возраста. «Плюс».

«32. Плохое настроение бывает у Вас чаще, чем хорошее?» Невозможно не хмыкнуть. Ну естественно. «Плюс».

«33. У Вас бывало кровохарканье или рвота с кровью?» «Минус».

«34. Иногда Вы не могли удержаться от того, чтобы не украсть что-нибудь?» Я ворую только тогда, когда нет риска попасться, и только по-настоящему нужное. Удержаться могу. «Минус».

«35. Вы любите охоту?» Я люблю рыбалку. «Минус».

«36. Иногда Вам хочется выругаться?» Я ругаюсь почти постоянно. Видя симпатичных девушек, наталкиваясь на мнущегося перед эскалатором старикана, когда роняю что-нибудь, когда вспоминаю, что забыл сделать необходимое дело, да и просто… «Плюс».

«37. Вы уверены, что о Вас говорят за Вашей спиной?» Хотелось бы верить. «Плюс».

«38. Безопаснее никому не доверять?» Вообще-то да… если не вдаваться в нюансы. «Плюс».

«39. У Вас были неприятности из-за нарушения закона?» Однажды я пошел с дворовыми пацанами в зоомагазин смотреть рыбок. Мне было лет двенадцать. На обратном пути завернули в универсам. Кулек ирисок «Топ-топ» был надорван, и я вслед за пацанами вытянул оттуда пару конфет. Нас поймали и отвели в кабинет заведующей. Она вызвала по телефону директора школы. Потом было пионерское собрание, угрозы поставить нас на учет в милицию и прочие напряги… И вот в январе мне дали премию, три тысячи долларов. На фуршете один из устроителей на ухо объяснил, что я должен сам из этой суммы заплатить какой-то налог, четырнадцать, что ли, процентов. Я, конечно, не заплатил. Не знаю, чем это кончится… Не густо неприятностей, но, думаю, можно поставить «плюс». «Плюс».

«40. Вы часто разочаровываетесь в людях?» Чаще разочаровываются во мне. «Минус».

«41. За последнее время у Вас ухудшилось зрение?» Да. Но я связываю это с моей профессиональной деятельностью. Читаю, пишу, читаю, пишу… «Плюс».

«42. Вы легко можете заплакать?» В последнее время стало казаться, что могу. Когда сидели с «Блокадной книгой», что-то наклевывалось вроде рыданий. Еще недавно был случай: включил радио и наткнулся на песенку, где слова: «Каждому-каждому в лучшее верится, катится-катится голубой вагон», и неожиданно из горла вырвался короткий хрип, а лицо сморщилось. Я скорее стал думать о дочке, о своем детстве, о том, как лягу один в постель, чтоб как следует себя разжалобить, но до слез не дошло… Последний раз я плакал пять лет назад, когда узнал о смерти сестры, но перед тем достаточно много выпил… Не знаю… Честнее ответить отрицательно. «Минус».

«43. Вы заметили, что ваши руки стали неловкими?» Заметил. Но они мягкие, пальцы гибкие. Что я делаю? Держу ручку, мою посуду, перебираю листы бумаги. Вот вроде в основном и вся нагрузка. Впрочем, в вопросе присутствует слово «неловкими». Меткое слово. «Плюс».

Осилил первую страницу. На это ушло чуть ли не полчаса. Если такими темпами продолжать, то и рейс на Берлин пропущу. Надо меньше раздумывать. Ведь Люба и говорила, давая мне тест: «Отвечать желательно по первому импульсу, без рефлексии».

В половине первого я на кухне у Сергея и Любы. Передо мной — бутылка семнадцатиградусной «Изабеллы», которую я умудрился, несмотря на тяжеленные сумки, купить по пути от метро до их дома.

Супруги в комнате собирают чемодан. Иногда Сергей заскакивает на кухню, озабоченно постанывая, делает глоток вина и убегает.

— Ну подумай, как там в нем?! — после эмоциональных фраз шепотом слышится удивленно-негодующее восклицание моего спутника. — Как жених буду какой-то!..

— А в чем ты будешь? — в ответ восклицание Любы. — У вас ведь в театре выступление.

— Вот так и буду. Джинсы новые, свитер тоже.

— Серё-ож!..

Иду на выручку. Они сидят перед старинным кожаным чемоданом с темными пятнами от наклеек, Люба пытается уложить в него Серегин свадебный костюм, светло-серый, блестящий, а муж сопротивляется.

— Вон, — тут же указывает на меня, — сразу видно — настоящий писатель, весь погружен в творчество.

— Ну, Серё-ож!..

— У меня жена несколько лет там прожила, — подаю голос. — Рассказывает, немцы насчет одежды полностью параллельны. Всегда в одинаковом. Действительно, Люб, он как клоун там будет в костюме таком…

— А, как хотите. — Она, обидевшись, уходит на кухню; Серега без промедлений вешает костюм обратно в шкаф.

Мне неловко, что встрял в их семейные дела. Кстати приходит на ум важный вопрос:

— Такси-то заказали?

Сергей смотрит на меня испуганно, потом бежит к Любе:

— Мы, это, такси заказали?

— Я — нет.

— И я! — Он хватает газету «Из рук в руки», листает. Найдя нужную колонку объявлений, бросается на телефон.

— Да не волнуйся, — говорю, — время навалом еще.

— А-алло! — Кажется, эти слова только усиливают его панику. — А-а!.. Это такси? Нам надо машину. На, это, на четыре утра!.. А?.. Разъединилось, что ли?

Из кухни появляется Люба:

— Давай я поговорю. Они твоего крика пугаются.

— Пойдем, Серега, выпьем маненько, остынем, — предлагаю, воспользовавшись моментом.

Садимся за стол. Я наполняю бокальчики.

— Ну, чтоб нормально пока что до аэропорта добраться.

— Да уж хоть бы, — безнадежно соглашается Сергей.

Чокаемся, пьем сладкое, терпковатое вино. Люба что-то негромко объясняет кому-то там в трубке. Сергей задумчиво смотрит на стену перед собой, кажется, он совсем забылся, успокоился; кажется, он уже летит. Но дернулся, вскочил, выбежал.

— Фотоаппарат-то я еще не собрал! — раздается уже из комнаты жалоба-вскрик.

Вместо него появляется Люба.

— Ровно в четыре подъедет синяя «ауди». — Она смотрит в окно. — Объяснила, где остановиться. Увидим, думаю.

— Спасибо… Можно позвонить? С женой попрощаюсь.

— Конечно…

Сергей в одном углу химичит с фотопринадлежностями. Я в другом говорю с Лизой:

— Вот, собрался. В четыре часа такси…

— Что ж, — ее бесцветный голос в ответ, — уверена, всё у тебя там будет отлично.

Я усмехаюсь:

— Почему ты в этом уверена?

— Потому что там любят, когда о России так пишут.

— Да? — усмехаюсь опять, на этот раз злобновато, но выяснять, что она конкретно имеет в виду, не решаюсь, да и понятно. — Ладно тогда… спасибо на добром слове. До встречи.

— Счастливо.

Вот и весь разговор. Лучше бы не звонил.

— Может, покурим? — зову Сергея.

— Да, — он застегивает футляр, — надо перекурить.

Стоим в подъезде у мусоропровода, всасываем и выдыхаем дым. Смотрим на разбавленную желтизной электричества темноту за окном. На пустую проезжую часть Второй Рощинской улицы.

— Видишь как, — говорю даже не Сергею скорее, а самому себе, — неплохое мы занятие выбрали — то в пансионат «Липки» бесплатно, то вот в Берлин… Да, выстраивается жизнь, тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить… У тебя-то с книгой как? Договор подписал?