Мир 109

5

Чай в кружке безнадежно остыл, Этан этого не заметил.

Не прерывая его раздумий, Георг размышлял о своем, изредка поглядывая на неподвижно сидящего гостя. Третий вечер их привычное вечернее чаепитие превращалось в молчанку. Третий вечер кружка Этана оставалась нетронутой. Третий вечер Георг ждал, когда тот заговорит. Но он приходил и молчал. Забирался с ногами в кресло и превращался из смешливого болтуна в мрачного отстраненного незнакомца.

Георг и в этот раз ни на что не надеялся, думая, что так и просидит в тишине, однако Этан неожиданно произнес:

– Не понимаю, почему? Я же только начал его забывать…

И снова замолчал.

Таким он был в самом начале, когда только появился в Ковчеге. Впрочем, тогда все было намного хуже – Георг сомневался, что новичок придет в себя.

Этан появился в Ковчеге неожиданно: Георг хотел попасть в мир, где родилась Ханна, чтобы найти для нее лекарство, а вместо этого, открыв Дверь, оказался у разбитой машины. Парень, что был за рулем, оказался мертв, второго он вытащил. И почти дотащил до Двери, когда тот с криком бросился обратно. «Кевин» – это имя навсегда врезалось в память Георга. Парень повторял его, словно безумный, рвался назад. И вырвался, двинув локтем под дых. Пока Георг приходил в себя, тот оказался у машины, увидел второго и завыл, словно умирающий зверь…

Чудом удалось его увести, еще немного – и было бы поздно.

Хотя назвать его живым тоже можно было с трудом – в Ковчеге он ничего не ел, только спал и ни на что не реагировал. Два дня Георг тщетно пытался привести его в чувство. Ханне становилось все хуже, медлить было нельзя, и Георг ушел, оставив обоих под присмотром Филиппа (не лучший вариант, но другого не было).

Как ни странно, когда он вернулся, все остались живы. Филипп потом рассказывал, что задремал, а когда проснулся, «эти двое, сидя на диване, молча смотрели в глаза друг другу, словно вели мысленный диалог». С этого дня Этан пошел на поправку. Ханне тоже стало полегче. И хотя с нею до хорошего было далеко, ситуация все-равно изменилась к лучшему.

И вот сейчас, спустя пять лет, Этан снова начал превращаться в себя прежнего. Пусть не всегда, а только по вечерам, здесь, в комнате Грега, но это все-равно не могло не беспокоить.

С появления Лукаса все и началось. Кто бы знал, что у судьбы окажется столь странное чувство юмора – вначале забрать самое дорогое, а потом дать похожее, но не то.

– Лучше бы ты меня не спасал, – сказал Этан, когда вечером после появления Лукаса зашел к Грегу. – Он так похож на Кевина, но это не Кевин. Почему всё так? Теперь я каждый день буду его видеть и вспоминать… А вдруг он решит уйти? – Этан посмотрел на Георга, ища поддержки.

– Думаю, он останется, – Георг поставил перед ним кружку с чаем.

– А если нет? Что мне делать?

На это у Георга ответа не было.

Этан исправно приходил к нему в половине девятого, чтобы без слов просидеть до девяти, а потом также молча уйти. "Время тишины", как назвала эти посиделки Ханна.

– Он сильнее, чем кажется, не переживай. Если Лукас уйдет, он справится, – сказала она в первый вечер, после того как Этан ушел. – Лучше бы Лукас убрался в другой мир.

– Почему?

Восприятие Ханны, в силу некоторых особенностей, было острее, чем у остальных, и ее мнение всегда имело вес, однако сейчас оно слишком противоречило мнению Георга.

– Лукас врет. Точнее, не договаривает.

– О чем?

– Это его секрет, я не могу его выдать.

Зная, что Ханна не уступит, Георг решил зайти с другой стороны.

– Лукас тебе не нравится?

Ханна нахмурилась.

– Не люблю, когда расстраивают моих друзей.

6

Выйдя от Георга, Этан отправился к себе. Замедлил шаг возле двери Лукаса… И прошел дальше минуя жилой сектор. Хотел зайти в рабочий зал, но заметив там кого-то из разведчиков, свернул к залу переходов. Уселся на ступеньках возле арки, вновь нырнув в невеселые думы, да так и засиделся за полночь.

В зале переходов было спокойно, если не сказать – мертво, но это было даже к лучшему. Защита этого места отсекала ненужные мысли, и вскоре на душе Этана наступил долгожданный покой. Решив, что теперь можно, наконец, пойти спать, он отправился к себе.

Однако, стоило выйти в коридор, как переживания и мрачные мысли оказались тут как тут, и до своей комнаты Этан добрался совершенно убитый. Точнее, не до своей, а до комнаты Лукаса. Ему так не хватало Кевина, а тот, кто так на него похож, находился так близко…

Понимая, что это безумие, Этан дотронулся до сенсорной панели, и дверь бесшумно ушла в сторону. Настраивая ее на Лукаса, он оставил доступ и для себя. Точнее, просто его не убрал. Так, на всякий случай, пока новичок не определился с выбором.

Внутри стояла тишина, а когда дверь также бесшумно вернулась на место, прибавилась еще и темнота – прежде чем перешагнуть порог, Этан нащупал выключатель у входа и отключил свет. Он замер, ожидая, когда глаза привыкнут к слабому ночному освещению, а когда вокруг появились смутно различимые силуэты, отправился в спальню.

Лукас спал, завернувшись в одеяло, словно в кокон. Этан тихонько прилег на край кровати и закрыл глаза, решив, что чуть-чуть побудет рядом и уйдет.

Когда он открыл глаза, было утро – должно быть сказались три бессонные ночи – идея уйти по-тихому провалилась.

– Как спалось? – поинтересовался Лукас тоном, не предвещающим ничего хорошего. Этан зажмурился, ожидая, что сейчас его спихнут с кровати, даже сгруппировался, чтобы не приложиться затылком об пол… – Расслабься, не буду я тебя спихивать.

Этан открыл глаза и посмотрел на него вопросительно.

– Куда делась твоя разговорчивость? Ты не ответил на вопрос.

– Хорошо спалось, – осторожно произнес Этан.

– Кто такой Кевин?

Этан замер. Неужели Георг все-таки проболтался?

– Ты разговариваешь во сне. Кто это?

– Мой друг.

– Любовник.

– Да.

И в ту же секунду Этан оказался на полу, запоздало подумав о том, что его обещали не спихивать.

– А я передумал, – заявил Лукас мстительно. – И я тебе не он, понял? Вали отсюда!

В Этана полетела подушка, и в этот раз она достигла цели.

Этан швырнул ее обратно и удалился, настолько гордо, насколько позволяли растоптанные чувства.

7

Этану хотелось сдохнуть, так обидно было от собственной глупости. “Как можно было так попасться, – думал он. – На что я надеялся? Теперь он точно решит уйти”.