Мир богов. Книга 2

Когда раздалось лёгкое похрапывание, Мушка повернул голову и посмотрел на Алекса, лежащего на его спине, как у себя дома. Некоторое время он раздумывал, не сбросить ли ему зловредного пассажира, но вместо этого полетел так плавно и ровно, как летал только тогда, когда возил свою обожаемую хозяйку.

Убедившись, что дракон не будет безобразничать, Алекс улыбнулся и посмотрел в ночное небо. К его разочарованию, очертания звёздных групп были ему не знакомы и он, убаюканный мерным шумом драконьих крыльев, не заметил, как уснул по-настоящему.

Впервые за всё время ему снилась не Ирина, а родной дом. Он увидел родителей такими, какими они были в молодости. Отец был босой и с подвёрнутыми штанинами, мать держала тряпку, которой мыла пол, и со смехом пыталась увернуться от его губ. В детстве он часто видел, как они целуются или просто с нежностью глядят друг на друга, но не придавал этому значения, считая в порядке вещей. Лишь потом он понял, что вырос в атмосфере родительской любви и согласия, редкой для других семей. А ещё родители страшно баловали его. Алекс ни в чём не знал отказа, хотя мать работала медсестрой, а отец преподавал историю в школе и достаток в их семье был более чем скромный. Вдобавок родители не считали нужным ограничивать его свободу, и он делал, что хотел. При непомерных амбициях Алекса и его бешеном характере это могло печально кончиться. К счастью, он очень любил родителей и, не желая их огорчать, никогда не доходил до крайностей в своих довольно жестоких забавах. Тем не менее именно родители послужили причиной того, что он связался с криминалом, а всё потому, что ещё подростком он дал себе слово, что сделает всё, чтобы они ни в чём не нуждались. И он сдержал данное слово.

В погоне за большими деньгами Алекс вышел на тех, кому законы не писаны, и быть бы ему очередным «крёстным отцом», если бы не увлечение восточными единоборствами; поучения Конфуция и прочих китайских философов не дали ему скатиться до банального бандитизма.

Девушку, что чёрной кошкой пробежала между ним и родителями, Алекс встретил в публичном доме. На тот момент Татьяне едва исполнилось пятнадцать лет. Она была детдомовской и оказалась в злачном месте не по своей воле. Нет, девчонка не плакалась ему на свою судьбу. В ожидании своего первого клиента — им «повезло» оказаться Алексу — она надела петлю на шею и пнула спинку стула, когда он вошёл. Поддавшись жалости, он выкупил её у сутенёра и привёз домой, о чём впоследствии не раз пожалел.

Девушка пришлась по сердцу его родителям, особенно матери, и они даже слышать не хотели о её переезде.

Алекс принял бы Татьяну в качестве сестры, но она влюбилась в него, причём насмерть и, когда он приезжал к родителям, тенью следовала за ним. Естественно, они потребовали, чтобы он женился, когда она забеременела и он, наверное, дал бы себя уговорить, если бы не пример тех же родителей. Татьяна ему нравилась, но такой любви, какая была между отцом и матерью, он к ней не чувствовал. К тому же ему самому было двадцать лет.

«В моём распоряжении был целый мир и меньше всего я хотел связать себя семьёй с той, без которой мог прекрасно обойтись, — усмехнулся он воспоминаниям, которые пришли на смену дрёме. — Вот Ирка совсем другое дело. Стоило мне её увидеть, и я сразу понял, что влип». Картины знакомства с Ириной сменились картинами её боя с Кецалькоатлем, а затем Алекс вновь увидел, как она лежит на земле и мёртвым взглядом смотрит в небо.

Отгоняя тревожащее видение, он сел и ожесточённо потёр лицо. «Даже не думай! Она жива! Феникс её воскресил, ты сам это видел. Похоже, Ирка всё забыла, но это не важно. Даже если она вновь положит глаз на этого рогатого недоумка и будет бесноваться, я её не отпущу. Когда перебесится, она поймёт, что любит только меня».

Тем не менее из-за предполагаемой измены Ирины настроение Алекса резко поехало вниз, и он даже обрадовался, когда рядом с ним возникло несколько тёмных силуэтов, которые, судя по слабо отблескивающим лезвиям мечей, явились не за тем, чтобы пожелать ему доброй ночи.

Они уже влетели в ту область, где не действовали подавители магии, и Алекс спрыгнул со спины Мушки. Он не хотел подвергать опасности любимца тёщи, с которой у него только начали налаживаться отношения. Вот только Мушка не остался в стороне и ринулся следом за ним. Когда на Алекса основательно насели, дракон, спасая его от метательного оружия, прикрыл его своим телом. Чешуя драконов отличалась необычайной крепостью, но, к несчастью, один из нападающих угодил мечом Мушке в глаз, и он и с жалобным рёвом закувыркался в воздухе.

Ездовой дракон был всего лишь умной лошадью с крыльями, и магические штучки были не в его власти. Алекс ринулся к Мушке и, чтобы замедлить его падение, нырнул ему под брюхо. Планируя вниз, он практически нёс его на спине и в то же время отбивался от наседающих на него врагов.

Всё бы ничего, но парень с лютней оказался злопамятным, и он действительно был богом, причём не кем-нибудь, а самим Аполлоном.

— Смертный, ты поплатишься за то, что посмел оскорбить меня! — прогремел светозарный и натянул свой знаменитый серебряный лук.

Пришедший в себя Мушка дохнул огнём, но тот не причинил греческому богу ни малейшего вреда. Разозлённый Аполлон выпустил целый град стрел, но Алексу было незачем беспокоиться о действенности магический защиты. Перед ним промелькнул чей-то смазанный огненный силуэт, и все стрелы оказались в латной перчатке Нэхуеля, облачённого в доспехи Огненной стражи.

— Поплатишься ты, а не он! — прорычал шолоицкуинтли.

Он поднял руку и собранные им стрелы хрустнули как горсть сухих прутьев.

— Жалкая шавка! Ты смеешь угрожать мне, сыну Зевса?! — взбеленился Аполлон.

Щит Нэхуеля отразил лавину золотого огня, сорвавшегося с кэма греческого бога, но его основательно отбросило назад. Вернувшись на прежнюю позицию, шолоицкуинтли с презрением посмотрел на Аполлона.

— Позор не в том, что твои предки собаки. Позор в том, что ты ведёшь себя как собака.

С появлением шолоицкуинтли остальных противников как ветром сдуло и Алекс, видя, что в битве с греческим богом товарищу ни к чему его помощь, спокойно спустил Мушку на землю и, когда тот попытался взлететь, прижал его крылом. «Не дури, брат! С одним глазом, да ещё ночью, ты далеко не улетишь. Подожди, сейчас я смотаюсь домой и приведу кого-нибудь, кто сможет тебе помочь. Хорошо?»

Мушка согласно кивнул и Алекс, принявший человеческую форму, переместился в Вечернюю Звезду. Поскольку он ещё не слишком хорошо помнил свои новые покои, то выбрал в качестве привязки холл дома. В темноте он налетел на упругую стену, которая сработала как батут и с силой швырнула его на пол. Вслед за тем поднялся такой жуткий вой и визг, что он поспешно зажал уши. Не успел он встать, как на него упала сеть и вздёрнула его к потолку. В довершение ко всему включились подавители магии, и он разразился матерной тирадой, поняв, что не сможет самостоятельно выбраться из ловушки.

— Судя по лексикону, вор не отличается интеллигентностью, — раздался голос Эдика и в громадной хрустальной люстре, висящей в холле, одновременно вспыхнули свечи.

Даша задрала голову и озабоченно посмотрела на Алекса.

— Так и знала, что вор кто-то из своих.

— Почему ты так решила? — зевая, поинтересовался Сергей.

— Тупишь, Серый! Потому что фандорианцы не так помешаны на фаллосах, как земляне, — ответила ему Кэт.

Кутаясь в платок, Василиса подняла голову и с жалостью посмотрела на свою школьную любовь.