Мир богов

Резонный вопрос, на который мне не хочется отвечать, но придётся.

— Я уверена, что это не случайность… — я заколебалась. Ладно, была не была! — Думаю, меня намеренно переместили на Фандору, и я хочу выяснить, в чём здесь дело.

— Короче, ты хочешь взыскать должок с тех, кто выкинул тебя на Землю, — подытожил Алекс.

— Не болтай ерунды! Иришка тоже с Земли! — запротестовал Эдик.

— Нет, кореш, — Алекс смерил меня долгим взглядом. — Зуб даю, что Ирка местная.

Спорить я не стала, встала и пошла к дому знахарки, потому не слышала их дальнейший разговор. Да и чего спорить, если я уверена, что Алекс прав, и Фандора действительно моя настоящая родина. Это чувствуется по всему — даже по тому, как я ощущаю здесь себя.

На вершине взгорка я остановилась и окинула взглядом великолепный мир, под завязку наполненный чудесами. «Ого-го!.. Здравствуй, Фандора! Я вернулась!» — выкрикнула я и по округе заметалось странное эхо. На множество голосов оно повторяло мои слова, унося их всё дальше и дальше. Я засмеялась и, нагнувшись, сорвала золотой колокольчик. «Динь-дон! Динь-дон! Динь-дон!» — звенел он, не умолкая. Внутри цветочной чашечки сидела крошечная девчонка и, задрав головёнку, возмущённо таращилась на меня. «Ну, извини! Я же не знала, что ты здесь живёшь». Вернувшись, я приставила колокольчик обратно к стеблю и дунула на цветок. Прививка удалась, целёхонький он вновь закачался, хрустально позванивая под напором свежего весеннего ветерка. Поганец увязался за мной и всю дорогу до дома ерошил мне волосы и вообще вёл себя не по-джентельменски. Когда ветер шлёпнул меня по заду, а затем запустил незримые, но вполне ощутимые пальцы в вырез блузы, моё терпение кончилось. «Прибью гада!» — рявкнула я, чувствуя себя последней дурой. Прибить ветер? Ну-ну! Тем не менее угроза возымела действие, шаловливый невидимка отстал, и я сердитая, раскрасневшаяся и взлохмаченная, как Баба-Яга, нарисовалась на пороге закутка, где лежала Дашка.

Ну, конечно! Разве Лотико мог упустить такой момент? Он хмыкнул, глядя на меня, и уголки его губ в неудержимом веселье поползли вверх.

[1] Имеется в виду Васильевский остров.

Глава 7

Луч солнца золотого

Тьмы скрыла пелена.

И между нами снова

Вдруг выросла стена. [1]

Это был чудеснейший мужской смех, не мудрено, что моя злость растаяла, как льдинка на горячей печи. Я смотрела на Лотико и купалась в волнах чистейшего счастья. Дня не прошло, а я уже скучала по нему так, будто мы находились в разлуке долгие месяцы. Да что там месяцы, годы!

Умом я понимала, что со мной творится что-то неладное, но сердце ничего не хотело знать. Оно хотело полностью раствориться в любимом… «И стать кандалами для него, как он это сделал с тобой», — подсказал внутренний голос.

Верно! Именно этого я и хочу! Хочу заставить Лотико испытывать всё то же, что я испытываю по его милости. Несмотря на всю свою слепоту, моё сердце чуяло, что в чувстве, которое он вызывает во мне, слишком много тёмного. На память сразу же пришло земляничное вино, которое я выпила, не слишком задумываясь о последствиях, и, видимо, зря. «Интересно, как долго действует любовное зелье?» — мелькнула у меня мысль.

Подозрение, что Лотико ведёт нечестную игру, отравило радость от нашей встречи.

— Что ты здесь делаешь? — сухо спросила я.

Он с удивлением посмотрел на меня.

— Ты не рада мне, такота-дота?

«Не рада? Ха! Как будто такое возможно!» — подумала я. И тут желание броситься в объятия Лотико обуяло меня с такой силой, что даже не знаю, как я умудрилась не сдвинуться с места.

Опустив ресницы, я внутренне застонала. Господи, дай мне силы выстоять в неравной битве, одной мне не справиться. О нет! Только не это! Нет!.. Не смей виснуть у него на шее! Если уж сама себя не уважаешь, то хотя бы не позорься перед остальными!

— Ира!.. Ир!

Голос Дашки вернул мне самообладание.

— Да! Чего тебе?

— Я пить хочу! Просто смерть! — протянула маленькая интриганка, попеременно глядя на нас.

Лотико среагировал первым. Выйдя из закутка, он скоро вернулся и протянул ей кружку с водой, а затем снова повернулся ко мне.

— Ну так что, такота-дота? Ты рада моему визиту или нет?

— Не очень. Думаю, ты знаешь, что я люблю тебя… люблю до сумасшествия. И поскольку ты ничего ко мне не испытываешь, то твой визит нежелателен. Итак, зачем ты здесь? — я уставилась в непроглядную тьму глаз Лотико. — Отвечай!.. Прости! Мне было непросто уехать от тебя, — быстро добавила я, опасаясь, что перегнула палку.

Испытывая моё терпение, он прошёлся по закутку, а затем сел на краешек сундука, на котором лежала Дашка, и пожал плечами.

— Не знаю. Просто были дела поблизости, — последовал спокойный ответ.

— Понятно. Да, чуть не забыла! — спохватилась я. — Относительно денег, что ты дал. Давай обговорим сроки возврата и проценты…

— Такота-дота! — прервал меня Лотико. — Я понимаю, уязвлённая гордость и всё прочее, но не нужно заходить так далеко. Мои подарки не принято возвращать. Но если ты настаиваешь, то я подумаю. Только хочу заранее предупредить: пока ещё никому не удалось откупиться от меня.

Речь явно шла не о деньгах, но я не привыкла быть кому-то должной.

— Что именно хочешь ты в уплату? — стояла я на своём.

— Такота-дота, ты чересчур самонадеянна. Захоти я, и ты была бы полностью в моей власти, — сказал Лотико и в его чудесном голосе впервые прорезались стальные нотки.

— Кто ты такой? — спросила я, почему-то мне было очень важно это знать.

— Твоё наказание, — спокойно ответил он и, подойдя, положил ладонь мне на грудь — туда, где неровными толчками билось сердце. — Такота-дота, со мной нельзя встречаться, когда здесь пусто. Ни смертным, ни богам — никому.

— О чём ты? — попятилась я от него.

Но ладонь Лотико не дала мне сдвинуться с места, она будто приклеилась к моей груди.

— О том, что ты никого не любила до того, как мы встретились.

— Я полюбила тебя!

— Если бы! — его губы дёрнулись в усмешке. — Это я заставил тебя полюбить себя.

— Чушь! Нельзя заставить любить!

— Он может.

С появлением Чака Вейса в закутке, служившем хозяевам спальней, совсем не осталось места. Лотико убрал руку, и я рухнула на скамью у стены. Проклятье! Только нашего бывшего хозяина здесь не хватало!

Видимо, все мои чувства были написаны на лице, и Чак Вейс расхохотался.

— Не сердитесь, такота-дота! Я бы повременил с появлением, знай, что вы воюете с Антеросом.

«Антерос? Бог из греческих мифов? — вспоминая, я напрягла память. — Братья Эрос и Антерос. Любовь и её противоположность. Антерос отрицает саму любовь и при этом наказывает тех, кто никогда не любил. Вдобавок этот холодный и расчётливый сукин сын благоволит к тем, кто ненавидит объект своей любви и жаждет его разрушить».

Я зажала рот ладонью, но смех неудержимо рвался наружу: меня угораздило влюбиться в того, кто никогда не полюбит меня, но если Лотико действительно Антерос и мифы не лгут, тогда в науке страсти ему нет равных. Он — воплощение идеального любовника. «Вот и разберись здесь повезло мне или нет», — подумала я и, смахнув выступившие слёзы, вопросительно посмотрела на Чака Вейса.

— Такота-дота, я хочу предложить вам свои услуги, — заявил он, усевшись рядом со мной.

— Почему? — наконец нашлась я после серии невразумительных восклицаний.