Мир Гаора. 5 книга. Ургайя

– Ты дорогу запоминай, – попросила Нянька, – а то ведь… заплутаем, не ровён час.

– Нет, – строго покачала головой Мокошиха, – по этой дороге возврата нет, если и будем выводить, то по другой.

Нянька вздохнула.

– Как знашь.

Мокошиха достала из лежащего у стены узла маленькую глиняную плошку, налила в неё тягучей как масло, но тёмной, почти чёрной жидкости из маленькой тоже глиняной бутылки, поставила плошку на тумбочку у изголовья и спрятала бутылку. Нянька кивнула. И почти одновременно в плошке засветился жёлтый огонёк и погас верхний, электрический свет. Теперь они сидели молча и неподвижно. Чуть потрескивал огонёк в плошке, и его отсветы играли на их грибатках.

…Падение прекратилось так внезапно, что он даже удивился, ощутив вдруг удар о холодную твердь. Как с парашютом – успел он подумать, падая набок и почему-то в темноту…

Мигнув, громко затрещал огонёк в плошке, но тут же пламя выровнялось, правда, став чуть красноватым.

…Темнота была прозрачной. Да, не серая пустота, не слепящая белизна, а темнота. Где он? Он лежит на твёрдом гладком и холодном. Что это? Это… он осторожно повёл руками, ощупывая… что? Похоже, лёд. Лёд? Страшная догадка мгновенно обдала тело ознобом, собрав кожу пупырышками. Коргцит?! Мрак вечного Огня, ледяное озеро клятвопреступников, отце- и братоубийц, палачей… Так оно… оно есть?! И это его судьба?! «Огонь Великий, – беззвучно шевельнул он губами, – за что?» И ответный хохот, оглушительно грянувший со всех сторон.

– Он не знает!

– Он не помнит!

– Он ещё спрашивает!

Они смеялись над ним, хохотали. Медленно, с трудом, он перевернулся на живот, подтянул под себя руки и, как когда-то в пресс-камере, оттолкнулся, отжался от холодной тверди, и встал. На четвереньки, на колени, во весь рост. Огляделся. Прозрачная темнота вокруг, прозрачный чёрный лёд под ногами. Сквозь черноту смутно просвечивали какие-то голые фигуры. Их было много, они лежали, сидели, стояли, там, в ледяной толще, теряясь в его глубинах. Они видели его сквозь лёд и, гримасничая, строя рожи, хохотали над ним.

– Кто там?

– Ещё один Юрденал.

– Слышали, Юрденалы? Принимайте родича!

– Он полукровка!

– Но достоин Коргцита!

Он слышал их голоса и смех. Они были повсюду, со всех сторон. Он со стоном заставил себя поднять руки и зажать уши. Но голоса продолжали звучать где-то внутри, под черепом. Он шёл по гладкому чёрному льду, по их гримасничающим кривляющимся лицам, а вокруг чёрная прозрачная темнота и голоса, и смех…

– Дошёл? – встрепенулась Мокошиха и подалась вперёд.

– Ох ты, – Нянька досадливо покачала головой. – Ну и занесло ж его.

– Совсем чужое место, – недоумевала Мокошиха, – не место ему там, и как попал?

Нянька вздохнула.

– Он говорил, отец у него… вот по крови и дорога вышла.

– Нехорошо, – покачала головой Мокошиха, – не хватит силы нашей, боюсь. Там чужие силы, не отдадут его.

– Попробуем? – предложила Нянька.

– Надо, – вздохнула Мокошиха, – нельзя им победу давать, – и заговорила тихим монотонным речитативом. – Матери-миродержицы, Матери-владычицы, вас зовём, вы одни опора нам…

– Матери набольшие, – вступила Нянька, – Мать-Вода, Мать-Земля, Мать-Луна, силы земные и небесные вам подвластны, вас зовём, вас о помощи просим…

Затрещал, взметнулся красными искрами огонёк в плошке и снова припал к чёрной ровной глади, стал маленьким и ровным.

– Ох, Рыжий, – вздохнула Нянька, – угораздило же тебя крови своей поддаться.

– Совсем чужое место, – вздохнула и Мокошиха. – Матерям чужое, нету у них там силы.

– Ну, давай ещё, – попросила Нянька, – нельзя, чтоб пересилили Матерей.

– А то не знаю, – сердито отмахнулась Мокошиха. – Да Золотой Князь на отдыхе, тёмное время сейчас.

– Не его время, – кивнула Нянька, – а Ветер звать не с руки, закрыто всё. Ну, давай ещё.

И они снова зашептали, зовя Матерей и Судьбу-Сестру.

…Он брёл по чёрному гладкому и холодному льду, из-под которого скалились лица, неразличимые, странно знакомые. Сколько же их?

– Зря ты это.

Он вздрогнул и обернулся. Голый, чёрно-прозрачный человек, сидел на ледяной и тоже чёрной прозрачной глыбе в трёх шагах от него и разглядывал его жгуче чёрными, холодно блестящими глазами.

– Что зря?

– Убегаешь. Из Коргцита не уйдёшь, – и усмехнулся, блеснув белыми, но тоже прозрачными зубами. – Бегай, не бегай, ляжешь и вмёрзнешь.

– А ты?

– И я. Как пролежишь тысячу лет, научишься, вылезать, – и снова жуткая усмешка, – новичков встречать и к порядкам приучать.

– Кто ты?

И в ответ странное прищёлкивающее слово.

– Что? – удивился он. – Как это?

Прозрачный рассмеялся, запрокидывая голову странно знакомым движением.

– Не помнят! Уже не помнят! – веселился Прозрачный.

– Кто ты? – повторил он.

– Тебя встречаю, – продолжал смеяться Прозрачный, – и знаешь почему? Нет, – тут же поправил сам себя, – хочешь знать, почему?

– Хочу, – кивнул он, уже начиная смутно догадываться.

– Хоти, не хоти, – стал серьёзным Прозрачный, – раз сюда попал, так будешь знать. С меня Юрденалы начались, это раз. И был я младшим из младших и захотел стать первым. А чтобы младшему стать первым, он должен стать единственным, это два. Правда, не думал я, что ты отца опередишь. Тот бы меня понял, сам такой же. А ты…

– Я не Юрденал, – твёрдо ответил он. – Я Юрд.

Прозрачный снова закатился смехом.

– А мы все такие! Бьём в спину и руками разводим, дескать, не хотел, копьё само из руки выскочило. Убивать любим, а как отвечать, всегда найдём на кого свалить. Ты скольких убил?

– Я убивал на войне! – крикнул он. – Я выполнял приказ!

Ему ответил дружный многоголосый хохот. И с хохотом, кривляясь, разламываясь на осколки, Прозрачный исчез вместе с ледяной глыбой, на которой сидел. Он попытался повернуться и уйти, но не смог. Опустил глаза и увидел, что его ноги по щиколотку погрузились в лёд. Он рванулся и, не удержав равновесия, полетел вниз в чёрный, заполненный просвечивающими телами лёд…

Мокошиха покачала головой и решительно встала.

– Нет, не могу. Нет у нас там силы.

– Не хотят Матери туда идти, – вздохнула Нянька. – Что делать будем?

– Что-что, – Мокошиха сверху вниз с необидной насмешкой более сильной и старшей посмотрела на Няньку. – Ты давай пои его, держи, сколько можешь. А я буду, – она вздохнула, – Древнюю Силу звать.

Нянька охнула и вскинула руку защищающим лицо жестом.

– Боишься, так уйди, – даже не спокойно, а равнодушно сказала Мокошиха и стала искать что-то в своём узле.