Мир, где меня ждут
Шрифт:
– Аналогично. Это не меняет того, что это мой ребёнок, и я его люблю, однако отношение зачастую будет аналогично отношению к собственности. Он твой, всё что связано с ним, связано и с тобой. И…
Она замолчала, словно к чему-то прислушиваясь. А после неожиданно схватила мою руку и приложила её к животу.
– Ты чувствуешь это?
Не надо быть гением, чтоб понять, что я должен был почувствовать. И что я почувствовал.
Небольшой, слабый едва заметный толчок изнутри её живота. Это было…
ЭТО БЫЛО ОХУЕННО!
Блять, ребёнок двигается!
Это….
Это странное чувство, словно
Блять, это охуенно! Охуенно…
Мои последующие мысли протекали в том же духе, пока я думал, насколько же это охуенно. Потому что это было неописуемо. Охренеть, я же по сути отец и… и… и… и… отец!
Отец того, что в животе! Блин!
Мысли путались от счастья, какого-то ощущения эйфории и умиления. Когда ты начинаешь это осознавать, понимать, что там твой маленький такой свёрнутый в клубок ребёнок, который скоро появится на свет и будет жить, а ты будешь его воспитывать… это можно понять, когда у тебя только есть ребёнок, которого ты хотел. Это твой ребёнок, я уже это говорил, да?!
Видимо моё чувство было слишком красноречивым, отчего Клирия хихикнула.
– У тебя такое лицо… думаю, что ты станешь хорошим отцом.
– А тебе откуда знать? – спросил я, не глядя на неё.
– Прошу прийти в себя, Патрик, и вспомнить, что я богиня. Я прожила здесь множество сотен лет, ещё с того момента, как он начал возникать, когда люди только стучали камнем о камень. Я видела столько людей, сколько ты не увидишь за все свои жизни. Поэтому не принижай меня, будь добр.
– Да ладно тебе, я просто спросил.
Я присел перед ней и задрал без стеснения её ночнушку, оголив живот. Кругленький шрамированный животик, под кожей которого скрывалось самое дорогое мне существо на свете.
Да, я хотел ребёнка, оттого был счастлив получить его. Счастлив, что после войны у меня будет смысл, ради которого я смогу жить дальше. В голову тут же лезло счастливое будущее, в зависимости от того, кто родится – мальчик или девочка. Девочка или мальчик.
Блин! Я имя не придумал ещё! ИМЯ НЕ ПРИДУМАЛ!!!
Я стоял перед животом Клирии, разглядывая его и гладил.
Это мой живот, это всё моё. И там мой ребёнок, ради которого я строю будущее. Ему жить в нём, оттого я должен закончить начатое. А потом мы сами будем жить в нём. Я, мой ребёнок и…
Я посмотрел на Клирию.
Она смотрела на меня сверху вниз улыбаясь. Чувствовалось, что она, несмотря на свою чёрную душу, тоже радовалась этому, радовалась мне, радовалась моей реакции и своему ребёнку. Скорее всего, радовалась и тому, что на её улице тоже настал праздник, и она сможет жить спокойной жизнью в своей новой семье, которой сможет посвятить себя.
Так что… да, может и вместе с Клирией. Сейчас говорить рано, но походу я задержусь с ней на некоторое время, пока не приму несколько судьбоносных решений.
И всё же…
Мой взгляд вернулся на её живот, под которым билось ещё одно сердце. Частичка меня самого. Я даже не отказал себе в удовольствии поцеловать его, а потом ещё раз и ещё. А потом и щекой о него потереться, и послушать, и прижаться к нему лицом, потому что это моё. Потому что это было моим сокровищем, за которое я был готов бороться и убивать.
–
Могу ли и я тебя обнять или ты меня ударишь? – спросила меня Клирия неожиданно.– Зачем мне это делать? – удивился я.
– А почему ты можешь не сделать так? – хитро улыбнулась она в ответ.
Всё ясно, шутейки от Клирии. Они всегда отличаются особенной специфичностью. Как и их хозяйка в принципе.
– И то верно. Нет, иди сюда, я не бью беременных обычно, - встал я и позволил ей обнять себя.
Не почувствовал к ней никакого отторжения, как в прошлые разы, потому что теперь она была неразрывно связана с тем, что очень дорого мне, и как следствие, являлась его частью. Не знаю, насколько долго, но уверен, что нам будет ну очень весело.
Часть семьдесят восьмая. Пляски погибели.
Глава 403
Я возвращался обратно к Волчьей крепости, нехотя оглядываясь на руины населённого пункта, который когда-то был известен как город Даст. Ставший, соответствуя своему названию, той самой пылью благодаря одному безобидному и милому путнику, который принёс с собой зло.
Лучнице эльфийке.
Ведь это Элфи привела меня сюда, а значит она и виновата. Вот же стерва, погубила целый город, подумать только. И как она живёт с этим бременем, не могу понять.
Кстати, именно она меня сюда и привезла, так как вмешивать остальных в то дело у меня желания не было. Не дураки, могут понять, что что-то намечается, а Элфи… Она будет молчать. Она слишком далека от всего этого и ей нет дела до того, что будет. Почти нет дела.
– Ты выглядишь расстроенным, - заметила Элфи, когда я вышел из-за ворот.
– Не совсем, - ответил я, мотнув головой и немного пощурившись, показывая, что не очень готов раскрывать всё. – Скорее испытываю неприятные ощущения по поводу того, что мне предстоит сделать.
– То есть расстроен.
– Я не собираюсь играть с тобой в «подбери верное слово». Я не расстроен.
– Ну как знаешь, как знаешь… Но это тот самый город, который ты разрушил, верно?
– Уже забыла?
– Постаралась вычеркнуть из памяти. Неприятности пошли после него у меня. Бр-р-р… До сих пор жуть берёт, что там было.
– Да уж… я даже на площади кости нашёл, которые остались от жителей. Видимо не все трупы смогли вытащить. Кстати, навестил то место, где тебя драл в задницу.
– Вау! И что? Изменилось что-то?
– А как ты думаешь? Двадцать лет прошло так-то. Естественно всё изменилось. Там сейчас всё разваливается на части.
Действительно, это место вызывает даже не страх или какой-то интерес, а уныние. Свидетельство того, что я всё разрушаю. Не будь меня, каким бы этот город стал? Я имею в виду, за двадцать лет он наверняка бы немного разросся там или ещё чего.
Просто гуляя по нему и видя запустение, поросшую травой дорогу, полуразрушенные от старости здания, в голову лезут только грустные мысли. Эти каменные старые стены, высохшая или прогнившая древесина, телеги, бочки, всякие вещи, что остались здесь… Я по отелю тому прошёлся: там особо ничего не тронуто. Даже комната, где я ночевал с Элфи… немного странно это видеть, но кровать так и осталась не заправленной, стул в стороне, как я его оставил, когда готовил свечи…