Мир, где мне очень рады

Как сейчас.

Я выскочил на поляну, и моему взору предстала очень красноречивая картина.

На одной стороне моя следопытка, стоящая и заносящая над собой меч для того, чтоб от души рубануть врага.

На другой стороне тот самый стрелок, который лежал на земле, прикрывая голову рукой, словно это могло его спасти.

Я среагировал мгновенно. Куда быстрее, чем в тот момент на ручье, потому что подсознательно знал, что надо делать и что мне нужно больше всего. И среагировал не головой, а лишь своими рефлексами.

В тот момент, когда меч пошёл вниз на стрелка, я, не целясь, выстрелил.

Наёмница вскрикнула и её отбросило в сторону, меч выскользнул из её рук и воткнулся буквально в сантиметрах от головы стрелка. Это было везение, чистое везение, сегодня над стрелком сошлись звёзды.

Я быстро подошёл к наёмнице, которая сейчас валялась в сторону и стонала, хватаясь за живот, откуда хлестала кровь.

— Я… я ранена… — проскулила со слезами на глазах она, даже не поняв, кто загнал ей пулю. — Я ранена, боги… помогите…

Стрелок попытался встать, но я, проходя мимо, пинком в живот отправил его обратно на землю. Приложился не сильно, чтоб не переломать кости, но достаточно, чтоб он не встал в ближайшие несколько минут.

— Тихо, — я сел рядом с наёмницей, уже оторвав у себя рукав и придавив этой тряпкой ей рану. — Прижми вот так, чтоб приостановить кровотечение, сейчас я отнесу тебя к Рубеке, и она подлатает твою тушку.

— Больно… меня ранили, — проскулила ещё раз следопытка, роняя слёзы. Она с трудом села и посмотрела на расползающееся кровавое пятно на животе. — Это… это вы ранили меня? Господин… за что?

В её голосе помимо боли слышался испуг. Испуг за себя, за то, что она могла привлечь к себе мой гнев чем-то, даже не поняв этого, и поплатиться за это жизнью.

— Это моих рук дело, — кивнул я. — Я не мог позволить тебе убить её. А теперь погоди немного…

Я быстро встал, подошёл к стрелку и с силой опустил ногу ему на колено. Времени церемониться со связыванием не было, так как следопытка не может ждать, а дать возможность уйти стрелку я не мог. Не мог позволить, чтоб сейчас он куда-либо убежал. Только не теперь.

Громкий хруст разнёсся по округе, а вслед за ним и высокий, громкий женский крик. Она кричала надрывно, со слезами в голосе от адской боли. Кажется, я даже немного перестарался, так как из сустава теперь торчали обломки кости, кожа лопнула и оттуда хлестала кровь. Но так нужно, действительно нужно.

Недолго думая, я вновь поднял ногу и сломал ей уже второе колено. Крик стал сильнее. Она села, схватившись за переломанные ноги, ревя и крича от боли. Мне было неприятно смотреть на неё. Неприятно потому, что я ломал ей ноги, когда она была чуть ли не первым человеком в это мире, который отнёсся ко мне с искренней добротой и не попытался убить. Мне было её жалко, особенно глядя на это полное боли лицо. А ещё мне было за это стыдно.

Но прости эльфийка, это ради твоего же блага.

Глава 329

Мне самому было не очень-то и легко с простреленным лёгким и торчащей из спины стрелой, однако сейчас моё состояние меня волновало меньше всего. Я вновь бежал, вновь тащил на себе человека, только уже не Рубеку, а следопытку, которая скулила, бледнела и медленно умирала.

Спасибо, что хоть медленно умирала, а не быстро, иначе шансов спасти её у меня бы не было.

И всё, скорее всего, из-за Рубеки. Если это так, я клянусь, что покараю её со всей справедливостью, которую она забудет нескоро. Я знаю, что вряд ли она это сделала специально, однако оставить это просто так я не мог.

Наконец я выскочил из леса к своей команде, которая, обнажив мечи, настороженно смотрела на меня. Помимо покойников, которые здесь были, в центре связанной лежала эта цыганка, которая на нас и напала. Видимо не сдохла от пули, раз связали. И видимо она далеко не так слаба, как нам бы хотелось. Быть может даже графиня, хотя это немного странно.

— Так, ты, — кивнул я патлатому, — оттащи её метров на пятьдесят в лес от лагеря. Чтоб она не смогла тут кинуть ещё раз свой контроль мозга на нас. Рубека, твой пациент, шевелись, иначе она помрёт.

Я аккуратно положил скулящую следопытку рядом с так и не разожжённым костром, позволяя Рубеке заняться своим делом, после чего оглянулся.

— Больше никого не нашли?

— Это всё, — кивнул лысый. — И-и-и… господин, вы ранены.

— Да, я вижу. Но пока могу жить с этим, так что не страшно.

Да-да, живучесть у меня сейчас уже шестьдесят восемь, и организм довольно стойко борется за мою жизнь с этими повреждениями. Конечно, я до сих пор кашляю кровью и тяжело дышу, однако ни слабости, ни чего-либо ещё у меня нет, так что можно не волноваться.

— Позаботьтесь о ней, — кивнул я на следопытку, — а я пока ещё раз сгоняю в лес.

С этими словами я двинулся обратно в чащу к тому месту, где оставил эльфийку с переломанными ногами. Я не мог дать ей позволить убежать, так как неизвестно, что она теперь за человек и что ей движет. Приказ или реальная преданность. В любом случае, её смерти я не хотел.

Поморщившись, я выдернул из спины стрелу, после чего обломал кусок у этой, не став вытаскивать, чтоб она продолжала закупоривать дыру. Теперь они мне хотя бы не мешали, хотя тело болело.

Очень скоро я нашёл то место, где оставил эльфийку с переломанными ногами. Место нашёл, эльфийки не вижу, куда-то уползла. Хотя далеко уползти она не могла, так что труда найти её не составит. Особенно когда эльфийка оставляла за собой смятую траву и кровь.

И вскоре я уже смотрел на ярко огненную лучницу, которая, скуля и плача, ползла задом наперёд, таща за собой переломанные ноги. Жалкое зрелище, когда человек пытается себя спасти даже в такой ситуации. Однако при этом, пусть оно жалко выглядит, оно достойно уважения, бороться всегда.

Завидев меня, эльфийка в ужасе заработала руками ещё быстрее, однако…

Упёрлась спиной в дерево.

Когда я приблизился, она вжалась в ствол. Её взгляд был как у затравленного животного, которое загнали в угол. Эльфийка закрыла заплаканные глаза, плотно сжав губы и буквально вжавшись всем телом в ствол дерева от меня подальше, словно ожидая контрольного добивающего удара. Её всю трясло как от сильного холода. Так обычно ведёт себя человек, который ожидает, что ему просадят сейчас по почкам.