Мир «Искателя», 1998 № 03

Примерно в половине пятого дверь толкнули, и вошел, неся подносы для чая, молодой парень в такой же белой униформе, как и у Блэнда. Он был хилого телосложения, тощий и долговязый. Его худое продолговатое лицо имело серьезное, сосредоточенное выражение: ни дать ни взять лошадь, участвующая в забеге. Да и во всем его облике было много лошадиного, например, откляченная нижняя губа и огромные зубы. Я бы нисколько не удивился, если бы он вдруг заржал на меня. Но он этого не сделал, а улыбнулся мне.

— Меня зовут Куэлл, — сказал он, ставя поднос на тумбочку. — Вы мистер Сибрайт, так ведь?

— Нет, — ответил я. — Я Шерлок Холмс. И на вашем месте я бы не подходил к Уотсону. Настроение у него препаршивейшее.

Он окинул меня долгим, встревоженным взглядом. Судя по выражению его лица, я догадался, что при сумасшедших он недавно.

— Но это же мистер Хоппер, — терпеливо, будто обращаясь к младенцу, сказал он.

Хоппер уже сидел в постели, сжимая и разжимая кулаки и сердито глядя на Куэлла.

У Куэлла хватило ума понять, что Хоппер не в настроении играть в ладушки. Он разглядывал Хоппера, как, вероятно, человек мог бы разглядывать тигра, который неожиданно появился у него в гостиной.

— По-моему, мистер Хоппер не хочет, чтобы к нему приставали с чаем, — сказал я. — И на вашем месте я бы до возвращения Блэнда держался от него подальше.

— Вряд ли получится, — с сомнением сказал Куэлл. — Доктора Сэлзера нет, а Блэнд не вернется раньше полуночи. Ему, право, не следовало бы уходить.

— Теперь уже слишком поздно из-за этого переживать, — заметил я. — Растворись, браток. Отряхни прах со своих ног. А если бы ты принес мне на ужин немного виски, я был бы тебе очень признателен.

— Боюсь, пациентам не положено спиртного, — серьезно сказал он, не отрывая глаз от Хоппера.

— Тогда выпей немного сам и приди и подыши на меня, — сказал я. — Даже это лучше, чем ничего.

Он ответил, что к спиртному не прикасается, и ушел, озадаченный, с выражением страха на лице.

Хоппер уставился на меня, и под неотрывным взглядом этих вызверившихся глаз мне стало не по себе. Я надеялся, что наручник у него на ноге достаточно крепок и выдержит его напор, если ему вдруг придет в голову попытаться вырваться.

— Я все думал, Хоппи, — заговорил я, произнося слова медленно и четко. — Что надо сделать, так это перерезать глотку этому ублюдку Блэнду и выпить его кровь.

— Да, — ответил Хоппер, и звериный блеск в его глазах стал слабеть. — Мы это сделаем.

Я подумал, безопасно ли попытаться достать ключ прямо сейчас, но решил воздержаться. Я не был уверен в брате Куэлле. Застань он меня за этим делом, его и без того мрачная молодая жизнь омрачилась бы еще больше.

— Я составлю план, — пообещал я Хопперу. — Блэнд очень хитрый. Заманить его будет нелегко.

Хоппер, казалось, успокоился, лицо у него перестало дергаться.

— Я тоже разработал план, — сказал он.

Остаток вечера он разрабатывал свой план, а я думал о том, что буду делать, если избавлюсь от браслета. Казалось невероятным, что я смогу выбраться из дома, но даже если бы я смог отыскать Анону Фридлендер и предупредить ее, что скоро ее спасут, мое время не пропало бы напрасно. К тому же, когда появится Керман — а я был уверен, что он появится, — нам не придется терять время на ее поиски.

Иногда заглядывал Куэлл. Он всего лишь просовывал голову в дверь, но Хоппер был слишком занят своими планами и не замечал его. Каждый раз при появлении Куэлла я делал ему знак не шуметь, указывая на Хоппера. Куэлл кивал в ответ, еще больше, чем когда-либо, смахивая на лошадь, и молча уходил.

Часов в восемь он принес мне поднос с ужином, затем прошел к койке Хоппера и улыбнулся ему.

— Не хотите ли чего-нибудь поесть, мистер Хоппер? — подлещиваясь, спросил он.

От реакции Хоппера я вздрогнул, а Куэлла чуть удар не хватил. Хоппер стрелой метнулся к изножью кровати, его руки, казалось, растянулись, как будто они из эластика, а скрюченные пальцы зацепили за белый пиджак Куэлла. Куэлл отскочил назад, споткнулся и чуть не упал. Лицо у него стало цвета замазки.

— Не думаю, что мистер Хоппер хочет есть, — заметил я. Кусок цыпленка, который я жевал, стал вдруг безвкусным. — Да и мне, пожалуй, не хочется.

Но мои чувства Куэлла не интересовали. Он выскочил из палаты, хлопнула дверь.

Хоппер отбросил простыню и метнулся за ним, но тут же приземлился на пол и закричал. Он по-сумасшедшему задергал цепь, причиняя страшную боль ноге. Затем, когда до него дошло, что ему не освободиться, он вскочил на койку и начал тянуть за цепочку наручника, а я так и замер, наблюдая за ним. Цепочка казалась мне уж очень слабой. При мысли, что этот сумасшедший может вырваться на свободу, у меня мороз побежал по спине. Моя рука потянулась к звонку и замерла над ним.

Он уже держал цепочку обеими руками и, упершись ногами в поперечину койки, изо всех сил тащил на себя. Его лицо побагровело от напряжения. Перекладина согнулась, но выдержала. Наконец он, тяжело дыша, упал на спину, и я понял, что опасность миновала. Я был мокрый как мышь. Таких страшных минут я еще сроду не испытывал.

Хоппер лежал неподвижно, а я ждал, наблюдая за ним. Немного погодя он, к моему удивлению, захрапел.

Тут в комнату вошел Куэлл, неся смирительную рубашку. Лицо у него было бледное, но решительное.

— Не волнуйся, — сказал я дрожащим голосом. — Он уснул. Ты лучше взгляни-ка на его браслет. Я думал, он вырвется.

— Это бы ему не удалось, — произнес Куэлл, бросая смирительную рубашку. — Цепочка изготовлена на заказ. — Он подошел поближе и посмотрел на Хоппера. — Пожалуй, я сделаю ему укол.

— Не будь дураком, — резко сказал я. — Блэнд не велел тебе и близко к нему подходить.

— Да, но ему нужен укол, — ответил Куэлл. — Если у него будет еще один приступ, это может плохо для него кончиться. Мой долг помочь ему.

— К чертям твой долг, — в нетерпении сказал я. — С этим парнем нужно обращаться не менее осторожно, чем с бомбой. Не трогай его.

Куэлл подкрался к койке и стоял, глядя на Хоппера. Потом принялся поправлять простыни. Я наблюдал за ним, затаив дыхание, не зная, притворяется Хоппер или спит. Не знал я также, дурак Куэлл или просто очень смелый. Ведь чтобы подойти так близко к этому сумасшедшему, как подошел он, нужно было либо быть круглым идиотом, либо иметь стальные нервы.

Подоткнув простыню, Куэлл отошел от койки. Я заметил бисеринки пота у него на лбу. Нет, он не дурак, решил я. Значит, смелый. Будь у меня медаль, я бы тут же его наградил ею.