Мир Мэроу
Шрифт:
***
Эванжелина даже не догадывалась, что за час до того, как она покинула хибару Нефел, с другого, более дальнего края их мира, выдвинулся ещё один всадник. Охотница даже не подозревала, какой противник встретится ей на пути к достижению цели.
2. Шрам
"Матерь так и не вернулась к своим детям, дабы они поняли, что нет ничего хуже отсутствия материнской любви…"
(Книга Матери и Отца. Глава десятая).
***
Вся жизнь Эванжелины соткана из беспорядочной череды случайных моментов.
Следующая случайность произошла на пограничных землях. Женщина по имени Мола вышла утром из своей хибары и направилась в сторону ближайшего большого поселения. Мола была уставшей и голодной, но ни о каком отдыхе не могло идти и речи. От своей хибары она ушла недалеко, уже за первыми изогнутыми деревьями Мола увидела распростертое на земле тело женщины, а под подолом её насквозь пропитанного кровью платья недвижно лежал комок.
Ребенок, который по обыкновению должен плакать и кричать… молчал. Мола осторожно подошла к женщине, обыскала её, но так и не нашла, чем можно было бы поживиться. Мола знала, что увидит под подолом, она была уверена, что ребенок тоже мертв. Но подняв ткань, она обнаружила крохотное создание, которое смотрело на неё огромными синими глазами.
Женщина из семьи, которая голодала и не сводила концы с концами, была на распутье. Взять ребенка или оставить? Три дня назад она родила седьмого мальчика. Предыдущего им пришлось продать, ведь с ним было что-то не так. Он родился странным, со слишком большой головой и без левой руки – в поселении говорят, что их семья проклята самой Матерью, раз прародительница позволила чудищу появиться на свет из утробы Молы.
От мальчишки все равно не было бы никакого толку. И эта девочка тоже странная – она молчит. Мола видела множество новорожденных детей, своих и чужих, все они плакали и кричали. Мола вновь накрыла холодным мокрым подолом ребенка, переступила через тело женщины и продолжила путь.
Проходя от одной лавки к другой, женщина не могла выкинуть из головы глаза ребенка, они были такими яркими и живыми, словно сама Матерь смотрела через них на Молу. Возможно, создательница сжалилась над бедной семьёй и послала им искупление? На обратной дороге Моле не удалось с былой легкостью переступить холодное тело и идти дальше. Женщина не смогла оставить девочку. Мола понимала, что ей несдобровать, если она принесет ещё одного ребенка домой, тем более девочку, от которой, как всем известно, не будет толку вплоть до того, пока она не станет женщиной. Тогда её можно будет продать или отдать за долги супруга, которые копятся день ото дня.
Мола забрала маленькое холодное тело, помыла её, покормила грудью и спрятала под половицами в полу. Мола строго-настрого запретила своим сыновьям говорить отцу о том, что теперь в их хибаре стало на один голодный рот больше.
Мола подарила себе непозволительную роскошь – дать девочке имя, когда ей было чуть больше одной алой луны. До пяти алых лун вообще имен не дают. Нет смысла. Уж очень часто дети умирают.
Мола назвала её Эванжелина. Если верить легенде, именно так звали первую ведьму на Мэроу, она была прекрасна и сильна, но не могла говорить. Матерь вложила в её голову слишком много знаний и отняла единственный источник распространения сокровенного.
Поговаривают, что Эванжелина была не только первой, но и последней живой ведьмой с чистой магической кровью, пока равки не напали на леса и не истребили всех, кто имел силу волшебства. Это всего лишь легенда, но Мола верила в её правдивость, так же как в силу дня, что сменяет ночь.Супруг Молы не знал, что в его лачуге появилось новое существо вплоть до того, пока Эве не исполнилось шесть алых лун. За всё это время Эва не произнесла ни единого звука, даже будучи голодной, она молчала… ни разу не проронила слезу.
Это произошло ночью. Пьяный вусмерть глава семейства вернулся в лачугу и по обыкновению решил поколотить свою жену. Почему он её избивал? Потому что он отвратительный представитель человеческого рода. И потому что он мог это делать. В ту ночь Эва решила помочь женщине, которую про себя называла мамой. Она толкнула изрядно прогнившую доску и вылезла на слабый свет одинокой свечи. Ей удалось защитить Молу от смерти. Не тем, что она сражалась или заступалась за женщину, а тем, что обескуражила пьяного взрослого мужчину. Супруг Молы смотрел в синие глаза девочки, и в его голове уже зрел план.
На следующий день супруг Молы увез Эву. Когда мужчина тащил девочку к старой, худой и грязной лошади, Мола рыдала, но не смела даже подойти, чтобы попрощаться. Эва шла и не могла понять, почему женщина плачет, она не любила Эву, девчонка служила только для помощи по дому, ей всегда доставалась мизерная порция затхлой еды. Эва не понимала, почему не может жить в доме как остальные дети, девочка знала одно, она должна быть тихой и никогда не покидать своего укрытия, только с разрешения Молы.
Но всё же, Эва ослушалась и поплатилась за это.
Она так и не заговорила с Молой и детьми. Эванжелина разговаривала только сама с собой и с маленькой мышью, которая жила вместе с ней под сгнившим полом. Вспомнив про серого мышонка, Эве стало грустно. Она не может взять его с собой, но она надеялась, что вернется в лачугу. Когда супруг Молы усаживал Эву на лошадь, она хотела плакать и просить хозяев сгнившей хибары оставить её, она собиралась пообещать, что будет лучше работать и меньше есть, но Мола запретила говорить, и девочка промолчала. Она боялась рассердить их ещё больше, ведь тогда они точно не вернули бы её в место, что она начала считать родным.
Они ехали долго на старой чалой лошади. Преодолели три небольших поселения и остановились у самого края пограничных земель. Тогда маленькая Эва не понимала, куда они едут и для чего, но увидев большое и чистое сооружение, подумала, что это к лучшему. Но в то же время она понимала, что больше никогда не увидит Молу, никогда не поговорит с мышонком. От этого ей было грустно. Причину грусти она поймет спустя много лет – это была привязанность.
На тот момент она не знала другой жизни. Каждый её день начинался, когда солнце ещё не вставало, она убирала хибару, следила за огородом, собирала коренья и даже готовила еду, ближе к закату ела и снова пряталась под пол.
Изо дня в день.
От одной алой луны к другой.
Всё повторялось.
Когда мужчина притащил Эву в большую и светлую комнату, то там никого не было. Но очень быстро это изменилось.
В тот день Эва впервые увидела на женщине мужские штаны. Это было так странно и непонятно. Но более необычным было, то что находилось выше пояса. Пришедшая в комнату женщина была в штанах и в чем-то очень красивом, узорчатом, едва прикрывающем её грудь одеянии.
– Десять монет. – сказала женщина и всунув в рот какую-то дымящуюся палочку, крепко втянула в себя воздух.